тела; дух же и его количество, возникшее из материи, не могут быть измерены посредством веса, ибо дух, скорее, облегчает вес, чем увеличивает его. Мы составили весьма тщательную таблицу127, в которую включили веса и пространства отдельных металлов, важнейших камней, древесины, жидкостей, масел и многих других тел, как естественных, так и искусственных. Это вещь весьма полезная как для осведомления, так и для практики и открывает много вещей сверх всякого ожидания. Не следует почитать незначительным и даваемое ею указание, что все заключающееся в известных нам осязаемых телах разнообразие (мы имеем в виду хорошо соединенные тела, а не губчатые и пустые и в большой степени наполненные воздухом) не выходит за пределы соотношения частей 21 к 1. Значит, настолько ограничена природа или по крайней мере та часть ее, которой мы в наибольшей степени пользуемся.
Мы также сочли необходимым требованием, предъявляемым к нашему усердию, испытать, могут ли быть рассчитаны отношения неосязаемых, или воздушных, тел к осязаемым телам. К этому мы приступили следующим образом. Мы взяли стеклянный фиал, вмещающий примерно одну унцию. Мы пользовались малым сосудом для того, чтобы последующее испарение могло совершиться посредством меньшего тепла. Этот фиал наполнили почти до горлышка винным спиртом. Мы выбрали винный спирт, ибо из предыдущей таблицы видели, что среди осязаемых тел (которые хорошо соединены между собой и непористы) он наиболее разрежен и в своем объеме содержит самое малое количество материи. Затем мы точно заметили вес жидкости вместе с этим фиалом. Потом взяли пузырь, содержащий в себе приблизительно две пинты. Из этого пузыря мы выжали, насколько было
162
возможно, весь воздух, так что обе стороны пузыря сошлись. Предварительно же мы обмазали пузырь маслом, слегка его растерев, чтобы лучше замкнуть пузырь, заполнив маслом те поры, которые у него были. Горлышко фиала мы вставили внутрь этого пузыря и пузырь крепко перевязали вокруг горлышка фиала, слегка навощив для этого нить, чтобы она лучше примкнула и туже завязала. Затем, наконец, мы поставили фиал над горящим в очаге углем. Спустя короткое время пар, или испарение, винного спирта, расширившегося от тепла и обратившегося в воздушное состояние, постепенно начал раздувать пузырь и растянул его во все стороны, как парус. Как только это произошло, мы тотчас отодвинули склянку от огня и поставили на ковер, чтобы. она не лопнула от охлаждения. Немедленно сделали в вершине пузыря отверстие, чтобы пар по прекращении тепла не превратился снова в жидкость и не смешал бы расчеты. Затем сняли самый пузырь и снова установили вес винного спирта, который оставался. Отсюда мы вычислили, сколько спирта ушло в пар, или воздушное состояние, и затем, сравнив, сколько места, или пространства, заполняло бы это тело, оставаясь винным спиртом в фиале, а также сколько пространства заполняло оно после того, как стало воздушным в пузыре, подвели расчеты. И из них вполне явствовало, что это тело, обращенное и измененное таким образом, возросло в объеме более чем в сто раз.
Пусть также исследуется природа тепла или холода, притом в такой слабой степени, в какой они не воспринимаются чувством. Здесь приведение к чувству достигается посредством измерительного стекла, которое мы выше описали. Ибо тепло и холод сами по себе Не воспринимаются осязанием, но тепло расширяет воздух, а холод сжимает. Это расширение и сжатие воздуха не воспринимаются также зрением, но расширившийся воздух понижает воду, а сжатый — поднимает ее. И только тогда совершается приведение к зрению — не раньше и не иначе.
Пусть также исследуется природа смешения тел, т. е. что они содержат от воды, от масла, от спирта, от пепла и солей и т. д. Или (в частности) какое количество содержится в молоке масла, казеина, сыворотки и т. д. Это приводится к чувству посредством искусных и тщательных разделений, поскольку речь идет об осязаемом. Но природа духа в них хотя и не замечается непосредственно, однако через разнообразные движения и устремления
6• 163
осязаемых тел открывается в самом действии и процессе выделения — через появление остроты, разъеданий и различных цветов, запахов, вкусов тех же тел после этого выделения. В этой области люди упорно работали посредством перегонок и искусных разделений, но не с большей удачей, чем в других опытах, которые до сих пор производятся. Ибо люди шли ощупью, вслепую, с помощью, скорее, трудолюбия, чем разума, и (что хуже всего) без всякого подражания природе или соревнования с ней, но разрушая (посредством чрезмерного нагревания и воздействия слишком могущественных сил) всякие более топкие схематизмы, в которых главным образом содержатся скрытые свойства и согласия вещей. В разделениях этого рода до разума или наблюдения людей обычно не доходит то, о чем мы напоминали в другом месте 128, а именно: когда тело обрабатывается огнем или другими средствами, то многие качества, которых раньше не было, внедряются в эти тела самим огнем и теми телами, которые применяются для разделения. Отсюда происходят поразительные ошибки. Так, не весь пар, который огонь исторгает из воды, был ранее паром или воздухом в теле воды, но в наибольшей части его создало расширение воды от огня.
Точно так же сюда надо отнести все исследованные испытания тел — как естественных, так и искусственных, позволяющие отличить истинное от поддельного, лучшее от худшего. Ибо они приводят невоспрпнимаемое чувством к воспринимаемому чувством. Поэтому их нужно заботливо и старательно собирать отовсюду.
Что касается сокрытости пятого рода, то очевидно, что действие чувства происходит в движении, а движение во времени. Следовательно, если движение какого-либо тела совершается столь медленно или столь быстро, что оно несоразмерно времени, в течение которого совершается действие чувства, то мы совершенно не замечаем предмета, как это бывает при движении стрелки часов или при движении пули мушкета. Однако движение, которое не замечается по причине его медленности, легко привести к чувству суммированием этих движений; те же движения, которые не замечаются по причине их быстроты, до сих пор еще достаточно не измерены. Однако исследование природы в некоторых случаях требует сделать это.
В шестом же роде, где чувству препятствует слишком большая заметность предмета, приведение достигается или
164
отдалением предмета от чувства, или ослаблением предмета путем расположения в такой среде, которая убавит силу предмета, но не уничтожит ее, или посредством восприятия отражения предмета, если прямое воздействие было бы чрезмерно сильным, как, например, отражения солнца в бассейне с водой.
Седьмой же род сокрытости, где чувство столь обременено предметом, что для нового допущения нет места, почти и не встречается, кроме как при запахах, и не имеет большого отношения к нашему исследованию. Поэтому удовольствуемся тем, что уже сказано о приведениях невоспринимаемого чувством к ощутимому.
Иногда, однако, приведение совершается не к чувству человека, но к чувству какого-либо другого животного, чувствительность которого в некоторых случаях превосходит человеческую. Таково, например, действие некоторых запахов на чутье собаки; действие света, который скрывается в воздухе, не освещенном извне, на зрение кошки, совы и тому подобных животных, видящих ночью. Ибо правильно заметил Телезий, что в самом воздухе есть некое количество изначального света, хотя и слабого и тонкого, который почти совершенно не служит глазам человека и большинства животных, ибо те животные, для чувств которых этот свет соразмерен, видят ночью, и менее вероятно допущение, что это происходит без света или посредством внутреннего света.
Должно заметить, что здесь мы говорим только о недостаточности чувств и о средствах ее преодоления. Ибо ошибки чувств следует отнести к собственным исследованиям чувства и чувствительного, за исключением того основного обмана чувств, в силу которого черты вещей строятся по аналогии с человеком, а не по аналогии со Вселенной. А это исправляется только посредством разума и универсальной философии.
XLI
На восемнадцатое место среди преимущественных примеров мы поставим примеры дороги, которые мы также называем шествующими, или расчлененными, примерами. Это те примеры, которые указывают движения природы в их постепенности и непрерывности. Этот род примеров ускользает, скорее, от наблюдения, чем от чувства. Ибо удивительна небрежность людей в отношении этого предмета. Они созерцают природу только обрыв-
165
ками, с промежутками и после того, как тела стали окончательными и завершенными, а не в действовании ее. Ведь если кто-то пожелает рассмотреть и исследовать дарование какого-либо мастера, то он будет не только стремиться к тому, чтобы осмотреть сырые материалы его искусства, а затем завершенную работу, но, скорее, предпочтет присутствовать при том, как мастер работает и продвигает свое дело. Нечто подобное этому следует сделать в отношении природы. Например, если кто-то будет исследовать произрастание растений, он должен будет наблюдать с самого посева семени (что можно легко сделать, беря день за днем семена, которые оставались в земле по два, три, четыре дня и так далее, и тщательно их рассматривая), каким образом и когда семя начинает разбухать и развиваться и как бы наполняться духом; затем, как оно разрывает оболочку и пускает ростки, несколько устремляясь при этом кверху, если только земля не была слишком твердой; как оно продолжает пускать ростки, частью для itopiieii вниз, частью для стебля вверх, иногда уклоняясь в сторону, если с этой стороны обнаруживается открытая или более легкая земля; и многое другое. Так же следует поступать в отношении высиживания яиц, где легко заметить ход оживления и организации: что, какие части получаются из желтка, что—из белка яйца u т. д. Таков же способ и в отношении наблюдения животных, рождающихся из гниения 129. Ибо было бы негуманным делать это исследование в отношении совершенных и земных животных посредством иссечения плода из чрева, если только не в случае выкидыша или во время охоты и т. и. Вообще необходимо как бы подстерегать природу, ибо ночью она ? лучше поддается рассмотрению, чем днем. Ведь указанные наблюдения могут считаться как бы ночными вследствие малости светильника и необходимости его постоянного возобновления, l
Это же надо испытать и в отношении неодушевленных тел, как мы это и делали, исследуя расширение жидкостей от огня. Ибо одним способом расширяется вода, иным — вино,
