их заблуждением, — что плач и стенания этих несчастных женщин происходят от их воображения, в чем легко их будет разубедить; я очень огорчен, что у них сложилось мнение, причиняющее им столько горя и столь удивляющее меня. Я в некотором роде пошутил, когда сказал вам, что хотел провести вас в рай через ад, и так как я не пожелал давать объяснения по этому поводу и отвечать на вопросы, которые вы мне задавали, эти бедные женщины, увидев пещеру, куда мы должны войти, без сомнения, вообразили, что я говорил серьезно и что мы собираемся вас низвергнуть в ад. Но, желая успокоить их, я хочу разъяснить эту загадку и расскажу им, что ад — это не что иное, как эта пещера, которую мы устроили для удобства прохода сквозь гору. И если мы не пойдем этим путем, то нам придется сделать большой крюк и подниматься на вершину горы. Это то, что я назвал путем неба, в то время как этот подземный ход назвал путем ада. Вот в нескольких словах объяснение загадки. К тому же если и есть опасность, то я ей буду подвергаться так же, как и вы, и для вашего большего удовлетворения я не хочу, чтобы вы все вместе подвергались этой опасности: пошлите со мной только несколько человек из ваших, которые, пройдя пещеру, смогут вернуться обратно и рассказать вашим людям, что они видели.
Эта речь, которую я повторил нашим крикуньям, успокоила их страхи, и мы, извинившись за них перед Сермодасом, обратились к нему с просьбой простить им слабость их пола и не приписывать их вины нам. Мы получили столько доказательств доброты его начальников и его доброты в особенности, что не могли в ней сомневаться, не могли опасаться чего-либо плохого со стороны тех, кому мы были обязаны жизнью и всем тем, что мы имели.
— Я прощаю им от чистого сердца, — ответил он, — но я стою за то, что сказал, я не хочу, чтобы более десяти человек из ваших прошли через этот воображаемый ад, и хочу, чтобы остальные послушали описание всех увиденных ими ужасов. Так что не будем больше спорить, я вас прошу выбрать тех, кого вы захотите послать со мною в подземелье.
Увидев, что Сермодас решил не отступать от своего слова, я взял с собою Ван де Нюи, Мориса, Стюара и еще нескольких своих офицеров для того, чтобы сопровождать его. Итак, завернувшись в плащи, мы последовали за факелами, зажженными для освещения пещеры. Она была высечена в скале в форме свода и внизу могла быть шириною около пяти туазов, а вверху — до трех с половиной. Левая половина пещеры не имела ступеней, и по ней тащили сани, а правая половина состояла из нескольких соединенных друг с другом этажей, к которым легко можно было подниматься по ступенькам. Всего было двадцать шесть этажей. Когда мы почти дошли до противоположного конца и до выхода оставалось около мили, Сермодас сказал нам, что пещера создана природой и что их усилиями лишь облегчен подъем и расширены те места, где она суживалась. И действительно, мы заметили, что пещера как с той, так и с другой стороны не была одинакова, она местами сильно расширялась, и виднелись сверкавшие, как хрусталь, сталактиты, образовавшиеся из породы соли, выделявшейся по каплям из горы и затем превратившейся в камень, приняв причудливые формы. В этом месте было холоднее и более сыро. Мы признали, что плащи были нам весьма полезны при этом переходе. Кроме того, мы заметили, что там, где пещера была естественной, она не была такая прямая и имела больше поворотов, чем там, где она была создана руками людей. В двухстах шагах от выхода она сильно расширялась, и тут Сермодас показал нам большие сосуды — глиняные, металлические и стеклянные, — наполненные различными веществами, применяемыми в медицине, которые изготовлялись здесь, потому что место было холодное и сырое. Отсюда мы двинулись дальше и наконец достигли выхода из пещеры, имевшей в длину мили три, и сразу же вышли на очень красивую улицу первого города Севарамба, называемого Севарагоундо. Он расположен посреди длинной долины, покрытой прекрасными лугами, и начинается тут же у подножья горы, где находится выход из пещеры, так что, как только выходишь из подземелья, сразу же попадаешь в город.
Губернатор по имени Комустас, который встретил нас при выходе, как только мы вступили на землю Севарамба, выразил радость по поводу нашего прибытия и повел в большой квадратный дом такого же вида, как и в Спорумбе. Комустас был смуглый, высокого роста человек лет сорока, имевший очень приятную внешность. Он осведомился, где остальные наши люди. Сермодас рассказал ему о том, что случилось при входе в пещеру, о паническом ужасе наших женщин, не понявших смысла его шутки; мы с удовольствием провели с ним остаток дня. Это приключение рассмешило его, но вместе с тем, сказал он, ему очень приятно, что ошибка наших женщин доставила ему удовольствие принять нас у себя, и он постарается сделать это как можно лучше, а в ожидании, пока он пойдет дать распоряжения, касающиеся нашего приема и приема наших людей, он просил нас освежиться и немного отдохнуть. Некоторое время спустя он вернулся и предложил нам пообедать, что мы и сделали. После обеда мы послали Стюара и де Хаэса к нашим людям, чтобы привести их в Севарагоундо, то есть к воротам или входу в Севарамб. на их языке означает дверь или вход, и поэтому город, здесь расположенный, так и называется, а город, находящийся на противоположной стороне, — Спорагоундо, то есть ворота или вход Спорумба.
После обеда Комустас повел нас гулять в небольшую рощу, расположенную у нижней части города, где протекает быстрая, как поток, речка, которая течет с запада на восток и с шумом устремляется через многочисленные скалы, образуя красивый водопад. Из этой рощи видны были очень высокие горы с растущими на них высокими соснами. Во многих местах долины мы тоже видели деревья, но не знали, какие они. Мы попали туда в хорошую пору: эти зеленые деревья и протекающая в долине река создавали очень приятную свежесть. Комустас сказал нам, что если у нас есть время погостить у них, то он может развлечь нас охотой на медведей, называемых на их языке которых много водится в этих лесах, а также и на других животных, совсем белых, по породе приближающихся к медведю, называемых ими Но Сермодас, поблагодарив его, сказал, что мы можем остаться только до завтра, и просил его все приготовить к нашему отъезду.
— Ну, что же, — сказал он, — если у вас нет времени, чтобы посмотреть охоту, по крайней мере, вы можете увидеть рыбную ловлю в ожидании прихода ваших людей.
Сермодас ответил ему, что это очень приятное развлечение и он с удовольствием примет в нем участие. Комустас дал распоряжение и повел нас на полмили вверх от города, в то место, где река образует водопад, о котором мы говорили. Тут находятся скалы, преграждающие ее течение, от этого вода подымается и образует нечто вроде озера, по которому можно плавать на лодках. Их оказалось там четыре или пять. Усевшись в одну из них с губернатором, мы стали смотреть, как ловят небольшую нежную рыбу, похожую на европейскую форель, но еще более плотную и еще более вкусную. Ее ловят при помощи бакланов, которым перевязывают шею, чтобы они не проглатывали рыбу. Их спускают с привязи, и эти птицы, поймав свою добычу, приносят ее в лодку. У нас их было три, и они в течение часа наловили более пятнадцати фунтов рыбы. После рыбной ловли мы вернулись в город, где застали всех наших людей, которые были в восторге, что так дешево отделались от ада. Комустас разместил их, и таким образом мы мирно провели ночь в Севарагоундо. Мы рассчитывали уехать рано утром, но ко мне пришли и сообщили, что у одной из наших беременных женщин, которая сильно перепугалась при виде так называемого ада, наступили преждевременные роды и она находится при смерти. Я предупредил об этом Сермодаса, но он ответил мне, что это не может задержать нашего путешествия. Ее оставят с кем-нибудь из наших людей в Севарагоундо, где она ни в чем не будет испытывать недостатка, а Комустас позаботится о том, чтобы ее отправить к нам, когда она поправится, или о похоронах, если она умрет. После этого приказа мы сели в приготовленные для нашего путешествия повозки и поехали вдоль реки вверх по долине до селения, состоящего всего из четырех квадратных зданий, носящего название Диэнесте, где мы сменили лошадей и отдыхали с одиннадцати до двух часов. Это селение расположено в пятнадцати милях от Севарагоундо, на той же реке и в той же долине; здесь есть еще одна долина, примыкающая к тому месту, где находится это селение, — именно туда лежал наш путь, и к двум часам мы сели в повозки и проехали десять или одиннадцать миль по этой новой долине, которая очень живописна и плодородна. Мы встретили там невероятное количество стад. Наконец мы подъехали к подножию горы, где кончается долина; здесь оказался городок, состоящий из четырех квадратных строений, называемый Диэмеке, где мы и заночевали. Гора, к которой примыкает эта долина, не очень высока, имеет почти гладкую поверхность лишь с небольшими холмами, но с двух сторон она окаймлена скалами, очень крутыми и почти недоступными. Никакой дороги мы не видели и не могли понять, как можно на нее взобраться. Но спросить об этом у Сермодаса мы даже и не смели из опасения, что наше любопытство он снова примет за подозрение. На следующий день Сермодас спросил у меня, будем ли мы испытывать тот же страх при подъеме на небо, какой был проявлен при спуске в ад, и просил меня узнать об этом у наших женщин. Они же, признавая неосновательность своих первых страхов, после наших увещаний следовать за нами всюду без сопротивления и без тревоги, ответили, что пойдут за Сермодасом туда, куда он их поведет. Этот ответ заставил его улыбнуться, и он сказал, что раз мы так думаем, то он поведет нас на вершину горы дорогою, которая, быть может, нас удивит, но опасности никакой не представляет, причем он пойдет первым. После этого он вывел нас из ворот в длинной стене, тянущейся с одного конца долины до
