Пока ночь слепа, Уготовит она фелуку или саэтту, Чтобы ваши моряки, представ к пристани, Тотчас бы под парус, и в путь. 76 А вы все, гости моего крова, Рыцари, купцы, пловцы, Как единый взвод, Все за мною вслед, Наготове, если кто поперек, Грудью проложить себе дорогу. Только так, положась на меч, Ч а ю изойти из смертного города». 77 «Как почтешь, так нас и веди,— Говорит Марфиза,— А себе не боюсь я никакой беды: Право, легче бы Всех скосить мне по стогнам и по улицам, Чем явить себя в беге или страхе. Только днем и только клинком — Все иное мне в позор и бесчестие. 78 Предстань я сюда как женщина, Был бы мне от женщин почет и честь, Доброхотное приятие, И, быть может, стала бы я меж первых; Но пришедши сюда с друзьями, Не желаю им быть предпочтена: То нестаточно, Чтобы мне быть в воле, а им в неволе». 79 Этими и иными словами Изъявила Марфиза, что одна Верность спутникам в грозной невзгоде, Где ее о т в а г а — д л я них беда, Воздержала ее грянуть на вражью рать Приступом, памятным и для правнуков,— А искать безопаснейшего пути Оставляет она Гвидону. 80 В ту же ночь Гвидон, Обратясь к вернейшей своей Алерии (Так звалась жена его), с малых слов В ней обрел готовность к его желаниям; И снастит она ладью, И слагает в ней свое драгоценнейшее, А гласит, что намерилась поутру Выйти вплавь по разбойную добычу.

 Песнь XX 381

81 Она сносит в покой дворца
Мечи, копья, щиты и панцири,
Чтоб взялись в оружие
Полуголые из волн пловцы и купцы.
И уже они в броне,
Кто спит, кто бдит,
Кто досужен, кто нет, но все высматривая,
Когда встанет им солнечный восток.

82 С хмурого лица земли Утром
Не снялись еще черные покровы, друзья
С круговых небесных борозд вступают
Не сошел ликаонийский сошник, в бой.
Когда женское полчище, охочее
До развязки, хлынуло на посмотр,
Словно пчелы, теснящиеся к скважине
Вешним роем взвить нового царя.

83 Дунули трубы, грянули барабаны,
Рев рогов раскатился до небес,—
Это звал народ победителя
На недовоеванную брань.
Предстают, сверкая оружьем,
Астольф, Грифон, Аквилант,
И Гвидон, и Сансонет, и Марфиза,
И все прочие, кто пеш, кто верхом,

84 От дворца до взморья и пристани
Путь их—через площадь,
Ни короче, ни длинней не пройти,—
Так сказал Гвидон;
Много им примолвивши в ободрение,
Сходит он с крыльца
И без шуму на площадь, в люд,
А за н и м — н е менее сотни.

85 Уторапливая друзей,
Он идет к выпускным воротам,
Но вокруг—толпа,
Все в доспехах, все рвутся ратовать,
А как взвидели они его с пленниками
И как вздумали, что это побег,—
Луки в руки
И к воротам, ему наперехват.

86 Гвидон, лихие с ним рыцари,
А всех пуще— отважная Марфиза
Не ленивы вращать мечи,
Не податливы на отпор,
Но такая над ними туча стрел
В лоб и в бок
Бьется ливнем, ранящим и смертным,
Ч т о им страшно урона и бесчестия.
382 Песнь XX

  87   Благо, что калёны их панцири —
       А не то бы еще страшней!
       Но уж рухнул скакун под Сансонетом,
       Но уж и Марфиза сечется впешь,—
         И тогда-то сказал Астольф:
       «Ждать ли рогу иной поры?
       Где бессилен меч —
       Не открою ли я рогом дорогу?»
  88   И привычной подмогою в беде —              Асталъф
       Рог в рот,                                 трубит
       Страшный гул ударяет в дух,                в волшебный
       Словно дрогнули земь и твердь,             рог.
       А сердца таковым сдавились ужасом,
       Ч т о народ, чуть жив, врассыпную,
       Плещет с площади, сбившись вниз,
       И уже перед выходом ни стражницы.

  89        Так в расплохе
            Мечутся из окон, крушатся с крыш
            Домочадцы,
            Увидавшись со всех сторон в огне,
            Смалу росшем, пока темнил им томные
            Вежды сон,—
       Так, не помня жизни и смерти,
       Всё бегут, чуть заслыша грозный гуд.

  90   Вправо, влево, вверх, вниз
       Бьются толпы, бушуя о выходе,
       Тысячи у каждых ворот
       Громоздятся грудами друг на друга,
       К т о задавлен намертво,
       Кто припластан у окон и оград,
       Поковерканы руки, ноги, головы,
       Кто и жив, тому уж не встать.
  91   Плач, крик
       Встал ввысь от смятенного крушения—
       Где дохнет роковой рог,
       Там—трепет, поспешище и бегство.
         Добро бы таково обездушен                В страхе
       С подлым сердцем черный народ—-            бегут
       То не диво,                                не только
       Что трусливые зайцы вечно пуганы,—         враги, но
                                                  и друзья.
  92   Но кто бы узнал
       Гордый дух и Марфизы, и Гвидона,
       И двоих Оливьеровых сынов,
       С юных лет не пятнавших своей породы?
       Сотни тысяч слыли им в ничто,
       А теперь и они смелись без памяти,
       Словно кролики, словно боязливые
       Голуби под громом грозы.

 Песнь XX 383

93 Так-то мощен чародейный рог
Над дружными, как над вражными,—
И бегут Сансонет, Гвидон и братья,
С захолонувшей Марфизою впереди.
Бегут, но не убегут,
Чтобы гудом не било в уши,—
А британский герцог за ними
Трубя, что есть мочи.

94 Разбегаются обитательницы
К морю, в горы, в лес под черную сень;
Та и в десять дней не сыщет сил
Обернуться лбом навстречу гону,
Эта убегает за столько рек,
Ч т о вовек не найдет пути обратно;
Опустели площади, домы, храмы,
В городе ни души.

95 А Марфиза, Гвидон, Сансонет
И два брата, бледные и трепещущие,
Бегом к берегу, а за ними бегом
Корабельные и торговые их спутники.
Там — Алерия
Меж двух башен на снащеной ладье;
Второпях все — к ней,
Весла — на воду, и парус — под ветер.

96 А британец по городу вкруг и поперек,
От холмов к волнам,
Пустошит все улицы —
Кто в бегах, кто прячется,
А иные в убожестве души
Кроются в темноты и нечистоты,
А иные, не зная, куда глядеть,
В воду вплавь, но оттуда уже не выплыли.

97 Поворачивает Астольф за товарищами,
Чает их увидеть на берегу,
Озирается,
Но нигде никого на пустых песках.
Вскидывает взор,
Видит дальний их