5 (Альбом «Tendresse»), Л. 28 об.
283
28.2. «Поверь, мой милой друг, страданье нужно нам…»
РГАЛИ. Ф. 51. Оп. 2. № 5 (Альбом «Tendresse»). Л. 30.
284
28.2. «Поверь, мой милой друг, страданье нужно нам…»
РЕАЛИ. Ф. 51. Оп. 2. № 5 (Альбом «Tendresse»). Л. 31.
285
30.3. «Не льзя ль найти любви надежной…»
(ст. 21—28 стихотворения «Пора покинуть, милый друг…») ПД. Ф. 33. Оп. 1. № 39. Л. 143.
30.3. «Не льзя ль найти любви надежной…»
(ст. 29—39 стихотворения «Пора покинуть, милый друг…») ПД. Ф. 33. Оп. 1. № 39. Л. 143 об.
287
31.2. Эпилог («Чувствительны мне дружеския пени…»)
РГАЛИ. Ф. 2567 (Архив . Г. Оксмана). Оп. 2. № 6 . Л. 1.
288
19. Боратынский. Том 1
32. «Младыя Грации стели тебЬ венок…» ПД. № 73.1 м (Альбом А. В. Лутковской). Л. 8.
44.2. Водопад («Шуми, шуми с крутой вершины…»)
РГАЛИ. Ф. 1336. Оп. 1. № 45 (Альбом С. Д. Пономаревой). Л. 21 об.
290
50. «Вчера ненастливая ночь…»
ПД. Ф. 244. Оп. 1. № 32 (Альбом П. Л. Яковлева), Л. 13.
19*
291
51. «Полуразрушенный я сам себе не нужен…»
ПД. Ф. 244. Оп. 1. № 32 (Альбом П. Л. Яковлева). Л. 16.
52. Моя жизнь («Люблю за дружеским столом…»)
ГИД. Ф. 244. Оп. 1. № 32 (Альбом П. Л. Яковлева). Л. 16 об.
293
54. Разуверение («Не искушай меня без нужды…»)
РЕАЛИ. Ф. 51. Оп. 1. № 189. Л. 3.
294
54. Разуверение («Не искушай меня без нужды…»)
РГАЛИ. Ф. 51. Оп. 1. № 189. Л. 3 об.
295
55. «Дало две доли Провидение…»
ПД. № 9668 (Альбом С. Д. Пономаревой). Л. 38.
296
55. «Дало две доли ПровидЪние…»
ПД. № 9668 (Альбом С. Д. Пономаревой). Л. 38 об.
297
56. «Когдаб вы мЪнЪе прекрасной…»
РГАЛИ. Ф. 1336. Оп. 1. № 45 (Альбом С. Д. Пономаревой). Л. 47.
298
57.2. «Слепой поклонник красоты…»
РЕАЛИ. Ф. 1336. Оп. 1. № 45 (Альбом С. Д. Пономаревой). Л. 17.
58.2. «О своенравная София!..»
ПД. № 9668 (Альбом С. Д. Пономаревой). Л. 16 (верхняя половина).
300
При подготовке настоящего издания мы руководствовались текстологическими принципами, которые впервые получили серьезное теоретическое обоснование в работах М. И. Шапира [см., например: Шапир М. Между грамматикой и поэтикой: (О новом подходе к изданию Даниила Хармса) // Вопросы литературы. 1994. Вып. III. С. 328—332; Он же. К текстологии «Евгения Онегина» (орфография, поэтика и семантика) // Вопросы языкознания. 1999. № 5. С. 101— 112; Он же. Universum versus: Язык — стих — смысл в русской поэзии XVIII—XX веков. М., 2000. Кн. 1. С. 224—240; Он же. Об орфографическом режиме в академических изданиях Пушкина // Московский пушкинист: Ежегодный сборник. М., 2001. [Вып.] IX. С. 45—58; Он же. Предварительные замечания [к ч. I] // Пушкин А. С. Тень Баркова: Тексты. Комментарии. Экскурсы. М., 2002. С. 21—24 (без подписи); Он же. «Евгений Онегин»: проблема аутентичного текста // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2002. Т. 61. № 3. С. 3—17; и др.].
А. Р. Зарецкий, И. А. Пильщиков
КОММЕНТАРИИ
1
1.1. «Взгляните: свежестью младой…»
1.2. Мадригал. Пожилой женщине и все еще прекрасной («И в осень лет — красы младой…»)
Первое опубликованное произведение Боратынского. По семейному преданию, А. А. Дельвиг отдал стихотворение в печать без ведома автора. Сохранилась запись Н. Л. Боратынской над копиями поздней редакции «Мадригала» (см. в настоящем издании № 1.1) и послания «Дельвигу» («Так, любезный мой Гораций…»; см. № 10.2): «Первыя два стихотворения Е. Баратынскаго, напечатанныя в 1819 году в Благонамеренном Б. Дельвигом, сюрпризом для Е. А. который никогда не думал что когда-нибудь будет печатать свои произведения. Он часто говорил о неприятном впечатлении полученном им, вступая в нежеланную известность» [ПД. Ф. 33. Оп. 1. № 40. Л. 7 об.; см. о том же: Тургенев 1854. С. 157; Л. Е. Боратынский 1869. С. 394; Материалы 1916. С. VII (2-й паг.); Хетсо 1964. Р. И—12; Путята. Изд. 1993. С. 234]. — Однако инициалы начинающего поэта (£. £.), которыми была подписана публикация «Мадригала» в «Благонамеренном», могли расшифровать только близкие друзья, для которых поэтические занятия Боратынского не были секретом, а послание к Дельвигу, напечатанное в «Сыне Отечества» почти через полгода после «Мадригала», стало уже седьмым опубликованным текстом Боратынского, и вряд ли его появление в печати могло шокировать автора своей неожиданностью. Более вероятно, что «неприятное впечатление» у Боратынского вызвали первые публикации, сопровождавшиеся его полной подписью — «К Алине», «Портрет В…» и «Любовь и Дружба» (см. в настоящем издании №№ 2, 3.2, 4 и примечания к ним). Впоследствии в кругу родственников Боратынского большая часть его ранних стихотворений, опубликованных в 1819 г., была забыта (Лонгинов 1864. Стб. 114). Исключение составили как раз «Мадригалъ» и послание к Дельвигу, вошедшие в переработанном виде в Изд. 1827; «Мадригалъ» без заглавия был перепечатан также в Изд. 1835. Вероятно, поэтому, рассказывая о негативной реакции Боратынского на появление его первых произведений в печати, Н. Л. Боратынская упоминает именно эти тексты.
Версия, согласно которой стихотворение адресовано М. А. Панчулидзевой, также основывается только на семейном предании [ср. заглавия в рукописных ко
303
пиях и в Изд. 1869, а также указание С. А. Рачинского: Материалы 1916. С. VI (2-й паг.)].
Мария (Марфа) Андреевна Боратынская, в замужестве Панчулидзева (1781/ 1783 — ок. 1845) — родная тетка поэта (сестра отца) и его крестная мать. В 1792— 1797 гг. М. А. Боратынская воспитывалась в Институте благородных девиц при Смольном монастыре одновременно с Александрой Федоровной Черепановой, будущей женой Абрама Андреевича Боратынского. С 1804 г. замужем за И. Д. Пан- чулидзевым (Летопись. С. 418).
А. Р. Зарецкий
В основе стихотворения лежит популярный в барочной живописи сюжет «Время, похищающее красоту» (указатель иконографии см.: Pigler 1974. Bd. I. S. 610— 613). Изображение бога времени (Сатурна) в виде крылатого старика также опирается на богатую эмблематическую традицию (об этом см.: Panofsky 1939. Р. 69— 93). Яркой иллюстрацией живописного подтекста «Мадригала» может служить, например, картина Помпео Батони «Время повелевает старости разрушить красоту» (1746): крылатый седой старик указывает безобразной старухе на стоящую перед ними юную красавицу, старуха тянет костлявые пальцы к ее щеке (анализ эмблематического языка картины см.: Tribe 1992. Р. 253—254). Обратный ход, использованный в «Мадригале», по всей вероятности, также имеет иконографические истоки: ряд картин на сюжет «Венера (вариант: Красота) и Время» имплицирует концепт остановившегося времени; ср. например, Дж. Б. Тьеполо «Аллегория с Венерой и Временем» (ок. 1750).
Сама апелляция к иконографической традиции позволяет говорить о сознательном использовании известного риторического приема — экфрасиса, как в его классическом толковании (словесная репрезентация объекта, которая позволяет слушателю или читателю достигнуть энархейи, иначе говоря, почувствовать, что он видит этот объект своими глазами; ср. у Квинтилиана: Institutio Oratoria, VIII 3, 61—66), так и в расхожем применении (вербальное описание картины или скульптуры). При этом в поздней редакции — благодаря вводному побудительному взгляните — происходит откровенное «обнажение» приема, впоследствии неоднократно использованного Боратынским.
В «Мадригале» также отразился другой характерный для Боратынского «барочный» прием — антитетическая структура, находящая разрешение в финальном оксюмороне «остановившееся время» (об этом приеме у Боратынского см.: Пильщиков 1992а. С. 109—112).
Игра на парадоксально распределенных мотивах старости/осени и весны/молодости связывает «Мадригал» с поздними эпиграммами Боратынского «Всегда и в пурпуре и злате…» и «Филида с каждою зимою…» (Мазур 2001), подтекстом которых, по наблюдению И. А. Пильщикова, было стихотворение К. Н. Батюшкова
304
«Тебе ль оплакивать утрату юных дней?», в свою очередь восходящее к эпиграмме Павла Силенциария из Палатинской Антологии (V, 258; см.: Пильщиков 1992а. С. ИЗ—116). Однако прямо сближать ранний опус Боратынского с эпиграммой Батюшкова [ср. И в осень лет красы младой / / Она всю прелесть сохраняет в ранней редакции «Мадригала» с батюшковским И в осень дней твоих не погасает пламень <...> (Батюшков. Изд. 1977. С. 347)] было бы достаточно рискованно, поскольку текст старшего поэта, хоть и написанный в 1817—1818 гг., опубликован лишь в 1820 г. (впрочем, отсутствие прямой генетической связи не снимает проблемы опосредованного интертекстуального взаимодействия этих стихотворений).
Параллель к основному комплиментарному мотиву эпиграммы Павла Силенциария находим, в частности, в трактате аббата Брантома «Les Dames galantes», содержащем длинный перечень женщин «прекрасных и в осень и в зиму своих лет» — «belles en leur automne & hyver» (Collection universelle des memoirs particuliers relatifs a Thistoire de France. XVI siecle. Paris, 1790. T. LXV contenant la fin des Dames Galantes de Brantome P. 296, cf. 295). Ср. также приведенный в этой главе трактата галантный ответ юного испанского кавалера даме «пожилой, но все еще прекрасной» («agee, mais pourtant encore belle»), которая протестовала против его ухаживаний, ссылаясь на свой возраст: «Vos complies valent plus & sont plus belles & gracieuses, que les heures de prime de quelqu’autre Dame qui soit» = «Ваш закат стоит больше и превосходит красотой и изяществом утро любой другой дамы» (Ibid. Р. 291). Эта же формула повторена в послании Вольтера к мадам Дефонтен-Мартель («А Madame De Fontaine-Martel», 1732): Martel, lautomne de vos jours // Vaut mieux que le printemps d’une autre = Мартель, осень ваших дней // Стоит большего, чем весна любой другой женщины (Voltaire. Ed. 1876—1891. T. X. P. 279; перекличка «Мадригала» с посланием Вольтера отмечена: Изд. 1936. T. II. С. 240).
Н. Н. Мазур
2
К Алине («Тебя я некогда любил…»)
Литературные источники этого стихотворения и биографические обстоятельства его создания неизвестны. Алина — обычное для первой трети XIX в. производное от имени Александра и некоторых других имен, начинающихся на Ал-. В данном стихотворении Алина — это, очевидно, условное поэтическое имя (ср. франц. АГте), возможно, заимствованное из баллады В. А. Жуковского «Алина и Аль- сим» (1814; опубликована в 1815 г.). Высказывалось предположение, что стихотворение «К Алине» могло быть адресовано Варваре Николаевне Кучиной (см.: Летопись. С. 86, 420).
20. Боратынский. Том 1
305
Варвара Николаевна Кучина (ок. 1800—?) — родственница Боратынского, которой, согласно семейному преданию, он был увлечен в конце 1810-х годов и которой, возможно, был адресован ряд его юношеских стихотворений (ср. комментарии к №№ 3,15, 20). В. Н. Кучина — дочь Николая Кучина, помещика имения Горки на р. Обше в Бельском уезде, находившегося в нескольких верстах от смоленских имений Боратынских (Подвойского и Голощапова). Вероятно, Боратынский впервые познакомился с ней в 1808—1809 гг. в период своего первого пребывания в Подвойском — Голощапове. Знакомство было продолжено, когда Боратынский жил в Подвойском в 1816—1818 гг. Последний раз «моя кузина Варенька» («та cousine Varinka») упоминается в письме Боратынского к матери от 4 декабря 1817 г. (Материалы 1916. С. 34; ИП. С. 103—105, 336; Летопись. С. 76, 84—85, 420—421). О дальнейшей судьбе В. Н. Кучиной сведений нет.
И. А. Пильщиков
3
3.1. «Тебяль изобразить
