начинающееся с прописной буквы, возможно, следует толковать как имя собственное мифологического персонажа (лат. Fama; см. комментарии к № 35.1, ст. 13 и к № 55, ст. 7).

56, ст. 3—4. <...> Когда-бы прелестью опасной // Не столь опасны были вы…. Мотив «опасной красоты» появляется уже в ранних стихотворениях Боратынского и затем транспонируется в «пономаревский цикл». Ср. сочетание огнь опасной в стихотворении «Любовь и Дружба» (№ 4, ст. 8) и стих <...> Опасны серди,у ваши взгляды! в мадригале «Финским красавицамъ» (№ 26, ст. 6). Этот стих Боратынский повторил с небольшим изменением в послании к Пономаревой «О своенравная София!..»: <...> Опасны сердцу ваши взоры (№ 58.2, ст. 30; № 58.1, ст. 29). В позднейших произведениях Боратынского ср. начальную строку из стихотворения 1832 г. «Н. Е. Б » («Двойною прелестью опасна…», № 171) ист. 99

из поэмы «Бал» в редакции Изд. 1835: Страшись прелестницы опасной <...> (см. в настоящем издании раздел «Поэмы»). Сочетание прелестью опасной и рифму прекрасной : опасной повторилА. А. Дельвиг в стихотворении «Жалоба», обращенном к С. Д. Пономаревой: Вас боги создали прекрасной, // Хвала и честь за то богам; / / Но вместе с прелестью опасной / / Они холодность дали вам (Дельвиг. Изд. 1986. С. 44; отмечено: Вацуро. СДП. С. 202).

56, ст. 10. Цитерской бог — Эрот (греческая мифология), или Купидон (латинская мифология), бог любви (см. комментарии к № 10.2, ст. 30; № 23.1, ст. 14— 15); от названия о. Цитера (см. комментарий к № 10.1, ст. 5—6).

56, ст. 13. Предаться нежному участью // Мне тайной голос не велит… Автореминисценция из послания к Н. М. Коншину («Поверь, мой милой друг, страданье нужно нам…»): Щастливцы мнимые! способны ль вы понять // Участья нежного сердечную услугу? (№ 28.2, ст. 13—14). Ср. начальные строки стихотворения А. А. Дельвига «К Софии», обращенного к С. Д. Пономаревой: За ваше нежное участье // Больной певец благодарит: // Оно его животворит <...> (Дельвиг. Изд. 1986. С. 162; совпадения отмечены: Вацуро. СДП. С. 184—185).

56, ст. 16. От стрел любви <...> Лук и стрелы — атрибуты Эрота-Купи- дона.

И. А. Пильщиков

57

57.1. «Когда неопытен я был…»

57.2. «Слепой поклонник красоты…»

57.2. Л—ой («Слепой поклонник красоты…»)

Стихотворение обращено к Софье Дмитриевне Пономаревой и позднее переадресовано Анне Васильевне Лутковской (см. о них комментарии к № 42 и 32). О других

440

стихотворениях Боратынского, переадресованных Лутковской, см. комментарии к

№№ 3 и 42.

Стихотворение «Слепой поклонник красоты…» тематически примыкает к элегиям «Нет, не бывать тому, что было прежде!..» (№ 53) и «Не искушай меня без нужды…» (№ 54), адресованным, разумеется, не Пономаревой, но осенью 1821 г., когда они были литературной новостью, рассчитанным прежде всего на ее внимание. Так же, как в этих элегиях, здесь говорится о разочаровании в надеждах на любовное счастье и о невозможности этого счастья в будущем. С другой стороны, стихотворение «Слепой поклонник красоты…», как и предшествовавшие ему «Вы слишком многими любимы…», «Приманкой ласковых речей…» и «Когдаб вы менее прекрасной…» (см. №№ 42, 43, 56 и комментарии к ним), провоцировало Пономареву на дальнейшее развитие любовного сюжета, тем в большей степени, что помимо стихов о душевном охлаждении («Не искушай…» и проч.), у посланий к Пономаревой был дополнительный контекст — стихотворения Боратынского, записанные в альбом П. Л. Яковлева, с которыми Пономарева, несомненно, была знакома: «Вчера ненастливая ночь…» (№ 50) и «Моя жизнь» (№ 52).

57.1, ст. 10. Купидон. См. комментарий к № 23.1, ст. 14—15.

57.1, ст. 12. Геликон. См. комментарий к № 30.1, ст. 2.

57.2, ст. 2. Любви и неги сын безпечный. См. комментарии к № 28.1, ст. 1—4;

45.1, ст. И.

А. М. П.

58

58.1. «О своенравная Аглая!..»

58.2. «О своенравная София!..»

Заглавие в «Полярной Звезде» и в Изд. 1827: «Аглае».

Стихотворение обращено к Софье Дмитриевне Пономаревой (см. о ней комментарий к № 42) и относится к началу ее романа с Боратынским (см. комментарий к № 56). Аглая (греч. АуХосиос ‘сияющая’) — греческое имя, в том числе имя одной из трех Харит (богинь красоты в греческой мифологии). Характерна замена реального имени София условным поэтическим Аглая: С. Д. Пономарева не названа своим настоящим именем ни в одном из посвященных ей печатных стихотворений Боратынского (ср. комментарий к № 43). Начиная с Изд. 1914—1915 (Т. I. С. 54—55) в основном корпусе текстов печатная редакция заменяется первоначальной рукописной редакцией со ссылкой на якобы «цензурный» характер правки, внесенной авто

441

ром (см.: Изд. 1936. Т. II. С. 249; Изд. 1951. С. 557; Изд. 1957. С. 344; Изд. 1982. С. 604; Изд. 1982. С. 401; и др.). Однако в действительности никаких фактов цензурного вмешательства в историю текста этого произведения до сих пор обнаружено не было, и речь должна идти в лучшем случае об автоцензуре; кроме того, часть переделок, безусловно, носит стилистический характер (см., например, комментарии к № 58.1, ст. 8 и ст. 15). В особенности неправомерна подмена печатной редакции рукописной в корпусе текстов Изд. 1827 (см.: Изд. 1936. Т. I. С. 98—99) и Изд. 1835 (см.: Изд. 1982. С. 85—86) — это вторжение в авторский текст, деформирующее его «антропонимическое пространство» (термин А. Б. Пеньковского).

58.1, ст. 8. <...> ни на сердце, ни на ум. В первоначальной редакции: <...> Ни на уменье, ни на ум (№ 58.2, ст. 8); в промежуточной: <...> Ни на безумье, ни на ум («Полярная Звезда»). Пароним к слову ум — уменье (слово, связанное с умом дальним этимологическим родством, навряд ли ясным поэту) — был заменен общеязыковым антонимом (безумье), а затем окказиональным антонимом (сердце).

58.1, ст. 15. <.. .> И остроумью и уму <...> Figura etymologica (игра с однокоренными словами ум и остро-ум-ъе) заменяет первоначальное перечисление: <...> Разсудку, шалости, уму <...> (№ 58.2, ст. 16).

58.1, ст. 29. <...> Опасны сердцу ваши взоры. См. комментарий к № 56, ст. 3—4.

58.1, ст. 32. <...> От упоения слепаго <...> Ср. комментарий к № 54, ст. 9.

58.1, СТ. 35. <...> пасмурный душой <...> Это сочетание было перенесено в позднюю редакцию послания к А. И. Шляхтинскому: Один, и пасмурный душою <...> (№ 41.1, ст. 1).

58.2, ст. И. <...> Браним Указы и псалмы <...> О политическом и религиозном вольнодумстве молодых посетителей салона Пономаревой см.: Вацуро. СДП.

С. 181—182.

И. А. Пильщиков

59

59.1. «Мне с упоением заметным…»

59.2. К — («Зачем живыя выраженья…»)

Заглавие в Изд. 1827: «К….»,

Стихотворение обращено к Софье Дмитриевне Пономаревой (см. о ней комментарий к № 42) и относится ко времени ее романа с Боратынским (о начале романа см. комментарий к № 56).

442

59.1, ст. 9—10. Не терпит Бог младых проказ // Ланит увядших, впалых глаз. «Бог младых проказъ» — Эрот (греческая мифология), или Купидон (латинская мифология), бог любви (см. комментарии к № 10.2, ст. 30; № 23.1, ст. 14—15). Хотя орфографическая норма требовала писать с заглавной буквы только «наименования истинного Бога», тогда как «слово Бог, в означении божеств языческих, начинается строчною буквою» (Греч Н. Практическая Русская Грамматика. СПб., 1827. С. 546), многие писатели и издатели первой трети XIX в. нарушали это правило (ср.: Пильщиков, Шапир 2002. С. 78).

59.1, ст. 20—22. Меж мудрецами был чудак: // «Я мыслю» пишет он, «и так // Я несомненно существую.» Имеется в виду Рене Декарт (Rene Descartes, 1759—1650) и аксиома, сформулированная в IV части его «Рассуждения о методе» («Discours de Иа methode pour bien conduire sa raison, et chercher la verite dans les Sciences», 1637): я мыслю, следовательно, существую (франц. je pense, donc je suis; лат. cogito ergo sum).

59.1, ст. 23—25. Нет! любишь ты, и потому // Ты существуешь: я пойму / / Скорее истину такую. Непосредственный источник афоризма не установлен. E. Н. Купреянова и И. Н. Медведева приводят без ссылки слова Вольтера: «Декарт говорил: мыслю, следовательно существую. Я же скажу: я вас люблю, следовательно существую» (Изд. 1936. Т. II. С. 255). Г. Хетсо указывает в этой же связи на Ж.-Ж. Руссо (Хетсо 1973. С. 303).

59.1, ст. 26—31. Огнем похищенным с небес / / Япетов сын, гласит преданье, // Одушевил свое созданье, // И наказал его Зевес. // Неумолимый, Прометея // К скалам Кавказа приковал <...> Греческий миф о создателе людей Прометее (Прорубей*;), сыне титана Иапета (’И остаток), Боратынский пересказывал в ґюслании «Напрасно мы, Дельвиг, мечтаем найдти…» (см. комментарий к № 36, ст. 4). Ср. в этом стихотворении аналогичную реинтерпретацию античного мифа, согласно которому Прометей украл у богов огонь и дал его людям: Похищенной искрой созданье свое // Дерзнул оживить безразсудный <...> (№ 36, ст. 5—6; см. комментарий к этим стихам). Разгневанный Зевс (верховный олимпийский бог; см. комментарий к № 37.1, ст. 48) наказал Прометея, приковав его к Кавказскому хребту. О местонахождении этих скал сообщают Павсаний («Описание Греции», кн. V, гл. XI, § 6) и Аполлодор («Библиотека», кн. I, гл. VII, § 1).

59.1, ст. 32. <...> И сердце вран ему клевал. Древние греки полагали, что Зевс каждый день присылал к Прометею орла, выклевывавшего ему печень, которая за ночь отрастала вновь (Гесиод, «Теогония», ст. 521—525; Аполлодор, «Библиотека», кн. I, гл. VII, § 1). По наблюдению А. Б. Пеньковского, в русской рецепции античного мифа о Прометее печень заменялась «грудью» или «сердцем», а орел — коршуном, ястребом и, наконец, вороном («враном»); ср. у И. И. Дмитриева («Филемон и Бавкида», 1805, ст. 3—4): <...> Когда дух зависти, несчастным овладея, // Терзает грудь его, как вран у Промефея [Дмитриев. Изд. 1967. С. 150; см.: Пеньковский А. Б. Пушкинский текст и текст культуры: «…видел врана и голубицу излета

443

ющих, символы казни и примирения»: («Путешествие в Арзрум») // Проблемы семантического анализа: Пятые Шмелевские чтения. М., 2002. С. 77—79].

59.1, ст. 45.<...> Еще беру прельщенья меры <...> Галлицизм (франц. prendre des mesures; ср. соврем, рус. принимать меры).

59.1, ст. 47. Написание сжет вместо этимологически корректного жжет отражает неустойчивость орфографии этого слова в первой половине XIX в. (встречалось также написание зжетъ).

59.2, ст. 5 и далее. Запутанный синтаксис этого фрагмента производил впечатление невнятицы, усугубленной опечаткой в тексте журнальной публикации (отсутствие запятой в конце ст. 5). В рецензии на IX книжку «Новостей Литературы» (1824) Ф. В. Булгарин писал: «<...> жаль, что Издатели испортили пьесу Г. Б—скаго, под заглавием: К — (см. стр. 40) неправильною разстановкою знаков препинания. От пятаго до четырнадцатаго стиха нет никакого смысла» (Литературные Листки. 1824. Ч. III. № XVII. С. 166). Подготавливая Изд. 1827, Боратынский переделал начало стихотворения (см. № 59.1, ст. 1—10).

59.2, ст. 9. Душа полна тоски ея <...> — то есть тоски любви (слово любовь находится в ст. 7). Местоимение ея (род. пад.) читается [jejo] и