Песнь XVII 303
74 Там, где взять бы копье на удар
И нести вперед святую веру,—
Там и то немногое, что в вере,
Робкою утробою брошено в раззор.
Вы, испанские мужи, вы, французские,
Вы, швейцарские, обратите взор,
Вы, германские, к иному захвату,—
А у нас и так Христова земля.
75 Вы, христианнейшими,
Вы, католическими величающие себя,
Зачем льете кровь Христовых верных,
Зачем хотите честное добро?
Отчего не отбит Ерусалим,
Преданный от вас христопредателям?
Отчего под нечистым турком
Лучший выдел мира, Царьград?
76 Ты, Испания, не тебе ль обид
Больше было не в нас, а в ближней Африке?
Но ты бросила початую славу,
Чтоб трудить свою мощь над убожеством.
А ты, хмельная Италия,
Всех зловонных скопище пороков,
Ты спишь, и тебе не в тягость
Быть рабою былых твоих рабов?
77 Если ты, швейцарец, от голода
Сшед в Ломбардию из горных нор,
Ищешь здесь, кто даст тебе хлеба
Или смертью вызволит из невзгод,—
То взгляни, вот казна Большого Турка,
Изгони его в Азию, изгони
Хоть из Греции, и вот тебе сытость,
А коли смерть, то достойная смерть.
78 Ч т о тебе говорю, то повторю
И германскому твоему соседу:
Там — богатства римского Константина,
Ибо лучшее он взял, и лишь худшее—дал;
Там Пактол и золотой Герм,
Там Мигдония, Лидия, и т а м
Препрославленный край обетованный:
Вы шагнете, и перед вами — он.
79 Ты, великий Лев, над которым
Святой гнет небесных ключей,
Если длань твоя — на кудрях Италии,—
Не оставь ее, спящую, спать!
Т ы — н а д паетвою, у тебя от Господа —
Жезл, а имя — от царя зверей:
Грянь же в рыке, простри же руки,
Оборони свое стадо от волков!
304 Песнь XVII
80 Но начав об одном среди другого,
Куда забрел я, сбившись с пути?
Дай Бог, чтоб впору
Отыскать дорогу назад.
Я сказал, что в оные дни доспехи
Были в Сирии те же, что у нас,
И прекрасна была дамасская
Площадь в блеске шлемов и лат.
81 Алые и желтые цветы
Сыплют д а м ы с балконов на ристателей,
А они под звук золотых
Труб вздымают коней то вбок, то ввысь:
Ловкий и неловкий
Ищет отличиться, шпорит, хлещет,
И о д н и м — с л а в а и хвала,
А другим — только посмехи и покрики.
82 Наградою победителю—доспех,
А его нашел на дальней дороге
Возвратный из Армении купец
И поднес королю Норандину.
А от себя приложил король
П л а щ знатнейшей ткани,
Шитый золотом, перлом и каменьем,
Которому нет цены.
83 Знай король, каков тот доспех,—
Дорожил бы им пуще всех сокровищ
И нипочем бы не отдал на турнир,
Хоть и был отменно щедр и вежествен.
А какой доспешник
Так пренебрег им, что бросил на тропе
В добычу любому мимохожему,—
О том нынче не с руки мне
рассказывать,
84 Скажу после, а пока моя речь —
Как Грифон предстал на турнир.
Видит: вволю поколото, порублено,
Не одно копье переломлено,
А дружнее всех держатся восемь молодцов,
Все верные королю, все милые королю,
Из семей дворянских и княжеских,
Свычные и сручные к оружию.
85 Здесь в ограде они держали поле
И встречали любого, кто на них,
То копьем, то клинком, а то палицею,
А король любовался и смотрел.
Для потехи они сшибались,
Дробя броню,Песнь XVII 305
Друг с другом, как враг с врагом,
Но по царскому з н а к у — м и г о м вроссыпь.86 А несмысль-антиохиец, Мартан
По прозванию Пуганый Мартан, выступает
Словно обок с Грифоном с позором.
Впав в Трифонову силу,
Вызывается на Марсову брань,
Но вначале—со стороны
Ждет, чтоб докипела лихая сеча,
Заварясь меж двух поединщиков.
87 Селевкийский князь,
Из восьми единый избранных,
Бившись в эту пору с Омбруном,
Так уметил ему посередь лица,
Ч т о убил.
И все о павшем плакали,
Потому что слыл он добрым рыцарем
И любезнейшим в этой стороне.
88 От такого зрелища
Приступил к Мартану великий страх:
Вновь почуясь в собственном нраве,
Ищет он уйти от схожей участи.
Но при нем — блюдущий Грифон,
И он нудит невмерного нахвалыцика
Двинуться на двинувшегося витязя,
Как нудят пса по волчьим пятам,
89 И пес летит в десяти шагах,
И вдруг встал, и в лай,
Взвидев грозно скрежещущую пасть
И глаза, извергающие пламень.
Так-то пред лицом всего двора
И всего удалого рыцарства
Дрогнул робкий Мартан
И рванул узду и морду вправо.
90 Бремя стыдной вины
Он свалил бы на коня:
Но мечом он дал такую обмолвку,
Ч т о ее и Демосфен бы не выправил.
Ему страшен каждый удар,
Словно латы на нем — бумажные,
И уже он бросил строй и бежит,
А народ вокруг поля хохочет.
91 Все в крик, все в стук,
А Мартан,
Как травленый волк,
Со всех ног поспевает в прежний угол.
306 Песнь XVII
Стоит Грифон, За это
Как запятнанный срамом товарища, Трифон
И чем здесь стоять, побеждает
Он охотней стоял бы в пещи огненной. целых
восьмерых,
92 Пышет сердце, пышет лицо,
Словно весь позор на нем едином,
И томит его, что народ
И его клеймит такою же мерою.
Нынче его доблесть
Должна полыхнуть, как факел,
Ибо сбейся он хоть на палец —
Злому взгляду привидится на сажень.
93 Но Грифон не привык сбиваться сталью:
Древко к бедру,
Шпоры в конский бок,
Подскакал, копье — на удар,
И разит сидонского герцога
Т о т — с седла.
Все кругом привстали с мест:
Всего ждали, но этого не ждали.
94 Поворачивает Грифон
И копье свое, целое и крепкое,
Ломит в три разлома о щит
Барона Лаодикейского.
Трижды чуть не рухнув и четырежды,
Тот откинулся на конский крестец,
Но спрямился, меч наголо,
И пустил коня в упор Грифону.
95 Видя его в седле,
И что схватке еще не конец,
Говорит Грифон: «Копья не стало —
Станет трех ударов меча!»
И как с громного неба,
Рушится удар тому на
