действительным движением в небесах и отвергнуть движение Земли. Ибо тогда будет очевидно, что движение с востока на запад есть вполне космическое и совершается в силу согласного строя Вселенной, будучи в вершинах небес наиболее быстрым, постепенно ослабевая и наконец превращаясь и затухая в неподвижном, т. е•. в Земле «5.

Пусть также исследуется природа того другого вращательного движения, о котором так много говорят астрономы, которое обратно и противоположно суточному движению, т. е. направлено с запада на восток; это движение древние астрономы приписывают планетам, а также звездному небу. Коперник же и его последователи — также и Земле. Пусть исследуется, есть ли в природе вещей какое-либо такое движение, или же оно только выдумано для сокращения и удобства вычислений и ради этого прекрасного представления, сводящего движение

147

небесных тел к совершенный кругам. Ибо никоим образом нельзя доказать, что то движение в высотах действительно и реально,— ни неполным возвращением планеты в суточном движении па прежнее место звездного неба, ни различием между полюсами зодиака и полюсами мира, т. е. теми двумя обстоятельствами, которое породили у нас представление об этом движении. Ибо первое явление отлично объясняется посредством опережения и оставления позади116; второе—посредством спиральных линий, так что неполнота возвращения и уклонение к тропикам могут быть, скорее, изменениями этого единственного суточного движения, чем движением, противоположным суточному или происходящим по отношению к другим полюсам. И несомненно, что если бы мы на некоторое время cтали рассуждать, как простые люди (оставив выдумки астрономов и схоластов, у которых в обычае без основания подавлять чувство и предпочитать темное), то это движение для чувства окажется таким, как мы о нем говорили; и мы даже однажды представили его изображение посредством железных нитей — наподобие машины.

По отношению к этому предмету пример креста мог бы быть следующим. Если будет открыто в какой-нибудь достоверной истории, что была какая-нибудь комета, более высокая или более низкая, которая не вращалась в очевидном согласии с суточным движением (хотя бы не совсем правильно), но вместо того вращалась в обратную сторону, то тогда, конечно, должно будет полагать, что в природе возможно такое движение. Но без открытия такого рода это движение надо почитать сомнительным и следует прибегнуть к другим примерам креста в отношении этого предмета.

Пусть также исследуется природа веса или тяготения. Путевой указатель в отношении этой природы состоит в следующем. Необходимо допустить, что тяжелые и весомые тела или по своей природе устремляются к центру Земли в силу их схематизма, или притягиваются и привлекаются телесной массой самой Земли как собранием родственных по природе тел и движутся к ней в силу симпатии. И если причиной является последнее, то отсюда следует, что, чем ближе становится тяжелое тело к Земле, тем оно устремляется к ней сильнее и с большим натиском; чем дальше оно отстоит от Земли, тем медленнее и слабее стремится к ней (как это происходит в случае магнитного притяжения); и это совершается лишь

148

в пределах определенного пространства, так что, если это тяжелое тело будет удалено на такое расстояние, что сила Земли не сможет на него воздействовать, оно останется висящим, как сама Земля, и вовсе не низвергнется.

Итак, в отношении этого пример креста может состоять в следующем. Нужно взять часы из числа таких, которые приводятся в движение свинцовыми гирями, и другие часы из числа тех, которые приводятся в движение сжатием железной пружины, и тщательно испытать их, чтобы ни одни не шли быстрее или медленнее других. Затем часы, движущиеся посредством гирь, надо поместить на вершину какого-нибудь высочайшего храма, а другие часы оставить внизу и тщательно заметить, не пойдут ли часы, расположенные на высоте, медленнее, чем раньше, вследствие уменьшения силы тяготения. Этот же опыт нужно сделать и в глубоко вырытых под землей шахтах: но пойдут ли часы этого рода быстрее, чем обычно, вследствие увеличения силы тяготения. И если обнаружится, что сила тяготения уменьшается на высоте и увеличивается под землей, то за причину тяготения надо будет принять притяжение телесной массой Земли 117.

Пусть также исследуется полярность железной иглы, которой коснулся магнит. В отношении этой природы путевой указатель будет состоять в следующем. Необходимо допустить, что прикосновение магнита или из себя придает железу склонение к северу или югу, или только возбуждает железо и делает его чувствительным, движение же сообщается ему присутствием самой Земли, как полагает и усердно стремится доказать Гильберт. Сюда относится то, что он добыл тщательным исследованием. А именно: что железный гвоздь, который долго был направлен с севера к югу, приобретает полярность без прикосновения магнита, как будто сама Земля, которая вследствие • дальности расстояния действует слабо (ибо поверхность или самая внешняя корка Земли лишена, как он утверждает, магнетической силы), все же благодаря длительности воздействия заменила прикосновение магнита и возбудила железо, а затем, когда оно было возбуждено, направляет и склоняет его. Далее, если раскаленное добела железо будет во время охлаждения положено в направлении с севера к югу, то оно приобретает полярность без касания магнитом, как будто части железа, приведенные в движение раскаливанием, а затем возвращающиеся в свое прежнее положение, в самый

149

момент угасания более восприимчивы и чувствительны к силе, исходящей от Земли, чем в другое время, и потому подвергаются возбуждению. Однако, хотя это хорошее наблюдение, все же оно не вполне доказывает то, что утверждает Гильберт118.

Пример креста в отношении этого предмета мог бы состоять в следующем. Надо взять глобус (terrella) l19, сделанный из магнита, и обозначить его полюсы; расположить полюсы глобуса по направлению с востока на запад, а не с севера на юг и так оставить. Затем надо положить на глобус железную иглу, не касавшуюся магнита, и оставить в таком положении на шесть или семь дней. Игла (в этом нет сомнения), находясь над магнитом, оставит полюсы мира и отклонится к магнитным полюсам. Итак, пока это будет продолжаться, она будет склоняться к востоку и к западу мира. И вот если обнаружится, что эта игла, будучи удалена от магнита и положена на свою ось, тотчас направится к северу и югу или хотя бы постепенно уклонится туда, тогда за причину следует принять присутствие Земли. Если же она обратится (как прежде) к востоку и западу или потеряет полярность, то следует эту причину признать сомнительной и повести исследование дальше.

Пусть также исследуется телесная субстанция Луны — тонка ли она, т. е. огненна или воздушна, как полагало большинство древних философов, или тверда и плотна, как утверждает Гильберт120 и многие новые философы вместе с некоторыми из древних. Основания этого последнего мнения заключаются больше всего в том, что Луна отражает лучи Солнца, а свет, по-видимому, не отражается чем-либо иным, кроме плотного тела.

Примерами креста в отношении этого предмета (если они здесь вообще возможны) могли бы быть такие, которые показывали бы отражение от тонкого тела, каково, например, пламя, если оно достаточной толщины. Но несомненно, одна из причин сумерек состоит в отражении солнечных лучей верхней частью воздуха. Иногда также мы видим в ясный вечер, как лучи солнца, отраженные от краев дождевых туч, сверкают не меньше, по, скорее, с большим блеском и пышностью, чем то, которые отражаются от тела луны, а между тем нет оснований полагать, что эти тучи сгустились в плотное тело воды. Мы видим также, что ночью темный воздух за окнами отражает свет свечи не меньше, чем плотное тело 121. Следует

150

также сделать опыт, направив лучи солнца через отверстие на какое-либо темноватое синее пламя. Действительно, открытые лучи солнца, падающие на темное пламя, как бы убивают сто, так что оно кажется скорее белым дымом, чем пламенем. Вот то, что я в настоящее время могу привести как примеры креста в отношении этого предмета. Быть может, возможно найти и лучшие. Но во всяком случае нужно заметить, что не следует ожидать отражения от пламени, если оно не будет иметь известной глубины, ибо иначе оно склоняется к прозрачности. Но можно считать за достоверное, что однородное тело всегда или воспримет и пропустит дальше свет, или отразит его.

Пусть также исследуется природа движения брошенных тел, как, например, движения копий, стрел, ядер в воздухе. Это движение схоластика по своему обыкновению объясняет совершенно небрежно, полагая, что достаточно будет назвать это движение насильственным движением в отличие от естественного (как они его называют) ; и для того, чтобы объяснить этот первый удар, или толчок, она удовлетворяется следующим положением: «Два тела не могут быть в одном месте во избежание взаимопроникновения их измерений», а о последовательном ходе этого движения совершенно не заботится. В отношении этого свойства путевой указатель состоит в следующем. Или это движение вызывается воздухом, несущим брошенное тело и собирающимся позади него, наподобие реки, несущей лодку, или ветра, несущего солому; или тем, что части самого тела не выдерживают сжатия и, чтобы ослабить его, последовательно движутся. Первое из этих объяснений принимал Фрака сторий ‘»и почти все, кто более внимательно исследовал это движение. И нет сомнения в том, что здесь есть некоторое участие воздуха; но, несомненно, истинно второе движение, как это явствует из бесчисленных опытов. Среди примеров креста в отношении этого предмета можно указать следующий: согнув и сжав между указательным и большим пальцами упругую железную полоску, или нить, или даже тростинку, или перо, разделенное продольно, заставим их отскочить. Очевидно, что это движение не может быть приписано воздуху, собирающемуся позади тела, ибо источник движения — посредине пластинки или пера, а не на краях.

Пусть также исследуется природа быстрого и могущественного движения пороха, расширяющегося в огонь,151

когда опрокидываются такие массы, исторгаются такие тяжести, как мы это видим на примере подкопов и мортир. Путевой указатель в отношении этой природы состоит в следующем. Или это движение возбуждается исключительно стремлением тела к расширению, после того как оно воспламенено; или также присоединяющимся неудержимым стремлением духа, который быстро убегает от огня и бурно вырывается из его окружения, словно из темницы. Однако схоластика и обычное мнение учитывают только то первое стремление. Ибо люди считают хорошей философией утверждения, что элементарная форма пламени с необходимостью заставляет его занимать более широкое пространство, чем занимало это же самое тело, когда оно имело форму пороха, и отсюда следует это движение. Между тем они совершенно не замечают, что хотя бы это и было верно для случая, когда пламя порождается, однако такая масса, которая в состоянии подавить и заглушить пламя, может воспрепятствовать его рождению, так что дело не сводится к той неизбежности, о которой они говорят. Они правильно