Бог попустит мне миновать
Неуслышанным смолкшую осаду;
Если же мне писана в небесах
Гибель,—ты останешься и расскажешь.
Пусть судьба поперечит подвигу,
Но не скроет для славы честь и мысль».
770 Дивно Клоридану, что в юном
Столько сердца, верности и любви.
Увещает, движимый дружбою,
Ч т о безумен и тщетен его порыв,
Но напрасно: такая боль
Ни утехи не знает, ни помехи.
Порешил Медор умереть
Иль быть Дардинелю упокоенным.
777 Видя, что его не сломить, выходят
Говорит Клоридан: «И я с тобою, похоронить
Я с тобою на достохвальный подвиг, Дардинеля.
Я с тобою на красную смерть.
В радость ли
Доживать мне без милого Медора?
Лучше пасть с тобой от меча,
Чем, лишась тебя, от черного горя».
772 Так решившись,
Оставляют на валу они сместников
И вперед, за колья и рвы,
И уже они в нашем сонном стане.
Спят шатры, погасли костры,
О враге никто не тревожится.
Л ю д и — навзничь меж возов и щитов,
Сонные и пьяные по уши.
173 Встал на месте Клоридан, говорит: Они
«Не минуем доброго случая: избивают
Кто сгубил начального моего, спящих
Тех я вправе ли упускать невредимыми? франков,
Стань, Медор, на стражу,
Зорок и чуток,
А уж мой булат
Торную проложит нам дорогу».
344 Песнь XVIII
174 Так сказал, и едва сказав,
Входит в сень многоумного Алфея,
Звездознатца, волхва и врачевателя,.
Только год, как при Карловом дворе.
Не на пользу ему пришлось
Ведовство, обольстив прямым обманом:
Предсказал он себе в избытке лет
Опочить на лоне милой супруги,
175 А теперь потаенный сарацин
Вогнал меч ему под самое горло,
А за ним — еще четверым,
В негаданности не вымолвившим слова;
Кто они,— Турпин не рассказывает,
Дознаваться стало бы слишком долго,
Но сам-пятый был Монкальерский Палидон,
Безмятежно спавший с конями рядом.
176 Идут дальше, т а м бедный Грилл
Примостился головой на бочонок,—
Это он, его осушив,
Чаял сна бестревожного и сладкого,
Но не снес под мечом головы:
Хлещет кровь, хлещет хмель,
И трезвеет тело, и снова
Грезит пить, но с Клориданом невмочь.
177 Возле Грилла — грек и германец,
Андропон и Конрад,
За полночь коротавшие ночь
То над чашею, то над зернью,—
Благо бы не смыкать им век,
Пока солнце не вспрянет из-за Инда!
Но не в,едом людям завтрашний день,
А не то и рок бы им не страшен.
178 Как несытый лев в скотный хлев,
Изнурясь от гложущего голода,
Грянет бить, рвать, жрать и терзать
Стадо, бессильное перед сильным,—
Так крутой сарацин
Сонных нас бездушит в смертной бойне,
И у Медора не туп клинок,
Но гнушается он незнатной крови.
179 Он у полога Лабретского герцога,
У которого в объятиях дама,
Плоть в плоть,
Ни просвета между кожей и кожей,—
И ссекает две жизни в один взмах.
Счастливые! не завидно ли:
Как обнявшись были их тела,
Так обнявшись взлетели души к Господу.Песнь XVIII 345
180 Он разит Ардалика и Малинда,
Фландрских княжичей, в этот самый день
Пожалованных от царственного Карла
Рыцарством и лилиями в герб,
Ибо воротились они из сечи
С алыми клинками по рукоять.
Им обещаны угодья во Фризии,
Но не быть тому, а виною — Медор.
181 Близятся тайные клинки
К тем шатрам, что вкруг Карлова шатра
Карловы раскинули паладины,
Каждый в очередь неся при них стражу;
Но в пору отринули булат
Сарацины от безбожной резйи,
В стольком сонме
Не надеясь всех найти непробудными.
, 182 Хоть и много там можно б взять,
Рады были, выйдя живыми,
И пошли, где верней была тропа,
Клоридан, а за ним его товарищ.
Вышли в поле, а т а м в кровавой топи находят
Груды копий, луков, щитов, мечей, тело
А меж них царь и мал, богат и скуден, Дардинеля,
Трупы мертвых, туши коней.
183 Таково смешались тела
По простору страшного поля,
Что померкла бы в ищущих надежда
Изыскаться до свету дня,
Ежели бы Медоровыми молитвами
Из-за туч не пронзился рог луны.
Простер благоговейные взоры
Медор ввысь и молвил такое слово:
184 «О, благая богиня,
От старинных реченная Триликою,
Ибо в небе, на земле и в преисподней
Многовидна ты в ясной красоте,
Ты, по дебрям стремящаяся гоном
За следами хищных и чудищ,
Окажи меж столькими моего короля,
Вживе славного в святых твоих ловлях!»
185 И по вере ли его, по мольбе ли,
Но Луна разомкнула тучи,
Светлая, как будто нагая
Шла она к устам Эндимиона,
И открылся под луною Париж,
Оба стана, и холм, и дол,
И два дальних взгорья, Лери и Мартр,
Одно слева, другое справа.
346 Песнь XVIII
186 Заиграл осиянный блеск,
Где лежал поверженный сын Альмонта,
И узнавши красно-белую росчетверть,
Приближается Медор к милому господину,
Омывает лицо его слезами
В два ручья из-под горьких век
Так нежно и так любовно,
Что и ветер, заслышав бы, не дышал.
187 Но утишен был тот плач и не слышен,
Ибо плакавший не искал заметаться:
Он не жизнь берег
И готовно бы постылую отдал,
Но страшился, что не сделает дела,
Для которого покинули стан.
Взят убитый король друзьями на плечи,
Разделившись тяжестью между взявшими,
188 И под милым бременем
Оба в путь, уторапливая шаг.
А уж светлый царь
Звезды гнал с высот и тень с низин,
Когда князь Зербин, но их
Чья высокая доблесть не вмещала сна, застигает
Ночь ристав по следам язычников, Зербин
На заре вернулся к Карлову стану, с воинами.
189 А при н е м — е г о сопутные рыцари;
И завидевши они двух товарищей,
Устремились вслед,
Соревнуя о славе и добыче.
«Бросим, брат,— кричит Клоридан,—
Бросим бремя и бросимся наутек:
Не дело —
Двум живым погибать за мертвого».
190 И бросает бремя,
Думав, будто бросит и друг;
Но Медор, которому вождь дороже,
Подстает под брошенного один.
Клоридан бежит
И не знает, что следом нет Медора:
Кабы з н а л —
Лучше умер бы тысячью смертей.
191 А Зербиновы всадники, затеяв
Или взять беглецов, или убить,
Рассыпаются по окрестности
Поперек всем дорогам на уход,
И за ними — вождь,
Всех охотнее к той охоте,
Ибо видит по страху убегающих,
Что они из вражьих дружин.Песнь XIX 347
192 А поблизости был старинный лес,
Сплетший ветви, сгустивший тени,
Где свились и спутались узкие
Тропы, топтанные только зверьми;
Там-то, под дружескою сенью,
Чаяли два друга
