Пока ночь слепа, Уготовит она фелуку или саэтту, Чтобы ваши моряки, представ к пристани, Тотчас бы под парус, и в путь. 76 А вы все, гости моего крова, Рыцари, купцы, пловцы, Как единый взвод, Все за мною вслед, Наготове, если кто поперек, Грудью проложить себе дорогу. Только так, положась на меч, Ч а ю изойти из смертного города». 77 «Как почтешь, так нас и веди,— Говорит Марфиза,— А себе не боюсь я никакой беды: Право, легче бы Всех скосить мне по стогнам и по улицам, Чем явить себя в беге или страхе. Только днем и только клинком — Все иное мне в позор и бесчестие. 78 Предстань я сюда как женщина, Был бы мне от женщин почет и честь, Доброхотное приятие, И, быть может, стала бы я меж первых; Но пришедши сюда с друзьями, Не желаю им быть предпочтена: То нестаточно, Чтобы мне быть в воле, а им в неволе». 79 Этими и иными словами Изъявила Марфиза, что одна Верность спутникам в грозной невзгоде, Где ее о т в а г а — д л я них беда, Воздержала ее грянуть на вражью рать Приступом, памятным и для правнуков,— А искать безопаснейшего пути Оставляет она Гвидону. 80 В ту же ночь Гвидон, Обратясь к вернейшей своей Алерии (Так звалась жена его), с малых слов В ней обрел готовность к его желаниям; И снастит она ладью, И слагает в ней свое драгоценнейшее, А гласит, что намерилась поутру Выйти вплавь по разбойную добычу.

 Песнь XX 381

81 Она сносит в покой дворца
Мечи, копья, щиты и панцири,
Чтоб взялись в оружие
Полуголые из волн пловцы и купцы.
И уже они в броне,
Кто спит, кто бдит,
Кто досужен, кто нет, но все высматривая,
Когда встанет им солнечный восток.

82 С хмурого лица земли Утром
Не снялись еще черные покровы, друзья
С круговых небесных борозд вступают
Не сошел ликаонийский сошник, в бой.
Когда женское полчище, охочее
До развязки, хлынуло на посмотр,
Словно пчелы, теснящиеся к скважине
Вешним роем взвить нового царя.

83 Дунули трубы, грянули барабаны,
Рев рогов раскатился до небес,—
Это звал народ победителя
На недовоеванную брань.
Предстают, сверкая оружьем,
Астольф, Грифон, Аквилант,
И Гвидон, и Сансонет, и Марфиза,
И все прочие, кто пеш, кто верхом,

84 От дворца до взморья и пристани
Путь их—через площадь,
Ни короче, ни длинней не пройти,—
Так сказал Гвидон;
Много им примолвивши в ободрение,
Сходит он с крыльца
И без шуму на площадь, в люд,
А за н и м — н е менее сотни.

85 Уторапливая друзей,
Он идет к выпускным воротам,
Но вокруг—толпа,
Все в доспехах, все рвутся ратовать,
А как взвидели они его с пленниками
И как вздумали, что это побег,—
Луки в руки
И к воротам, ему наперехват.

86 Гвидон, лихие с ним рыцари,
А всех пуще— отважная Марфиза
Не ленивы вращать мечи,
Не податливы на отпор,
Но такая над ними туча стрел
В лоб и в бок
Бьется ливнем, ранящим и смертным,
Ч т о им страшно урона и бесчестия.
382 Песнь XX

  87   Благо, что калёны их панцири —
       А не то бы еще страшней!
       Но уж рухнул скакун под Сансонетом,
       Но уж и Марфиза сечется впешь,—
         И тогда-то сказал Астольф:
       «Ждать ли рогу иной поры?
       Где бессилен меч —
       Не открою ли я рогом дорогу?»
  88   И привычной подмогою в беде —              Асталъф
       Рог в рот,                                 трубит
       Страшный гул ударяет в дух,                в волшебный
       Словно дрогнули земь и твердь,             рог.
       А сердца таковым сдавились ужасом,
       Ч т о народ, чуть жив, врассыпную,
       Плещет с площади, сбившись вниз,
       И уже перед выходом ни стражницы.

  89        Так в расплохе
            Мечутся из окон, крушатся с крыш
            Домочадцы,
            Увидавшись со всех сторон в огне,
            Смалу росшем, пока темнил им томные
            Вежды сон,—
       Так, не помня жизни и смерти,
       Всё бегут, чуть заслыша грозный гуд.

  90   Вправо, влево, вверх, вниз
       Бьются толпы, бушуя о выходе,
       Тысячи у каждых ворот
       Громоздятся грудами друг на друга,
       К т о задавлен намертво,
       Кто припластан у окон и оград,
       Поковерканы руки, ноги, головы,
       Кто и жив, тому уж не встать.
  91   Плач, крик
       Встал ввысь от смятенного крушения—
       Где дохнет роковой рог,
       Там—трепет, поспешище и бегство.
         Добро бы таково обездушен                В страхе
       С подлым сердцем черный народ—-            бегут
       То не диво,                                не только
       Что трусливые зайцы вечно пуганы,—         враги, но
                                                  и друзья.
  92   Но кто бы узнал
       Гордый дух и Марфизы, и Гвидона,
       И двоих Оливьеровых сынов,
       С юных лет не пятнавших своей породы?
       Сотни тысяч слыли им в ничто,
       А теперь и они смелись без памяти,
       Словно кролики, словно боязливые
       Голуби под громом грозы.

 Песнь XX 383

93 Так-то мощен чародейный рог
Над дружными, как над вражными,—
И бегут Сансонет, Гвидон и братья,
С захолонувшей Марфизою впереди.
Бегут, но не убегут,
Чтобы гудом не било в уши,—
А британский герцог за ними
Трубя, что есть мочи.

94 Разбегаются обитательницы
К морю, в горы, в лес под черную сень;
Та и в десять дней не сыщет сил
Обернуться лбом навстречу гону,
Эта убегает за столько рек,
Ч т о вовек не найдет пути обратно;
Опустели площади, домы, храмы,
В городе ни души.

95 А Марфиза, Гвидон, Сансонет
И два брата, бледные и трепещущие,
Бегом к берегу, а за ними бегом
Корабельные и торговые их спутники.
Там — Алерия
Меж двух башен на снащеной ладье;
Второпях все — к ней,
Весла — на воду, и парус — под ветер.

96 А британец по городу вкруг и поперек,
От холмов к волнам,
Пустошит все улицы —
Кто в бегах, кто прячется,
А иные в убожестве души
Кроются в темноты и нечистоты,
А иные, не зная, куда глядеть,
В воду вплавь, но оттуда уже не выплыли.

97 Поворачивает Астольф за товарищами,
Чает их увидеть на берегу,
Озирается,
Но нигде никого на пустых песках.
Вскидывает взор,
Видит дальний их бег под