Песнь XIII 111
65 Умолчу о прочих,
Ибо слишком долог был бы перечень,
Хоть и каждая достойна
Светлой песни геройственной трубы.
Все, о ком мой помысел,—
Будь то Бланка, Лукреция, Констанция,—
Воцарятся в лучших италийских домах
Матерями и возродительницами.
66 Истинно, пред всеми твой род
Знатен будет славными женами —
И о дочерях говорю
И о честно повенчанных супругах.
Чтобы знать тебе и о том,
Ч т о поведал о них Мерлин
Не затем ли, чтоб тебе я переведала,—
Рада я молвить о них слово.
67 Первою назову я Рикарду,
Доблести пример и добродетели,
С юности вдову—
Такова немилость судьбины к лучшим.
Сыновей своих, обездоленных царством,
Увидит она в стране изгнанья,
Юных, в недружеской власти,—
Но страданью будет щедрое возмездие.
68 И не умолчу о королеве
Славного арагонского корня,
Кому равной ни в мудрости, ни в тихости
Не бывало в хвалах римлян и греков.
Пред всеми взлюбила ее судьба:
Божиею милостью
Изберется она родить прекрасных
Альфонса, Ипполита, Изабеллу;
69 И м я ей Леонора,
Лучшему привою на твоем стволе.
Но найду ль слова
О второй ее невестке и преемнице?
Это Лукреция из рода Борджий,
Чья краса, добродетель, честь и счастье
День ото дня взрастут,
Словно юный побег на плодной почве.
70 Олово пред серебром, медь пред золотом,
Полевой пред розою мак,
Бледная ива пред зеленым лавром,
Пред бесценным самоцветом краше
ный страз —
Такова будет всякая
Перед тою, кого славлю до рождения
За великий ум, за единственную красу
И за все достохвальные превосходства.
228 Песнь XIII
71 А меж теми достохвальностями,
Ч т о почтутся в ней и вживе и вмертве,
Высшее —
Царский нрав, от нее дарованный
Геркулесу и иным ее сынам:
В нем исток несчетных наград,
Ниспадущих на их латы и мантии —
В свежем сосуде всякий долог аромат.
72 Не смолчу я и о ее невестке,
О той французской Ренате,
Отец которой—двенадцатый Людовик,
Мать которой—краса Бретани:
Все лучшее во всех женщинах
Всех времен, пока движутся светила,
Огонь жжет, вода холодит,—
В той Ренате сведется воедино.
73 Но поведывать о саксонской Альде,
О графине Челанской,
О Бланке Марии Каталонской,
О дочери сицилийского короля,
О красавице Липпе из Болоньи
Мне невмочь:
Начни я им поименную славу —
Й безбрежно будет море моей ладье».
74 Перебравши в своей привольной повести
Столько порослей от грядущего ствола,
Вновь и вновь Мелисса повторила,
Как попал Руджьер в волшебный дворец,
И умолкла —
Ибо близились чародейские места,
И она не хотела далее,
Чтоб не взвидеться злобному волхву.
75 В тысячный раз
Повторивши героине свой наказ,
Исчезает волшебница,—
и вот,
В малой миле по прямой тропе Но Брада
Видит всадница милый облик Руджьера, манта забы
А над ним двух свирепых великанов, вает настав
И они его теснят, ления и
И уже он на волос от погибели. попадает
в плен в Ат
76 Как увидела воительница, что в беде ланту.
Тот, кто всеми чертами—ее милый,
Вмиг забыты благие помыслы,
Вмиг доверье обернулось тревогой:
Вдруг есть внезапная тайная причина,
Ч т о Мелисса невзлюбила Руджьера
И в неведомом коварстве
Хочет ему смерти от возлюбленных рук?Песнь XIII 229
77 Думает: «Не это ли мой Руджьер —
Вечно в сердце, а ныне пред очами?
Мне ли его не увидеть, не узнать?
А не мне, так кому же?
Отчего мне верить
Не своим глазам, а чужим словам,
Если мое сердце и без взгляда
Знает, он вдали или здесь?»
78 Думает и слышит:
Голос ее Руджьера зовет на помощь;
И видит:
Витязь шпорит коня, отпустив узду,
А великан с великаном
По пятам за ним в яростной погоне.
Дева вскачь и вслед по всем путям,
А п у т и — к очарованным хоромам.
79 И едва она на порог,
Как сомкнулось над ней общее наваждение:
Ищет она друга
И внутри, и вокруг, впрямь, вкривь, вверх,
вниз,
Дневно, нощно, —
Таково над нею чародеянье,
Ч т о видит Руджьера, говорит с Руджьером,
А друг друга им не узнать.
80 Но оставим ее, и не печальтесь,
Ч т о она в колдовском плену:
Будет срок, и я их вызволю,
И ее, и ее Руджьера.
Но от смены яств живее вкус —
Так и мой рассказ,
Чем он тут и т а м разнообразнее,
Тем верней не наскучит слуху.
57 Тку я большую ткань,
Много в ней мне надобно нитей.
Будьте же благосклонны услышать, Тем
Как мавры, временем
Встав из станов, предстали всеоружно Аграмант
Королю Аграманту, на страх золотым объявляет
лилиям смотр
Скликнувшему к великому смотру сарацинам.
Весь свой люд, чтобы его перечесть:
82 Недочет был и в конных и в пеших,
И немалый;
Недочет в вождях, и в самых лучших —
Испанских, ливийских, эфиопских;
230 Песнь XIV
В безначальном разброде
Были полчища и целые племена;
Вот затем и свелись полки на смотр,
Чтобы в каждом стал и вождь и порядок.
83 А на смену павшим
В сечах и жарких поединках
Новый набор учинили короли,
Один в Африке, а другой в Испании,
Поверстали пришлых по полкам
Под начало новым начальникам,—
Но и смотр и чин
Отложу я, господин мой, до новой
песни.
ПЕСНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
1 В несчетных схватках, в жестоких Вступление.
сечах
Франции, Африки, Испании
Без числа пало павших
В снедь стервятнику, ворону и волку.
Хуже было франкам,
Потому что не за ними осталось поле,—
Но горше горевали сарацины,
Стольких потеряв князей и баронов:
2 Таково кровавы были победы,
Ч т о и не в отраду.
И ежели, о неодолимый Альфонс,
Мне позволится равнять древнее и
новое,—
То припомню я
Ту победу, тот
