Песнь XX 373
Быть у матери лишь единому сыну,
А всем прочим — рабство, изгнанье или
смерть.
Рассылают сыновей, кто куда,
А рассыльщикам велят на обмен,
Ежели с у м е ю т — д о б ы т ь женщин,
А ежели нет, то хоть чего-нибудь.34 Кабы дело не в том, чтоб выжить,
Не оставили бы и одного они сына,—
Так-то кроток и так-то добр
Злой закон к своим пуще пришлых!
А над пришлыми все прежняя казнь,
Изменясь лишь в том,
Ч т о не сплошь, а по череде
Губят их владычные женщины.
35 Десять ли, двадцать ли их схватят —
Всех подряд в темницу, а потом
По единому в день
Их выводят по жребью на гибель
В страшный храм, воздвигнутый Оронтеею,
Где вознесся алтарь Возмездью;
А один из десяти своих
Правит черный д о л г — р а з и т жертву.
36 Через много лет как
На смертельные эти берега Александра
Взошел юноша, именем Эльбаний, полюбила
Ветвь Алкида, славный в бою. Эльбания,
Ни о чем он не догадываясь,
Как предстал, так взят
И под строгою стражею брошен в башню,
Где уж многие ждали, когда их рок.
37 А лицом он хорош и мил,
Светел нравом и обычаем,
И речами так ласкательно нежен,
Ч т о зачаровался бы василиск.
Оттого-то разом
Донесли о нем как о диве
До царевны Александры, чья м а т ь —
Оронтея, дряхлая, но здравая.
38 Оронтея была жива и здрава,
А иные первосельницы давно в гробах,
Но уже народилось вдесятеро
Молодых, во славу и силу жен,
И на каждые десять наковален
Лишь по молоту, да и то не всегда,
И по-прежнему десять витязей
Не добром дожидали приншецов.
374 Песнь XX
39 В жажде Александра узнать
Юношу, о котором столько славы,
Трудную вымаливает у матери
Волю видеть Эльбания и слышать;
А услышавши, не может уйти —
Ее сердце с ним, и терзается,
Она в узах, она без сил,
Она пленница собственного пленника.
40 «Ежели,— молвит ей Эльбаний,—
Не забыто в этой стороне
Милосердие,
Как повсюду, где солнце рыщет светом,
То во имя вашей светлой красы,
Воззывающей к любви сердца лучших,
Заклинаю: подарите мне жизнь,
И она отныне будет ваша.
41 Если же и впрямь здесь нет
В человеческих сердцах человечности,
То не жизни у вас молю,
Ибо ведаю, мольбы эти праздны,
А о том, чтобы умереть, как рыцарю,
Храброму ли, худому ли, но с мечом в руках,
А не как подсудному смертнику
Иль скоту под жертвенным топором!»
42 Благородная Александра,
Состраданием увлажняя взор,
Отвечает юноше: «Пусть
Нет земли суровее и жесточе,
Но и здесь,
Знай, не каждая женщина — Медея,
А хотя бы и было так,—
Я себя отделяю быть иною.
43 Пусть воистину в прошлом и у меня
Повсездешняя злоба и неистовство,
Я на то отвечу, что некого
Было мне доселе жалеть;
Но душой, как тигр,
Но сердцем, как кремень,
Я была бы, когда бы я не тронулась
Твоей доблестью, красой и вежеством.
44 И как верно, что нет страшней
Здешней казни на чужестранцев,
Так и то, что пошла бы я на смерть,
Чтобы выкупить тебя к милой жизни.
Но здесь нет тех сил,
Чтобы стать твоей вольною подмогою;
И хоть будь мольба твоя о малом,
Трудно здесь услышать ей: да.Песнь XX 375
45 Но увидим: вдруг
Я добьюсь тебе схватки вместо казни;
Только не было бы тебе
В этой долгой гибели пущей муки».
А Эльбаний ей ответствует так:
«Дай мне встать на десятерых —
И в груди моей станет духа
Вырвать жизнь, сокрушив любой булат».
46 Только вздохом
Откликается ему Александра,
И уходит, и несет в своем сердце как она
Тысячу неисцельных ран любви. выпросила
И у матери она просит позволения для него
Быть бы живу храброму паладину, изменения
Если явит он столько доблести, закона,
Ч т о один сокрушит десятерых.
47 Собирает царица Оронтея
Свой совет и заводит речь:
«Только лучший
Нужен нам блюсти берега и пристани,
А на лучшего надобно испытание,
Ч т о б ы знать, кого взять, кого прочь,
И не вышло бы к нашему ущербу,
Ч т о худой царит, а храбрый погиб.
48 Не угодно ли вам, как мне,
Положить, чтобы каждый рыцарь,
Заневоленный судьбою в наш край,
Прежде, нежели упасть под заклание,
Доброхотно мог
Встать один на бой с десятью,
И коли выпадает ему одоление —
Принять стражу и власть над нашим
берегом?
49 Говорю так, потому что наш узник
Сам зовется один на десятерых;
Если дастся ему победа —
Видит бог, достойнее его нет;
Если же он пышет лишь попусту,
То и примет заслуженную казнь».
И на том Оронтея умолкает,
А единая из старейшин ей в ответ:
50 «Водимся мы с мужчинами
Не с того, что они нам надобны
Наши оберегать берега —
Не в том причина,
Ибо вдосталь для того в нас самих
И ума и пыла.
Ах, если бы
Мы и множиться умели без них!
376 Песнь XX
51 Но как этого не дано,
Допустили мы их в свое сообщество,
Но не более одного на десять нас,
Чтобы не было в них над нами силы.
К зачатью, а не к защите
Мы берем их —
иного проку нет,
И отвага их вовсе нам не сручна.
52 А принять такового удальца
•Поперечит всему нашему умыслу:
Положивши десять мужчин,
Сколько же одолеет он женщин?
