(Jacopo Ferretti), основанном на либретто Этьена. Комментаторы Боратынского упоминают оперы Штейбельта (Изд. 1936. Т. II. С. 258; Изд. 1951. С. 559; Изд. 1982. С. 587; Изд. 1989. С. 405) и Россини (Изд. 1914—1915. Т. I. С. 250; Изд. 1951. С. 559).
33, ст. 7—8. Быт Королем желалъ~бы я, // А не Поэтом. У Перро на главной героине женится королевский сын, а в либретто Этьена и в обеих его переделках (русской и итальянской) — салернский принц Рамиро, так что не вполне понятно, почему в стихотворении Боратынского речь заходит о «Короле».
И. А. Пильщиков
34
«Я возвращуся к вам, поля моих отцов…»
Заглавие в «Сыне Отечества»: «Сельская Элегия». Заглавие в Изд. 1827: «Родина».
По свидетельству М. Л. Гофмана, Настасья Львовна Боратынская в биографической записке о своем муже, хранившейся в Казанском архиве, утверждала, что в этой элегии поэт обращается к сельцу Подвойскому — имению Богдана Андреевича Боратынского в Смоленской губернии (Изд. 1914—1915. Т. I. С. 223). М. Л. Гофман считал более вероятным предположение, что Боратынский имеет в виду не Подвойское, а свою родину — усадьбу Мара Кирсановского уезда Тамбовской губернии (Там же; ср.: Изд. 1951. С. 551; Изд. 1982. С. 578; и др.). Современная швейцарская исследовательница относит элегию «Я возвращуся к вам, поля моих отцов…» к жанру «усадебной поэзии» (см.: Rakusa 1973. S. 143). Гели б это было так, то «Сельская Элегия» обнаруживала бы сходство с такими стихотворениями, как «Есть милая страна, есть угол на земле…» и «Я посетил тебя, пленительная сень…» (№№ 119 и 180), в которых описывается реальный пейзаж. Впрочем, еще М. Л. Гофман заметил: «<...> вернее же всего, стихотворение это навеяно не столько личными переживаниями, сколько литературными образцами» (Изд.
1914-1915. Т.И. С. 223).
Такими образцами послужили для Боратынского стихотворения римского поэта Альбия Тибулла (см.: Пильщиков 1994а). У истоков русской тибуллианы стоит «Подражание Первой Тибулловой элегии» («Пускай кто многими землями обладает…») И. И. Дмитриева (1795), сделанное с латинского текста Tibuli. 1,1 в редакции Иосифа Скалигера (1577) с учетом французского перевода этой же элегии (1773), выполненного Ж.-Ф. Лагарпом (см.: Пильщиков 19956). Опыт Дмитриева учитывал К. Н. Батюшков, который перевел, в том числе, десятую (по нумерации Скалиге-
394
ра — одиннадцатую) элегию первой книги Тибулла (1810). Ориентацией Боратынского на Tibuli. I, 1, Tibuli. И, 10 и их русские версии объясняется не только тематическое, но и композиционное своеобразие комментируемой элегии, которая существенно отличается от схем, реализованных в других элегиях первой книги Изд. 1827 (Гаспаров 1989. С. 47). Помимо стихотворений Тибулла в круг ассоциаций вовлекаются тематически и стилистически связанные с ними тексты: это произведения Горация, элегии «французского Тибулла» — Парни, переводные и оригинальные стихотворения «российского Парни» и «маленького Тибулла» — Батюшкова и т. д. С другой стороны, упоминание домашних икон (ст. 3) и евангельская аллюзия в ст. 8 (см. комментарии) открывает возможность прочтения элегии Боратынского через призму библейской символики (см.: Пильщиков 1994а. С. 31—32, 37—38).
34, ст. 1. Я возвращуся к вам, поля моих отцов <...> Ср. в послании А. И. Шляхтинскому: <...> Я кончу век в стране чужой // И не увижу кров родимый, 11 А ты к отеческим полям // С полей победы возвращенный <...> (№ 12.2, ст. 19—22). Это же место в поздней редакции: <...> И, как узнать? в стране чужой // Окончу я мой век унылый; // А ты прибудешь в дом отцов, 11А ты узришь поля родныя <...> (№ 12.1, ст. 16—19). В отрывках из поэмы «Воспоминания»: О суждено ли мне увидеть край родной <...>? (№ 12.1, ст. 178). Этот мотив восходит к VI сатире Горация из II книги (ст. 60: О rus, quando ego te adspiciam? = О деревня, когда я тебя увижу?); в тибуллиан- ский контекст он был введен Батюшковым («Тибуллова Элегия XI из I книги», 1810, ст. 63—64): О боги! если б я // Узрел еще мои родительски поля! (Батюшков. Изд. 1977. С. 226; подробнее см.: Пильщиков 1994а. С. 34—35). Поля моих отцов — генитивный атрибут, образованный по французской модели (les champs de ses peres).
Отсылки к Tибуллу и Горацию были неотъемлемым элементом рустической элегии и послания о преимуществах сельской жизни. Ср. в стихотворении Н. Д. Иван- чина-Писарева «Возвращение в деревню»: «О родственных полей прелестныя картины! // Когда увижу васъ?» Гораций говорил <...> «Кто в городе живет, тот сердца не имеетъ;» // Чувствительный Тибулл правдиво нам сказал <...> Подобно им и я, и я всегда желал // В обитель сельскую от вихря удалиться <...> Места, свидетели моих забав игривых! // Я возвратился к вам, вас, милыя, пою! <...> Дубравы родины! раскиньте сень свою! (Вестник Европы. 1813. Ч. LXXI. № 19. С. 175).
34, ст. 3. Я возвращуся к вам, домашния иконы! Ср. в элегии П. А. Плетнева «К моей родине» (1819, ст. 92—94): С каким бы восхищеньем, // Заботы бросив все на берегах Невы, // Домашним образам я поклонился [Сын Отечества. 1820. Ч. 59. № 3 (номер датирован 17 января). С. 132]. Плетнев также ориентируется на латинский образец: он подражает стихам Катулла к Сирмионской
395
вилле (Catuli. XXXI, ст. 7—10), в которых речь идет о возвращении к своему Лару (<...> venimus Larem ad nostrem <...> — эти строки вынесены в эпиграф к плет- невской элегии). О параллельной теме от(е)ческих Лар (patrii Lares) в элегиях Тибулла и в русской тибуллиане см.: Пильщиков 1994а. С. 36—37. Внимание Боратынского к элегии Плетнева могла привлечь высокая оценка, которую дал ей
В. К. Кюхельбекер (см.: Кюхельбекер В. Взгляд на текущую Словесность //Невский Зритель. 1820. Ч. I. Февраль. С. 113—116). Другие параллели между стихотворениями Боратынского и Плетнева отмечены в комментариях к № 34, ст. 16— 18 и ст. 42—44.
34, ст. 4—6. Пускай другие чтут приличия законы; / / Пускай другие чтут ревнивый суд невеждъ; // Свободный наконец от суетных надежд <...> Пр отивопоставление «alius (другой) vs ego (я)» — общее место у римских поэтов эпохи Августа и, в частности, у Горация и Тибулла (см.: Breguet E. Le theme «alius… ego» chez les poetes latins // Revue des etudes latines. 1962. T. 40. P. 128—136). В Tibuli. 1,1, ст. 1—4 эта оппозиция вводится с помощью местоимения alius ‘другой’ и глаголов в сослагательном наклонении. Во французских переводах этого фрагмента используется конструкция quun autre… (пуст другой…), в русских переводах — оптативная конструкция с частицей пускай (у Дмитриева и Батюшкова) или пуст (у В. Г. Анастасевича, 1806). См. также комментарий к № 34, ст. 25—29.
Свободный etc. Ср. II эпод Горация (ст. 1—4) и вариации. Так, у Э. Парни в элегии «Ма Retraite» («Мое уединение»; «Poesies erotiques», 1777—1781; кн. III, элегия 4): /e suis libre; fechappe а ces soins fatiguants, // A ces devoirs jaloux qui surchargent la vie. / / Aux tyranniques lois d*un monde que foublie // Je ne soumettrai plus mes gouts independants = Я свободен; я ускользнул от этих утомительных забот, // От этих ревнивых обязанностей, которые обременяют жизнь. // Тираническим законам забытого мною мира // Я больше не подчиню своих независимых вкусов [ст. 5—8 (нумерация стихов по «GEuvres» 1808 г.); Рашу. Ed. 1862. Р. 72]. У А. С. Пушкина в стихотворении «Деревня» («Уединение», 1819, ст. 21— 24): Я здесь, от суетных оков освобожденный, // Учуся в Истинне блаженство находит, // Свободною душой Закон боготворит, // Роптанью не внимать толпы непросвещенной <...> (Пушкин. Ак. Т. 2, кн. 1. С. 89—90).
34, ст. 6—7. Свободный наконец от суетных надежд, / / От безпокойных снов, от ветреных желаний. В ранней редакции иное распределение эпитетов: <...> от ветреных надежд <...> от суетных желаний. Ветреный — «непостоянный, неосновательный» (САР. Ч. I. Стб. 1054). Суетный — «тщетный, пустый, напрасный, бесполезный»; языковой пример: «Суетная надежда» (САР. Ч. VI. Стб. 593). Ср. у Н. М. Карамзина в «Послании к А. А. Плещееву» (опубликовано в 1796 г.; ст. 142—143): <...> Как можно лучше, тише жить, // Без всяких суетных желаний <...> (Карамзин. Изд. 1966. С. 144).
396
34, ст. 8. Испив безвременно всю чашу испытаний <...> Евангельская реминисценция: «МОЖЄТА ЛИ ПИТИ MAUjtf, ЮЖЄ АЗ ИМАМ ПИТИ»; «MAUjtf Ol/bW мою
йспїетА» (Мф 20, 22—23; Мк 10, 38—39; ср. Мф 26, 39; 26, 42; Мк 14, 16; Лк 22, 42; Ин 18,11).
34, ст. 9. Призрак счастия. Выражение Вольтера [«Precis de 1’Ecclesiaste» («Изложение Экклезиаста»), 1759, ст. 21]: Brillant орипиоп, fantome de bonheur = Блистательное мнение, призрак счастья (Voltaire. Ed. 1876—1891. Т. VIII. Р. 403).
34, ст. 10—И. Усталый труженик, спешу к родной стране // Заснуть желанным сном, под кровлею родимой. Автореминисценция из «Воспоминаний» 1819 г.: Наскучив странствием и жизни суетою, // Усталый труженик под кровлею родною // Вкушает сладостный бездействия покой (№ 13, ст. 33— 35); Щастлив, щастлив и тот, кому дано судьбою // От странствий отдохнут под кровлею родною (№ 13, ст. 149—150).
Спешу к родной стране. См. комментарий к № 35.1, ст. 18.
Заснут желанным сном, под кровлею родимой. Ритмико-грамматическая формула; ср. у И. И. Дмитриева в послании «К друзьям моим…» («В Москве ль я наконец? со мною ли друзья?..», опубликовано в 1803 г.; ст. 6): <...> Вкусить покойный сон под кровом, где родился <...> (Дмитриев. Изд. 1967. С. 154).
34, ст. 14. <.. .> в стране чужой. См. комментарий к № 12.3, ст. 1.
34, ст. 16—18. Как в пристани пловец, испытанный ненастьем, / / С улыбкой слушает, над бездною возсев, 11 И бури грозный свист и волн мятежный рев <...> Сравнение с пловцом, спасшимся от бури, широко распространено в европейской литературе, начиная с «Божественной комедии» Данте Алигьери («Inferno», песнь И, ст. 22 и далее); ср. реминисценцию у Батюшкова [«Воспоминания. Отрывок» («Я чувствую, мой дар в Поэзии погас…»), ст. 15 и далее]. В контексте рустической элегии этот образ появляется, например, в стихотворении А. А. Никитина «К Родине»: Блажен пловец морей, избегший лютых бед, // И мирной пристани достигший вожделенно <...> [Соревнователь Просвещения и Благотворения (Труды ВОЛРС). 1818. Ч. II. № III. С. 373 (подо.: А. — Н.) А. А. Никитин — секретарь ВОЛРС]. Ср. у Плетнева [«К моей родине. (Элегия)», ст. 71—74]: Вы тщетно стали бы, перебегая свет, // Искать себе приюту от ненастья! // Пускай челнок ваш в пристани стоит // И пенныя под ним не ропщут волны! (Сын Отечества. 1820. Ч. 59. № 3. С. 131).
Над бездною. См.
