с обсуждаемой темой ср. еще стихо
311
творение А. С. Пушкина «<Нимфодоре Семеновой>» (1817—1820): Желал бы быть твоим, Семенова, покровом, // Или собачкою постельною твоей <...> (Пушкин. Ак. Т. 2, кн. 1. С. 128).
И. А. Пильщиков
9
К Креницыну («Товарищ радостей младых…»)
Александр Николаевич Креницын (1801—1865) — товарищ Боратынского по Пажескому корпусу. Он был зачислен в Корпус пансионером 9 октября 1812 г., в один день с Боратынским (ИП. С. 72; Летопись. С. 60). Вместе с Боратынским, Львом Приклонским, Дмитрием Ханыковым и братом Павлом Креницыным А. Н. Креницын входил в «общество мстителей», о котором Боратынский рассказывает в письме В. А. Жуковскому от конца декабря 1823 г. (Изд. 1951. С. 465— 466; Летопись. С. 70). Креницыны участвовали в праздновании шестнадцатилетия Боратынского 19 февраля 1816 г., когда была совершена кража, повлекшая за собой исключение Боратынского и Ханыкова из Пажеского корпуса. В 1819 г. А. Н. Креницын находился в Пажеском корпусе, откуда в следующем, 1820 г. был исключен и разжалован в солдаты за неповиновение корпусному начальству. Прослужив солдатом в 18-м Егерском полку около года, в 1821 г. он был произведен в унтер-офицеры, а в феврале 1824 г. — в прапорщики (Летопись. С. 72—74). По выходе в отставку (1828) Креницын поселился в своем имении Мишнево Великолуцкого уезда Псковской губернии; известно, что он обменивался визитами со своим соседом по имению А. С. Пушкиным (см.: Иерейский Л. А. Пушкин и его окружение. 2-е изд., доп. и перераб. Л., 1988. С. 213—214).
Креницыну адресовано послание А. А. Бестужева «К К у» (1818). С Бе
стужевым, в то время прапорщиком лейб-гвардии Драгунского полка, Креницын был дружен и мог познакомить с ним Боратынского (документальных свидетельств не сохранилось). Креницын-поэт дебютировал в 1819 г., вскоре после Боратынского; несколько его стихотворений было опубликовано в 1819—1820 и 1828—1830 гг. (Ильин-Томич 1994. С. 145). Боратынский встречался с Креницыным в конце 1818 или в начале 1819 г. (ИП. С. 116; Летопись. С. 89) — очевидно, об этом свидании и говорится в послании «Товарищь радостей младых…». О дальнейшем общении Боратынского и Креницына ничего не известно.
Боратынский предоставил текст послания В. К. Кюхельбекеру (о его отношениях с Боратынским см. комментарии к № 17). В 1819 г. Кюхельбекер приносил это стихотворение воспитанникам петербургского Благородного пансиона, где он читал лекции по русской словесности (Маркевич. Изд. 1980. С. 295). Судя по тому, что сделанная Кюхельбекером копия послания «К Креницыну» содержит пометы и поправки издателя «Сына Отечества» Н. И. Греча, именно Кюхельбекер передал
312
Гречу стихотворение Боратынского. Эта публикация положила начало четырехлетнему сотрудничеству Боратынского с «Сыном Отечества» (1819—1822).
9, ст. 6—8. Где время прежнее, где прежния мечтанья? // И живость детских чувств и сладость упованья? // Все хладный опыт истребил! Ср. у
В. А. Жуковского в послании «Тургеневу, в ответ на его письмо» (1813): Ах! с нами, друг, и прежний мир пропал; // Пред опытом умолкло упованье (ст. 83—84); ср. в этом же стихотворении риторический вопрос (ст. 71): Где прежний ты, цветущий, жизни полный? (Жуковский. Изд. 1999—2000. Т. I. С. 71). В. В. Виноградов (см.: Виноградов 1941. С. 172) приводит в параллель к ст. 6—8 из послания «К Креницыну» строки из послания Жуковского «К Филалету» (1809, ст. 5—6): Где вы, дни радостей? Придешь ли ты назад, // О время прежнее, о время незабвенно? (Жуковский. Изд. 1999—2000. Т. I. С. 138) — и зачин элегии
B. Л. Пушкина (1816): Где вы, дни радости, восторгов, упоенья? // Сокрылись… и мечты вы унесли с собой (цит. по: Виноградов 1941. С. 172).
Упованье (-ме) ‘надежда’ — одно из самых частотных абстрактных существительных в словаре Жуковского; см.: «Младенец», 1806, ст. 15; «Стихи, сочиненные для альбома М. В. П.», 1808, ст. 41; «Стихи, вырезанные на гробе А. Ф. С<оков- нино>й», 1808, ст. 13; «Двенадцать спящих дев» («Громобой», 1810), ст. 308, 528, 630; «К Б<лудов>у», 1810, ст. 72; «К Батюшкову. Послание», 1812, ст. 265, 302; «Певецво стане Русских воинов», 1812, ст. 616; «Уединение. (Отрывок)», 1813, ст. 67; «Тургеневу, в ответ на его письмо», ст. 84,127; «Эпимесид», 1813, ст. 34; и мн. др.
9, ст. 10. Во цвете юных лет — галлицизм; ср. франц. etre dans Иа jleur de ses jours, de la jeunesse, du plus bel age etc. ‘быть в лучшей поре, в цветущих летах’ (Виноградов 1935. С. 209; ПФП. С. 152). Ср. у А. С. Пушкина [«Князю А. М. Горчакову» («Встречаюсь я с осьмнадцатой весной…»), 1817, ст. 6—7]: С надеждами во цвете юных лет, // Мой милый друг, мы входим в новый свет (Пушкин. Ак. Т. 1.
C. 254); и мн. др.
9, ст. 20. Горкие укоры. «Словарь Академии Российской» дает два равновозможных написания этого прилагательного: горкий и горький (САР. Ч. I. Стб. 1208).
9, ст. 28 ,<...> Но быстро скрылись от очей! Ср. у Пушкина: О счастье! злобный обольститель, // И ты, как сладкой сон, сокрылось от очей [«Наполеон на Эльбе (1815)», ст. 38—39]; Беги, сокройся от очей, // Цитеры слабая царица! [«Вольность. Ода», 1817? 1819?, ст. 1—2 (Пушкин. Ак. Т. 1. С. 117; Т. 2, кн. 1. С. 45)]. У Боратынского в начальной строке стихотворения «Весна. (Элегия)»: Мечты волшебныя, вы скрылись от очей! (см. в настоящем издании № 24).
9, ст. 33. Но для чего грустить! мой друг еще со мной! Ср. заключительную строку из стихотворения К. Н. Батюшкова «В день рождения N.»: Один был нежный друг… и он еще с тобой! (Батюшков. Изд. 1977. С. 230).
9, ст. 36. Мечта — здесь «привидение, призракъ; пустое, ложное, явление, обманчивое видение» (САР. Ч. III. Стб. 762).
И. А. Пильщиков
313
10
10.1. Дельвигу («Так, любезный мой Гораций…»)
10.2. К Дельвигу («Так, любезный мой Гораций…»)
Первое из пяти посланий Боратынского к одному из его ближайших друзей — барону Антону Антоновичу Дельвигу (1798—1831), поэту, литературному критику, будущему издателю альманаха «Северные Цветы» (1825—1831 /1832). О других посланиях см. комментарии к №№ 18, 36, 61, 68.
С Дельвигом (а также с В. К. Кюхельбекером) Боратынского познакомили в конце 1818 или в начале 1819 г. А. И. Шляхтинский и А. А. Рачинский — двоюродный брат Боратынского и его будущий зять, в то время подпрапорщик лейб- гвардии Семеновского полка, который знал Дельвига и Кюхельбекера по «Священной артели» И. Г. Бурцова (ИП. С. 121; Летопись. С. 89). Дельвиг, по его собственным словам, «подружил» Боратынского «с музой» (сонет «Н. М. Языкову», 1822) и был инициатором его первых публикаций (см. комментарии к № 1). После отъезда А. И. Шляхтинского из Петербурга в конце августа или в сентябре 1819 г. (см. комментарии к № 12) Дельвиг поселился с Боратынским на квартире в Семеновских ротах — этот биографический факт нашел отражение в их срвместном шуточном стихотворении «Там, где Семеновский полк…» (см. в настоящем издании раздел «Коллективное»). Вскоре Боратынский познакомился с лицейским другом Дельвига и Кюхельбекера — А. С. Пушкиным. Дружеский союз Боратынского, Дельвига, Пушкина и Кюхельбекера получил с легкой руки последнего название «союза поэтов» (см. комментарии к №№ 17 и 70). К Пушкину и Дельвигу обращена поэма Боратынского «Пиры». С именем Дельвига и «союзом поэтов» связана элегия «Елизийския поля» (см. комментарии к № 37). По случаю свадьбы Дельвига написано стихотворение «В альбом N. N. на другой день его свадьбы» (см. в настоящем издании № 107). Совместно с П. А. Плетневым Дельвиг выпустил первую книгу Боратынского — отдельное издание «Эды» и «Пиров» (СПб., 1826), а затем участвовал в подготовке Изд. 1827. Памяти Дельвига посвящено стихотворение «Не славь, обманутый Орфей…» (см. № 163). О Боратынском и Дельвиге см. также: Гаевский 1853. С. 28—66; Вацуро. СДП. С. 177 и далее.
10.1, ст. 1. Так, любезный мой Гораций. Квинт Гораций Флакк (Quintus Horatius Flaccus, 63—8 до н. э.) — римский поэт эпохи Августа, автор четырех книг од, книги эподов, Юбилейного гимна, двух книг сатир, двух книг посланий и дидактического послания к Пизонам, названного впоследствии «Наукой поэзии» («Ars poetica»). У Боратынского имя Горация символизирует легкую гедонистическую поэзию, в том числе дружеское послание. О восприятии Горация в России см.: Busch W. Horaz in RuBland. Miinchen, 1964; Алексеев 1967.
314
На послание Боратынского Дельвиг откликнулся посланием «Евгению»:
За то ль, Евгений, я Гораций,
Что пьяный, в миртовом венке,
Как он, от шума вдалеке,
И что друзей люблю — старинных,
А жриц Венеры — молодых.
Нет, лиру высоко настроя,
Не в силах с музою моей Я славить бранный лавр героя Иль мирные дела судей —
Мне крыльев не дано орлиных С отверстым поприщем для них.
К тому ж напрасно муза ищет Теперь героев и судей!
Дамон бичом отважно хлыщет По стройному хребту коней,
А Клит в объятиях Цирцеи Завялою душою спит.
Кого ж мне до вершин Парнаса,
Возвыся громкий глас, вознесть?
Иль за ухо втащить Мидаса И смех в бессмертных произвесть?
Вернее в храме Цитереи,
Г де сын ее нам всем грозит,
Благоуханной головою Поникнув, Лидии младой Приятно нежить слух игрою,
И сладострастия томленье,
Покинуть гордые желанья,
В венок свой лавров не вплетать И в час веселого мечтанья Тихонько Флакку подражать В науке дивной, в наслажденьи,
И с ним забавы петь свои.
(Дельвиг. Изд. 1986. С. 141)
Ответное послание Дельвига, записанное в его рабочую тетрадь 1819 г., оставалось неопубликованным до 1853 г. Однако появления в печати стихотворения Боратынского оказалось достаточно, чтобы вызвать раздражение оппонентов. В 1822 г. в
315
«Благонамеренном» и в «Вестнике Европы» появилось стихотворение Б. М. Федорова «Союз Поэтов», направленное против Суркова, Тевтонова и Барабинского (то есть Дельвига, Кюхельбекера и Боратынского):
Один напишет: мой Гораций!
Другой в ответ: любимец Граций!
Возвысив дух,
Кричит: вы, вы, любимцы Граций!
А те ему: о наш Гораций! <...>
Друг друга прославляйте,
Друг друга разбирайте,
С Горацием равняйте,
Посланья сочиняйте,
В Журналы посылайте <...>
Друг другу посвящайте —
и т. д. (Благонамеренный. 1822. Ч. XIX. № 39. С. 512—514; Вестник Европы. 1822. № 19. С. 211—213; оба текста с подписью Д. Врс—въ). Подробнее см. комментарии к № 70. О рифме Гораций : Граций см. ниже, комментарий к № 10.1, ст. 3.
10.1 , ст. 2. Хот рад, хотя не рад. Этот фразеологизм довольно часто встречается в дружеской стихотворной переписке 1810-х годов; ср.: Я не забыл себя, хоть рад, хотя не рад [А. С. Пушкин, «Дяде, назвавшему сочинителя братом», 1816, ст. 3 (Пушкин. Ак. Т. 1. С. 204)]; <...> Потом, хот рад, хотя не рад, // Туда <...> Отправился <...> [В. А. Жуковский, «К Варваре Павловне Ушаковой и гр. Прасковье Александровне Хилковой», 1818; III, ст. 77 (Жуковский. Изд. 1999— 2000. Т. И. С. 93)]; и
