озарил туманной бездны лет,

Текли в безвестности века и поколенья;

Все было жертвою безгласного забвенья:

Дела великия не славились молвой,

Под камнем гробовым незнаем тлел герой. Преданья свет блеснул, — и камни глас прияли, Века минувшие из тьмы своей возстали;

Народы поздние урокам внемлют их,

Как гласу мудрому наставников седых.

Разсказы дивные! волшебныя картины! Свободный, гордый Рим! блестящие Аѳины! Великолепный ряд триумфов и честей!

С каким волнением внимал я с юных дней Безсмертным повестям Плутарха, Ѳукидида!

Я Персов поражал с дружиной Леонида;

С отцом Виргинии отмщением пылал,

Казалось, грудь мою пронзил его кинжалъ;

И подданный Царя, защитник верный трона,

В восторге трепетал при имени Катона.

Но любопытный ум в одной ли тьме преданий Найдет источники уроков и познаний? —

Нетъ; все вокруг меня гласит о прежних днях. Блуждая странником в незнаемых краях,

Я всюду шествую минувшим окруженный.

Я вопрошаю прах дряхлеющей вселенной:

И грады, и поля, и сей безмолвный ряд Рукою времени набросанных громад.

Событий прежних лет свидетель молчаливый,

Со мной беседует их прах красноречивый.

Здесь отвечают мне оракулы времен:

Смотрите, — видитель дымится Карѳаген!

Полнеба Африки пожарами пылает! но С протяжным грохотом Пальмира упадает! Как волны дымныя бегущих облаков Мелькают предо мной события веков.

Печать минувшаго повсюду мною зрима

Поля Авзонии! державный пепел Рима!

Глашатаи чудес и славы прежних лет!

С благословеньем вас приветствует поэт. Смотрите, — как века незримо пролетая, Твердыни древния и горы подавляя,

Бросая гроб на гроб, свергая храм на храм,

120 Остатки гордые являют Рима нам.

Великолепныя, безсмертныя громады!

Вот здесь висящих рек шумели водопады;

Вот здесь входили в Рим когорты Плебеян, Обремененныя богатством дальних странъ; Чертогов, портиков везде я зрю обломки,

Где начертал резец Римлян деянья громки.

Не смела времени разрушить их рука,

И возлегли на них усталые века.

Все, все вещает здесь уму, воображенью.

130 Внимайте времени немому поученью!

Познайте тления незыблемый закон!

Из под развалин сих вещает глухо он:

«Все гибнет, все падет, — и грады, и державы»…. О колыбель наук, величия и славы!

Отчизна светлая героев и богов!

Святая Греция! теперь толпы рабов Блуждают на брегах божественной Эллады;

Ко храму ветхому Дианы иль Паллады Шалаш пристроил свой ленивый рыболов! но Ты-б не узнал, Солон, страну своих отцовъ; Под чуждым скипетром главой она поникла;

101

Никто не слышит там о подвигах Перикла; —

Все губит, все мертвит невежества ярем.

Но не ужель для нас язык развалин немъ?

Нет, нет, лишь понимать умейте их молчанье, — И новый мир для вас создаст воспоминанье.

Щастлив, щастлив и тот, кому дано судьбою 150 От странствий отдохнуть под кровлею родною, Увидеть милую, священную страну,

Где жизни он провел прекрасную весну, Провел невинное, безоблачное детство.

О край моих отцов! о мирное наследство! Всегда присутственны вы в памяти моей:

И в берегах крутых сверкающий ручей,

И светлые луга, и темныя дубравы,

И сельских жителей приветливые нравы. — Приятно вспоминать младенческие дни

Когда, едва вздохнув для жизни неизвестной,

Я с тихой радостью взглянул на мир прелестный, — С каким восторгом я природу обнимал!

Как свет прекрасен был! — Увы! тогда не знал Я буйственных страстей в безпечности невинной: Дитя, взлелеянный природою пустынной,

Ее одну лишь зрел, внимал одной лишь ей;

170 Сиянье солнечных, торжественных лучей Веселье тихое мне в сердце проливало;

Оно с природою в ненастье унывало;

Не знал я радостей, не знал я мук других,

За мигом не умел другой предвидеть мигъ;

Я слишком щастлив был спокойствием незнанья; Блаженства чуждые и чуждые страданья Часы невидимо мелькали надо мной

102

О суждено ли мне увидеть край родной,

Друзей оставленных, друзей всегда любимых,

180 И сердцем отдохнуть в тени дерев родимыхъ?… Там щастье я найду в отрадной тишине.

Не нужны почести, не нужно злато мне; —

Отдайте прадедов мне скромную обитель. Забытый от людей, дубрав безвестных житель, Не позавидую надменным богачамъ;

Нет, нет, за тщетный блеск я щастья не отдамъ; Не стану жертвовать фортуне своевольной. Спокойный совестью, судьбой своей довольный,

И песни нежныя, и мирный ѳимиам 190 Я буду посвящать отеческим богам.

Так перешедши жизнь незнаемой тропою,

Свой подвиг совершив, усталою главою Склонюсь я наконец ко смертному одру;

Для дружбы, для любви, для памяти умру;

И все умрет со мной! — Но вы, любимцы Феба, Вы вместе с жизнию принявшие от Неба И дум возвышенных и сладких песней дар! Враждующей судьбы не страшен вам удар:

Свой век опередив, заране слышит Гений 200 Рукоплескания грядущих поколений.

<1819>

13. Отрывки из Поэмы: Воспоминания («Посланница небес, безсмертных дар счастливый…»)

Печатается по тексту первой публикации: Невский Зритель. 1820. Ч. 1. Генварь (ценз. разр. 6 января; вышел к 3 февраля). С. 85—94 (подпись: Е. Баратынский).

Перепечатано: Новое собрание образцовых русских сочинений и переводов в стихах. Ч. 2. СПб., 1821. С. 137—144 (подпись: Баратынский) — под заглавием «Отрывок из поэмы: Воспоминания», с пропуском ст. 157, с изменением в ст. 102 («все- ленны» вместо «вселенной») и с опечаткой в ст. 118 («Твердыни твердыя»). Из «Нового собрания» перепечатано: Русская стихотворная хрестоматия / Собрана

B. [А.] Золотовым. М., 1829. Ч. 2. Раздел «Отрывки из эпических стихотворений».

C. 205—211 (подпись: Баратынский) — под заглавием «Отрывок из Поэмы:

103

Воспоминания», с неточностями «Нового собрания» и с сокращением ст. 41 (сняты «восторги сладострастья»); Полная русская хрестоматия / Сост. А. [Д.] Галахов. М., 1843. Ч. И: Поэзия. Раздел «Дидактическая поэзия». С. 291—294 (подпись: Баратынский) — под заглавием «Из поэмы: Воспоминания», с неточностями «Нового собрания», с заменой ст. 41—42 точками и с конъектурой в ст. 83 («Кавказа дивныя, волшебныя картины!»).

Автограф неизвестен.

Печатается с исправлениями: ст. 9 мечты надежды, —> мечты, надежды, — ст. 13 всем —» всем — ст. 85 Кавказы —» Разсказы (обоснование конъектуры см.: Изд. 1936. Т. II. С. 285) — ст. 92 Казалось —> Казалось, — ст. 105 молчаливый —> молчаливый, — ст. 141 главу —> главой

Современники Боратынского полагали, что стихотворение является фрагментом неопубликованной поэмы (см. об этом у Ф. В. Булгарина и К. А. Полевого: Северная Пчела. 1827. 8 декабря. № 147; Панов 1994. С. 342), но документальных подтверждений этому нет. Слово «отрывок» в литературе первой трети XIX в. нередко служило эквивалентом жанрового определения, а не указанием на реальную фрагментарность текста; заглавие «Отрывки…», равно как и 16 строк точек, — литературный прием. Соответственно, в настоящем издании «Отрывки из Поэмы: Воспоминания» печатаются в разделе «Стихотворения», а не «Поэмы» (впервые такое решение принято в Изд. 1884).

Датируется по времени, предшествовавшему первой публикации.

Санкпетербургские Ведомости. 1820.3 февраля. № 10. Первое прибавление. С. 112 (объявление о выдаче подписчикам «Невского Зрителя»; впервые отмечено:, Синявский, Цявловский 1914. С. 7).

Лонгинов 1864. Стб. 111 (отмечена публикация в «Невском Зрителе»). — Изд. 1869. С. 335—340 (текст «Невского Зрителя» напечатан в разделе «Поэмы» с ошибочными конъектурами и опечатками, повторенными в последующих изданиях до Изд. 1914—1915: ст. 64 «вежды» — ст. 68 «И к играм и трудамъ» — ст. 85 «Кавказа дивныя, волшебныя картины!» — ст. 116 «С благоговеньемъ» — ст. 117, 120—121 «Смотрите, как, века незримо пролетая <...> Остатки гордые являют Рима нам // Великолепныя, безсмертныя громады!» — ст. 180 «в тени дубрав родимыхъ» — ст. 184 «дубрав безвестный житель» — ст. 187—188 «Не стану жертвовать Фортуне своевольной // Спокойной совестью»). — Изд. 1884. С. 6—12 (текст Изд. 1869 — в разделе стихотворений; так же в последующих изданиях, кроме Изд. 1914—1915; датировка: 1819; так же датировано в последующих изданиях). — Изд. 1914—1915. Т. I. С. 1—6 (текст «Невского Зрителя» напечатан в разделе «Поэмы» с сохранением большей части конъектур и опечаток Изд. 1869; исправлена опечатка в ст. 68; в ст. 85 восстановлено чтение «Невского Зрителя»: «Кавказы дивные!»). — Изд. 1936. Т. I. С. 211—216 (текст «Невского Зрителя» с отказом от конъектур и исправлением опечаток предыдущих изданий; в ст. 85 конъектура: «Рассказы дивные»); Т. II. С. 285 (обоснование конъектуры в ст. 85: указание на соответствующий стих оригинала — поэмы Г. Легуве «Les Souvenirs»). — Изд. 1951. С. 43—48 (текст Изд. 1936 с неточностями: ст. 64 «вежды» — после ст. 159 две строки точек вместо трех — ст. 187—188 «Не стану жертвовать Фортуне своевольной // Спокойной совестью» — так же в Изд. 1982). — Изд. 1951. С. 49—51 (текст Изд. 1951 с исправлением неточности в ст. 64). — Изд. 1989. С. 60— 65 (текст Изд. 1951 с исправлением неточности в ст. 187—188). — Панов 1994. С. 342 (отмечена перепечатка в «Новом собрании»).

104

14

1

И так, мой милый, не шутя,

Сказав прости домашней неге,

Ты ус мечтательный крутя,

На шибко-скачущей телеге,

От нас увы! далеко прочь О нас увы! не сожалея,

Летишь курьером день и ночь Туда, туда, к шатрам Арея!

И так, в мундире щегольском, Ты скоро станешь в ратном строе Межь удальцами удальцом!

О милый мой! согласен в том: Завидно счастие такое!

Не приобщуся не впопад Я к мудрецам чрез меру важнымъ; Иди! воинственный наряд Приличен юношам отважным. Люблю я бранные шатры,

Люблю безпечность полковую,

20 Люблю красивые смотры,

Люблю тревогу боевую,

Люблю я храбрых, воин мой, Люблю их видеть в битве шумной Летящих в пламень роковой Толпой веселой и безумной! Священный долг за ними в след Тебя зовет, любовник брани; Ступай, служи богине бед И к ней трепещущия длани 30 С мольбой подымет твой поэт.

<Конец 1819; 1823—1826; конец 1832—1833>

105

2

Ранняя редакция

Б—му

(при отъезде его в армию)

И так, безпечного досуга Отвергнув сладостный покой,

Ужь ты в мечтах покинул друга,

И новый путь перед тобой.

Настанет скоро день желанной И воин мой, противным страх, Надвинув шлем, с мечем в руках, Летит на голос славы бранной.

Иди! — воинственный наряд Приличен юности отважной:

Люблю я пушек гул протяжной,

Люблю красивый вахтпарад,

Люблю питомцев шумной славы.

Смотри — сомкнулись в бранной строй — Идут! — блестящей полосой Горят их шлемы величавы.

Идут! — вскипел кровавый бой. — Люблю их видеть в битве шумной, Летящих в пламень роковой 20 Толпой отважной и безумной.

И вот под тению шатров Дружина ветренных героев Поет за чашей славу боев И стыд низложенных врагов.

Спеши же к ним, любовник брани, Ступай, служи богине бед,

И к ней с мольбою твой Поэт Подымет трепетныя длани.,

Зовут! лети в опасной путь, Да идет мимо Рокъ-губитель!

Люби, рубись и вечно будь В ’^бви и в брани победитель!

<Конеи, 1819>

106

з

Промежуточная редакция К **** при отъезде в армию

И так, мой милый, не шутя,

Сказав прости домашней неге,

Ты ус мечтательный крутя На шибко скачущей телеге,

От нас, увы! далеко прочь,

О нас, увы! не сожалея,

Летишь курьером день и ночь Туда, туда, к шатрам Арея!

И там в мундире щегольском Ты скоро станешь в ратном строе Межь удальцами удальцом:

О милый мой! согласен в том:

Завидно счастие такое!

Не приобщуся не впопад Я к мудрецам чрез меру важнымъ;

Иди! воинственный наряд Приличен юношам отважным.

Люблю я Марсовы шатры (Хотя под ними, слава Богу,

20 Не кочевал до сей поры),

Люблю красивые смотры,

Люблю военную тревогу,

Люблю безстрашных,