просил «сохранить хорошее мнение о нем», «признать искренность и простоту его сердца» и «восстановить в добром расположении ее величества» 8.
Между тем доброе расположение к Бэкону ее величества не простиралось далее милостивых бесед и консультаций по правовым и другим государственным вопросам. Как замечает В. Раули, хотя королева и «поощряла его со всей щедростью своей улыбкой, она никогда не поощряла его щедростью своей руки» 9. Настойчивые и многолетние попытки влиятельных друзей u покровителей заполучить для Бэкона высокие должности коронного адвоката
7 Маколей. Полное собрание сочинений, т. III. СПб., 1862, стр. 22.
не приводили ни к каким результатам. Ничего не добился здесь и граф Эссекс, королевский фаворит и новый соперник дома Сесилей, искренне привязанный к Бэкону и употребивший в этом деле всю свою силу, влияние и связи. Чтобы как-то компенсировать эту неудачу и материально поддержать друга, граф подарил ему свое поместье в Твикнем-парк. А когда несколько лет спустя Эссекс — герой испанской войны и кумир лондонского Сити — потеряет былое доверие королевы и, отстраненный от занимаемых должностей, поднимет против нее демонстративный бунт, обвинение против него в суде будет поддерживать экстраординарный королевский адвокат Фрэнсис Бэкон. Он обвинит его в обдуманном и заранее подготовленном заговоре, а после его казни напишет обнародованную правительством «Декларацию о действиях и изменах, предпринятых и совершенных Робертом, графом Эссексом».
В 1597 г. вышло в свет первое произведение, принесшее Бэкону широкую известность, — сборник кратких очерков, или эссе, содержащих размышления на моральные и политические темы. Позднее он дважды переиздаст свои «Опыты и наставления», всякий раз перерабатывая и пополняя их новыми очерками. За год до смерти в посвящении к третьему английскому изданию Бэкон признается, что из всех его сочинений «Опыты» получили наибольшее распространение. «Они принадлежат к лучшим плодам, которые божьей милостью могло принести
мое перо» ‘°.
Новые перспективы открыло перед ним правление Якова I Стюарта. Тщеславному и мнящему себя крупным ученым монарху, этому запоздалому теоретику абсолютизма и автору трактатов о предопределении, колдовстве и о вреде табака, весьма импонировали литературная известность, остроумие и образованность до сих пор еще не оцененного по заслугам юриста. В день коронации короля Бэкона жалуют званием рыцаря. В следующем году он назначается штатным королевским адвокатом, в 1607 г. получает пост генерал-солиситора, а еще через пять лет — должность генерал-атторнея — высшего юрисконсульта короны. Эти годы ознаменовались и подъемом
его философско литературного творчества. В 1605 г. Бакон издает трактат «О значении и успехе знания, божественного и человеческого», положивший начало воплощению его плана «Великого Восстановления Наук», в 1609 г. — сборник своеобразных миниатюр «О мудрости древних», а в 1612 г. подготавливает второе, значительно расширенное издание «Опытов и наставлений». По-видимому, в то же время он пишет и трактат «Описание интеллектуального мира»-, опубликованный только после его смерти.
Бэкон по-прежнему активно участвует в работах суда и парламента, хотя в палате общин, где он заседает, раздаются голоса против присутствия в ней королевского поверенного и других чиновников короны: «глаза у них становятся слабыми, королевский паек застилает зрение» п. Бэкон уже не фрондирующий парламентарий, а угодливый царедворец, ловко сочетающий свои благоразумные советы Якову I держаться союза с органом «народного представительства» с самыми льстивыми восхвалениями его абсолютистских писаний и политической мудрости. Он трудится над упорядочением и собранием в единый свод законов Англии и вместе с тем, используя свое служебное положение, не раз побуждает судей применять законы в выгодном для короны смысле. В своем усердии генерал-атторней не останавливается и перед применением недозволенных средств дознания. Впоследствии, став лордом-канцлером, Бэкон будет всячески усиливать значение административного канцлерского суда, так называемого «суда справедливости» — одной из опор неограниченной монархической власти — в противовес базирующимся на английском национальном законодательстве «судам общего права».
В 1614 г. разъяренный требованием прекратить сбор всех не утвержденных палатой налогов, Яков I распускает парламент и в течение почти семи лет правит страной единолично, опираясь лишь на группу своих фаворитов, среди которых на первый план выдвигается Джордж Вилльерс, впоследствии маркиз и герцог Бекингем — одна из самых одиозных фигур в английской политической жизни того времени. В этот период начинается
» К. А. Куанецов. Английская палата общин при Тюдорах и Стюартах. Одесса, 1915, стр. 172.
новое служебное возвышение Бэкона. В 1616 г. он назначается членом Тайного совета, на следующий год — ??.? нителем большой печати, а в 1618 г. становится лордомверховным канцлером и пером Англии. Король явно благоволит к Бэкону, фамильярно называя его своим добрым правителем, и, уезжая в Шотландию, поручает ему на время своего отсутствия управление государством. В свою очередь лорд-канцлер является послушным орудием в руках королевского любимца, «до сумасшествия высокомерного» Бекингема ч волей-неволей оказывается втянутым в целый ряд его неприглядных махинаций. По замечанию историков, годы канцлерства Бэкона были самыми позорными годами ставшего прологом английской революции царствования Якова I. В государственном аппарате процветали казнокрадство и взяточничество, королевский двор еще никогда не был столь расточителен, в стране усилились политические и религиозные гонения. В эти годы в жизни английского двора происходит тот роковой поворот, то крайнее обострение феодальной реакции и изменение во внутренней и внешней политике, которые через двадцать пять лет с неизбежностью приведут страну к революционному взрыву.
В начале 1621 г., остро нуждаясь в субсидиях, Яков вновь созывает парламент. Его депутаты выражают решительное недовольство ростом монополий, с раздачей и деятельностью которых было связано множество злоупотреблений. Парламент привлек к судебной ответственности наиболее ненавистных предпринимателей-монополистов и повел расследование дальше. Комитет нижней палаты, ревизовавший дела государственной канцелярии, предъявил обвинение во взяточничестве лорду-канцлеру. Король в своем послании общинам предложил образовать специальную комиссию по расследованию этого дела из членов обеих палат. В эти дни барон Веруламский и виконт Сент-Албанский Фрэнсис Бэкон писал Якову: «Было время, когда я приносил вам стон голубицы от других, теперь я приношу его от себя… Я никогда не был, как это лучше всех знает Ваше Величество, автором каких-либо неумеренных советов и всегда стремился решать дела наиприятнейшим образом. Я не был корыстолюбивым притеснителем народа. Я не был высокомерным и нетерпимым в своих разговорах или обращении; я не унаследовал от моего отца ненависти и родился хорошим
13
патриотом… Что же касается подкупов и даров, в которых меня обвиняют, то, когда откроется книга моего сердца, я надеюсь, там по найдут мутного фонтана испорченного сердца, растленного обычаем брать вознаграждения, чтобы обмануть правосудие; тем не менее я могу быть нравственно неустойчивым и разделять злоупотребления времени. И поэтому я решил, что, когда мне придется держать ответ, я не буду обманывать относительно моей невиновности, как я уже писал лордам, заниматься крючкотворством и пустословием, но скажу им тем языком, которым говорит мне мое сердце, оправдывая себя, смягчая свою вину и чистосердечно признавая ее» 12.
Лорды поддержали обвинение против Бэкона, и он предстал перед судом. Он сознался в продажности и отказался от защиты. Приговор перов был суров, но они хорошо знали, что он будет смягчен королем, и могли проявить всю свою принципиальность. Бэкона приговорили к уплате 40 тысяч фунтов штрафа, заключению в Тауэр, лишению права занимать какие-либо государственные должности, заседать в парламенте и быть при дворе. Через два дня он был освобожден из заключения, а вскоре освобожден и от штрафа. Ему было разрешено являться ко двору, и в следующем парламенте он уже мог занять свое место в палате лордов. Но его карьера государственного деятеля кончилась. «Возвышение требует порой унижения, а честь достается бесчестием. На высоком месте нелегко устоять, но нет и пути назад, кроме падения или по крайней мере заката — а это печальное зрелище» 13, — писал Бэкон в одном из своих эссе— «О высокой должности». Справедливость этих слов подтвердила и жизненная судьба их автора. Из двух всепоглощающих стремлений — к служению науке и к полноте придворной жизни, которыми была одержима эта натура, осталось лишь одно — занятия наукой.
В 1620 г. Бэкон опубликовал свое основное философское сочинение — «Новый Органон» — по замыслу вторую часть так и незавершенного генерального труда своей жизни — «Великого Восстановления Наук». Теперь он
12 The Works of Lord Bacon, vol. II. London, MDCCCLXXIX, p. 122.
13 Фрэнсис Бэкон. Новая Атлантида. Опыты и наставления нравственные и политические. М., 1954, стр. 62.
14
весь отдается творчеству. Он составляет сборник английских законов, работает над историей Англии при Тюдорах, готовит третье издание «Опытов и наставлений» и, наконец, в 1623 г. публикует свой самый объемистый •груд «О достоинстве и приумножении наук» — первую часть «Великого Восстановления Наук». В эти же годы он пишет и свою философскую утопию «Новая Атлантида».
Его быт в Грейс-Инн, где он теперь живет, скромен и прост по сравнению с богатой обстановкой Йорк-Хауза времен его канцлерства, и Бэкону трудно с этим примириться. Он чувствует стеснение в средствах, так как привык жить на широкую ногу, и в своем письме к королю проникновенно умоляет о помощи, «чтобы я не был вынужден на старости лет идти побираться» 14. Последнее время он много болеет. Однажды холодной весной 1626 г. Бэкон решает проделать опыт с замораживанием курицы, чтобы убедиться, насколько снег может предохранить мясо от порчи. Собственноручно набивая птицу снегом, он простудился и, проболев около недели, умер в доме графа Аронделя в Гайгете 9 апреля 1626 г. В своем последнем письме он не забыл упомянуть о том, что опыт с замораживанием «удался очень хорошо».
2. Руководящая идея бэконовской философии
Размышляя сегодня над наследием Фрэнсиса Бэкона — философией далекого английского Возрождения и вместе с тем европейского научного Возрождения, мы можем выделить в нем самые различные элементы и напластования — новаторские и традиционалистские, научные и поэтические, мудрые и наивные, те, корни которых уходят в глубь средневековья, и те, которые протягивают во времени свои вечнозеленые побеги в миры иных социальных структур, проблем и умонастроений. Такова уже судьба классической философской мысли — долгая жизнь в отличие от эпигонских и плоских философствований, претенциозность которых болезненно ощущается уже современниками. Анализ и оценка последних обычно не представляют труда и легко могут перекрыть их
?4 The Works of Lord Bacon, vol. II. London. MDCCCLXXIX, p. 130.
15
убогое содержание. Оригинальная же мысль всегда содержит в себе тайну метаморфозы, возможность многократного и неожиданного преломления в умах будущих поколений.
То было время великих усилий и значительных открытии, не оцененных по достоинству современниками и понятых лишь тогда, когда их результаты, наращиваясь от столетия к столетию, стали одним из решающих факторов в жизни человеческого общества. Именно тогда создавались основы современного естествознания
