В мыслях о себе, а не о товарищах, Вскидывают мост, А другие, в слезах и с смертью в лицах, Мчатся вроссыпь и ни взгляда назад, И от всех повсюду великий Крик, шум, вой. 6 А лихой Грифон Хвать двоих в той толпе, которая На погибель брошена у моста, И одного — головою о камень, А другого поперек тулова И с размаху через стену прямо в город: Рушится он с неба на площадь, Видят люди, и мороз по костям. 7 Робким страшно, что рыцарь в ярости С а м взлетит над с т е н о ю — и на них. Подступи к Дамаску султан — И то не было бы громче тревоги: Бегут люди, машут мечи, С высоты вопят муэдзины, Барабаны с трубами бьют в слух, И небо раскатывается эхом. 8 Но что из этого вышло, Я домолвлю в следующий раз,

 Песнь XVIII 315

     А теперь мне пора к славному Карлу,         Тем
 Как он рвется на Родомонта,                     временем
 Погубителя крещеного люда,                      Карл
 А при нем (я уже их называл)                    нападает
 Оливьер, и Найм, и Большой Датчанин,            на Родомон­
 Авин, Аволий, Отон, Берлингьер.                 та.

9 Восемь копий восьми паладинов
Ударяют, и на все был отпор —
Тверда чешуя,
Скорлупой облегшая сердце мавра.
Как прямится челн,
Когда кормщик спустит снасть перед бурею,
Так выстоял Родомонт,
Где бы дрогнула каменная гора.

10 Раньер, Рикард, Гвидон, Соломон,
Верный Турпин и неверный Ганелон,
Анджолин, Анджольер, Угетт, Ивон,
Марк и Матвей от святого Михаила
И все восьмеро вышеназванных,—
Крепким кругом обстали басурмана,
А меж них — Ариман и Одоард,
Только что приспевшие из Британии.

11 Не так кипит ветер в Альпах
Перед башней на скальной круче,
Когда ярый аквилон или австр
Гнет в ущельях ясени и ели,—
Как кипит сарацин
Гордым гневом и жаждой крови.
И как слиты молния и гром,
Так в язычнике—ненависть и мщенье.

12 Бьет он в голову ближайшему,
А ближайший был Дордонский Угетт,
И хоть шлем на нем лучшего закала,
Пал несчастный, раскроен до зубов.
Тотчас сам
Слышит злобный в свой панцирь град
ударов,
Но о н и — к а к игла для наковальни:
Так он вкован в драконью чешую.

13 Брошены валы, Стекается
Обезлюдел г о р о д — народ.
Всем народом рвется Карл на площадь:
Здесь он надобнее.
Нет иного л ю д я м спасения —
Льется в площадь толпа из всех заулков,
И у каждого жар в груди, булат в руках:
Так пылают души зовом Карла.
316 Песнь XVIII

  14 .       Как в оградный затвор
             К взятой в лове бывалой львице
             На потеху черни
             Заточают неистового быка,—
             Ее львеныши,
             Глядя на невиданные рога,
             И как с ревом он мечется по песку,
             Жмутся в угол в смятении и страхе;

  15         Но когда свирепая мать
             Ринется жадным зубом в бычье ухо,—
             То и дети взыграют на подмогу,
             К т о в хребет, кто в чрево,
             Чтобы кровью обагровился рот.
         Так сбегается люд на басурманина,
         Изблизи, издали, из окон, с крыш
         Сея ливень тучей стрел и дротов.

  16     Конных и пеших
         В тесноте не счесть,
         Сброд из улиц
         Нарастает, как пчельный рой;
         Безоружных, праздных,
         Всех бы порубил в капусту,
         Но и мавру в давке
         Станет руоки на двадцать дней.

  17     Такова игра ему несручна:
         Вошед, он не ведает, как выйти.
         Больше тысячи окровавило землю,
         А толпе не в убыль,
         А толпа набухает бранным духом,
         И видит Родомонт:
         Не уйди он теперь, пока цел и полон сил,—
         Скоро станет поздно.

  18     Обращает он грозный взор,
         Видит: нет исхода ни впредь, ни вспять,
         Но ужо он проторит себе путь,
         Положив без счету супротивников.
         И сотрясши разительный булат,
         Мчится обуянный
         На британскую выставшую рать,
         Одоардову рать и Ариманову.

  19         Кто видел, как на зрелищной площади
             Меж кипящим л ю д о м со всех сторон
             Дикий бык,
             Круглый день травимый псами и
                                            копьями,
             Вдруг прорвет ограду, и народ
             Врассыпную, и уж кто-то вздет на
                                              роге,—

318 Песнь XVIII

       Тот и знай, что еще страшней в порыве
       Африканский был Родомонт.

       Двадцать тел пополам                      Родомонт
       Двадцать голов с плеч,                    прорывается
       Ч т о ни удар, то смерть,—                из города.
       Так садовник сечет ветви и лозы.
       Весь в крови,
       Рассыпая руки, ноги, плечи, головы,
       Где ни ступит ярый басурман,
       Там ему и дорога.
  21   Покидает он площадь
       Без приметы страха на лице,
       Но взыскуя думою,
       На каком пути безопасней след.
       Так достиг он того берега,
       Где под островом льется Сена из стен;
       А ратные люди и нератные
       Теснят по пятам, и покою ему нет.
  22        Как в Нумидии, как в Массилии