С. 281; об этой реминисценции см.: Пильщиков 1999. С. 289).
13, ст. 55—58. Когда вы кистию волшебною своей // Порывы бурные, волнение страстей // Прелестно, пламенно и верно выражали, // Вы отголоску их в самих себе внимали. Сжатый пересказ полутора десятков строк Легуве; ср.:
Quand ces peintres, dont Rome a prepare la gloire,
Ont voulu reproduire en leur savants tableaux Le courroux des autans qui soulevent les flots,
Les eclats d’un volcan, le choc de deux armees,
Le vol de 1’incendie aux ailes enflammees,
Les sillons de la foudre eclatant dans les cieux,
Ces grands objets alors etoient-ils sous leurs yeux?
Non, iis n’etoient presents qu’aux yeux de leurs pensee.
<...> S’ils ont, sous des couleurs fideles, eloquentes,
Trace du coeur humain les passions brulantes,
Cest qu’ils avoient senti ce qu’ils ont exprime:
Pour bien peindre Tamour ii faut avoir aime.
(Cm. 146-153,157-160; Legouve. td. 1813. P. 117)
[Перевод: Когда эти художники, чью славу подготовил Рим, // Хотели воспроизвести в своих искусных картинах // Гнев ветров, поднимающих волны, // Раскаты вулкана, столкновение двух армий, // Полет пожара на пылающих крыльях, // Извивы молнии, вспыхивающей в небе, // Были ли у них перед глазами все эти величественные предметы? // Нет, они только представлялись их умственному взору <...> Если они в верных красноречивых красках // Начертали пламенные страсти человеческого сердца, // Это потому, что они чувствовали то, что выражали: // Чтобы хорошо нарисовать любовь, нужно полюбить (= иметь опыт любви).] Фразеология русского подражания, кажется, заимствована из стихотворения Савинского «На кончину Озерова»: Давнол своей всесильной власти 11 Ты покорял сердца людей, // Когда живописуя страсти // Волшебной кистию своей, // Многоразличны их отливы // Умел искусно оттенять, // И пламенной души порывы // Душам холодным сообщать [Труды ВОЛРС. 1818. Ч. II. № 2. С. 217 (= Соревнователь Просвещения и Благотворения)].
13, ст. 59 .Ах, скольких стоит слез безсмертия венец! Во французском подлиннике речь идет о Расине (ст. 161—170), о котором, в частности, говорится: Tes vers <...> se mouilloient de tes pleurs = Твои стихи <...> были смочены твоими слезами (ст. 167—168).
329
13, ст. 63. Но все покоится в безмолвии ночном (ср. № 13, ст. 12: Я в нон безмолвную беседовал с тобой). Ср. в батюшковской «Мечте» (ст. 18—19): Явися! ждет тебя задумчивый пиит, // В безмолвии ночном седящий у лампады (Батюшков. Изд. 1977. С. 253).
13, ст. 64—66. <...> И вежди томныя сомкнулись тихим сном. // Воспоминания небесный, светлый Гений // К нам ниспускается на крыльях сновидений. Ср. в «Les Souvenirs»:
Mais sur Thomme assoupi Morphee est descendu;
Sa paupiere est fermee, et son corps etendu.
Qui remplira le vide ou le sommeil le plonge?
Les Souvenirs portes sur les ailes d’un songe.
(Cm. 79—82; Legouue. Ёси. 1813. P. 114)
(Перевод: Но на усыпленного человека нисходит Морфей; // Его веки сомкнуты, а его тело простерто. // Что заполнит пустоту, в которую его погрузил сон? // Воспоминания, несомые на крыльях сновидения.)
13, ст. 67—70. В пленительных мечтах, одушевленных им, // И к играм и к трудам обычным мы спешим: // Пастух берет свирель, — владелец багряницу, // Художник кисть свою,— поэт свою цевницу (о цевнице см. выше, комментарий к № 13, ст. 17). Во французском оригинале те же персонажи (кроме владельца ‘властелина, правителя’), но несколько иные атрибуты:
Dans ces tableux trompeurs, par eux seuls animes,
II reprend ses travaux, ses jeux accoutumes.
Le berger endormi tient encor sa houlette,
Le роёие son luth, le peintre sa palette <...>
(Cm. 83—86; Legouve. Ё<1.1813. P. 114)
[Перевод: На этих обманчивых картинах, лишь ими (Воспоминаниями) одушевленных, // Он (человек) возвращается к своим трудам, своим привычным играм. // Спящий пастух еще держит свой посох, // Поэт — свою лютню, художник — свою палитру…] Далее у Легуве упоминаются друг полей (fami des champs, ст. 87—88), охотник (le chasseur, ст. 89), воин (le guerrier, ст. 90), любовник (Гamant, ст. 91—92) и друг, оплакивающий умершего друга (ст. 93—95). Из всех этих персонажей в русском тексте появляется только воин (ст. 71—72).
13, ст. 71—72. Потомок рыцарей, взлелеянный войной, // Сверкающимъt мечем махает над главой. Ср.: Le guerrier d’un vain bronze affronte le tonnerre = Воин тщетной медью противостоит грому («Les Souvenirs», ст. 90). Остальные детали описания заимствованы, по-видимому, из стихотворения Батюшкова «Сон воинов» (1811, ст. 19—22): Иный чудовище сражает — // Бесплодно меч его сверкает; // Махнул еще, его рука // Подъята вверх… окостенела <...> (Ба- тюшков. Изд. 1977. С. 290; отмечено: Пильщиков 1995а. С. 371 примеч. 12).
330
13, ст. 75—80. Доколе памяти животворящий свет // Еще не озарил туманной бездны лет, // Текли в безвестности века и поколенья; // Все было жертвою безгласного забвенья; // Дела великия не славились молвой, // Под камнем гробовым незнаем тлел герой. Текли — здесь прош. вр. от церковнославянизма тещи ‘идти, проходить’ (в соответствии с франц. passoient). Боратынский опускает «мотивирующую» метафору le flambeau de 1’histoire ‘светильник истории’; ср. у Легуве:
II <1е Souvenir> fit plus; de l’histoire il crea le flambeau.
Avant qu’on vit briller cette clarte feconde,
Les temps se succedoient dans une nuit profonde;
Les peuples, tour-a-tour par 1’oubli devores,
Sur la terre passoient l’un de 1’autre ignores;
Les grands evenements n’avoient point d’interpretes;
Les debris etoient morts, et les tombes muettes.
(Cm. 172-178; Legouve. Id. 1813. P. 118)
[Перевод: Более того, оно (Воспоминание) создало светильник истории. / / Пока не засиял этот животворящий свет, // Времена следовали друг за другом в глубокой ночи; // Народы, по очереди пожираемые забвением, // Проходили по земле, не ведая один о другом; // Великие дела не имели сказителей; // Обломки были мертвы, а могилы немы.]
Этот фрагмент русского переложения может быть сопоставлен с обращением к Памяти (Mente) в XXXVI строфе из I первой песни «Освобожденного Иерусалима» Т. Тассо в переводе Батюшкова (1808): О память светлая! тобою озаренны // Протекши времена и подвиги забвенны, // О память, мне свои хранилища открой! // Чьи ратники сии? Кто славный их герой? (Батюшков. Изд. 1964. С. 86—87).
13, ст. 81—84. Преданья свет блеснул, — и камни глас прияли, // Века минувшие из тьмы своей возстали; // Народы поздние урокам внемлют их, // Как гласу мудрому наставников седых. Ср. в «Les Souvenirs»:
Lhistoire luit; soudain les temps ont recule;
Lombre a fui; les tombeau, les debris ont parle;
Les generations s’entendent et s’instruisent;
Et de 1’esprit humain les travaux s’etemisent.
(Cm. 179—182; Legouve. ЁЗ. 1813. P. 118)
[Перевод: История засияла; внезапно времена отступили; // Мрак исчез; гробницы, обломки заговорили; // Поколения внемлют и получают знания (= наставления); 11 И труды человеческого духа увековечиваются.] Боратынский редуцирует тему «говорящих руин», к которой вернется ниже (см. № 13, ст. 105 106).
331
13, ст. 85—86. Разсказы дивные! волшебныя картины! // Свободный, гордый Рим! блестящие А ѳины! Сопоставление с французским оригиналом позволяет ввести конъектуру в ст. 85 (Разсказы вместо Кавказы; см. текстологические примечания):
О charmes de l’etude! б sublimes recits!
Dans quels transports le sage, a son foyer assis,
Suit les nombreux combats et d Athene et de Rome;
A travers deux mille ans applaudit au grand homme.
(Cm. 183-186; Legouve. Id. 1813. P. 118)
(Перевод: О прелести учения! о возвышенные рассказы! // В каком восторге мудрей,, сидя у своего очага, / / Следит за многочисленными битвами Афин и Рима, // Через две тысячи лет рукоплещет великому человеку.) 186-й стих из поэмы Легуве отразился в финале «Воспоминаний» Боратынского (ст. 199—200: <...> слышит Гений // Рукоплескания грядущих поколений).
13, ст. 87—94. Великолепный ряд триумфов и честей! и т. д. Источник этого фрагмента неизвестен.
13, ст. 88—89. С каким волнением внимал я с юных дней // Безсмертным повестям Плутарха, Ѳукидида! Плутарх (ПХоишрхо?, ок. 45 —рк. 125) — греческий историк и писатель-моралист, автор множества сочинений, среди которых наибольшей известностью пользуются «Сравнительные жизнеописания» (параллельные биографии героев Греции и Рима). Фукидид (©ouxu8t8rj<;, ок. 460 — ок. 400 до н. э.) — афинский историк, оставивший подробное повествование о Пелопоннесской войне (война между Афинами и Спартой, 431—404 до н. э.). 13, ст. 90. Я Персов поражал с дружиной Леонида. Спартанский царь Леонид (AecovtSaq) возглавлял отряд из 300 воинов, погибший в сражении против армии персидского царя Ксеркса при Фермопилах в 480 г. до н. э. 13,ст. 91—92. С отцом Виргинии отмщением пылал, // Казалось груд мою пронзил его кинжал. Виргиния (Virginia или Verginia) — дочь римского центуриона Луция Виргиния, ставшая жертвой похоти децимвира Аппия Клавдия, который приказал отдать ее в рабство одному из своих клиентов. Виргиний зарезал свою дочь со словами «Только так я могу сохранить тебе свободу», после чего поднял восстание, приведшее к падению децимвирата в 449 г. до н. э. (Тит Ливий, «История Рима», кн. III, 44—58). 13, ст. 94. В восторге трепетал при имени Катона. Марк Порций Катон Младший, или Утический (Marcus Porcius Cato Minor, или Uticensis, ок. 95—46 до н. э.) — римский политик и военачальник, чье имя стало символом мужества и стойкости, противник Гая Юлия Цезаря, покончивший с собой после победы Цезаря над сторонниками Гнея Помпея при Тапсе. 332 13, ст. 97—101. Но любопытный ум в одной ли тьме преданий // Найдет источники уроков и познаний? — // Нетъ; все вокруг меня гласит о прежних днях. / / Блуждая странником в незнаемых краях, //Я всюду шествую минувшим окруженный. Ср. в «Les Souvenirs» Легуве: Mais n’est-il pour 1’esprit, de s’instruire jaloux, Que la voix de Clio? Non, grace a la Memoire, Lunivers est encore une vivante histoire. Que loin de ses foyers le savant elance Le parcoure, il voyage entoure du passe. (Cm. 256-260; Legouve. Ed. 1813. P. 121) [Перевод: Но разве для ума, стремящегося к наставлению (= учению), // Нет ничего, кроме голоса Клио? Нет, благодаря Памяти // Сам мир становится живой историей. // И мудрей,, устремившись вдаль от своего очага, // Объезжает его и странствует, окруженный прошлым.] 13, ст. 100—102. Блуждая странником в незнаемых краях <...> Я вопрошаю прах дряхлеющей вселенной. Образ странника, отсутствующий у Легуве, связан прежде всего с лирическим повествователем из элегии Батюшкова «На развалинах замка в Швеции» (1814, ст. 106—109): Но странник в сих местах 11 Не тщетно камни вопрошает // И руны тайные, останки на скалах // Угрюмой древности, читает (Батюшков. Изд. 1977. С. 205; см. об этом: Пильщиков 1995а. С. 366). Выражение прах дряхлеющей вселенной восходит к оде Г. Р. Державина «Водопад» (1794, ст. 67—68): Не зрим ли всякой день гробов, // Седин дряхлеющей вселенной?
