но, в эпиграммах, это совершенно уместно и ни сколько не противно хорошему вкусу. Но особенно мила маленькая поэма, «Осень». В этом стихотворении есть много картинного, хотя некоторые фразы несколько тяжелы и вся пиеса немножко растянута. Но можно исключить те строфы, которые кажутся лишними.
И вот сентябрь! замедля свой восход,
Сияньем хладным солнце блещет,
И луч его, в зерцале зыбком вод,
Неверным золотом трепещет.
Седая мгла виется вкруг холмов;
Росой затоплены равнины;
Желтеет сень кудрявая дубов,
Умолкли птиц живые голоса,
Безмолвен лес, беззвучны небеса!
И вот сентябрь! и вечер года к нам Подходит! На поля и горы Уже мороз бросает по утрам Свои сребристые узоры.
Пробудится ненастливый Эол:
Пред ним помчится прах летучий;
Качаяся завоет роща: дол
И набегут на небо облака,
И, потемнев, запенится река.
Прощай, прощай, сияние небес!
Прощай, прощай, краса природы!
Волшебного шептанья полный лес,
Златочешуйчатые воды!
Веселой сон минутных летних нег!…
Вот эхо, в рощах обнаженных,
Секирою тревожит дровосек,
И скоро, снегом убеленных,
Своих дубрав3 и холмов зимний вид Застылый ток туманно отразит.
3 В «Сумерках» — «дубров».
505
Плод годовых трудов сбирает. Сметав в стога скошенный злак долин,
С серпом он в поле поспешает.
Гуляет серп. На сжатых бороздах
Снопы стоят в копнах блестящих Иль тянутся, вдоль жнива4, на возах Под тяжкой ношею скрыпящих;
И хлебных скирд золотоверхий град Подъемлется кругом крестьянских хат.
Дни сельского святого торжества!
Овины весело дымятся,
И цеп стучит, и с шумом жернова
Ожившей мельницы крутятся…. Иди, зима! на строги дни себе Припас оратай много блага; Отрадное тепло в его избе,
С семьей своей вкусит он без забот Своих трудов благословенный плод,
А ты, когда вступаешь в осень дней, Оратай жизненного поля,
И пред тобой во благостыне всей Является земная доля;
Когда тебе житейские бразды,
Труд бытия вознаграждая,
Готовятся подать свои плоды И спеет жатва дорогая,
И в зернах дум ее сбираешь ты,
Судеб людских достигнув полноты, —
Ты, так же ли как земледел, богат?….
И ты, как он, с надеждой сеял;
И ты, как он, о дальнем дне наград Сны позлащеные лелеял….
Любуйся же, гордись восставшим им!
Считай свои приобретенья, —
Увы! к мечтам, страстям, трудам мирским Тобой скопленные презренья,
4 В «Сумерках» — «жнивы».
506
Язвительный, неотразимый стыд Души твоей обманов и обид!
Но если бы негодованья крик,
Но если б вопль тоски великой Из глубины сердечныя возник
Вполне торжественный и дикой, Костями бы, среди своих забав,
Содроглась ветреная младость, Играющий младенец, зарыдав,
Игрушку б выронил, и радость Покинула б чело его на век,
И заживо б в нем умер человек!
Зови ж теперь на праздник честный мир!
Спеши, хозяин тароватый!
Проси, сажай гостей своих за пир Затейливый, замысловатый!
Что лакомству пророчит он утех!
Каким разнообразьем брашен Блистает он!… Но вкус — один во всех И как могила людям страшен. Садись один и тризну соверши По радостям земным твоей души!
Пусть, в торжестве насмешливом своем, Ум бесполезный сердца трепет Угомонит, и тщетных жалоб в нем Усушит запоздалый лепет И примешь ты, как лучший жизни клад, Дар опыта, мертвящий душу хлад!
Иль, отряхнув видения земли
Порывом скорби животворной,
Ея предел завидя невдали,
Цветущий брег за мглою черной,
Пред Промыслом оправданным ты ниц Падешь с признательным смиреньем, С надеждою, не видящей границ,
И утоленным разуменьем.
507
Знай: внутренней своей во веки ты Не передашь земному звуку И легких чад житейской суеты Не посвятишь в свою науку! Знай: горняя, иль дольная, она Нам на земле не для земли дана.
В широких лысинах бессилья,
И радостно блиставшие поля Златыми класами обилья,
Со смертью жизнь, богатство с нищетой, Все образы годины бывшей Сравняются под снежной пеленой, Однообразно их покрывшей.
Перед тобой таков отныне свет:
Но в нем тебе грядущей жатвы нет!
ИЗ «ЛИТЕРАТУРНОМ ГАЗЕТЫ»
СУМЕРКИ. СОЧИНЕНИЕ ЕВГЕНИЯ БАРАТЫНСКОГО. МОСКВА. 18425
Баратынский без сомнения принадлежит к числу не многих русских поэтов, которых имена наша литература привыкла произносить с гордостью и призна- тельностию. Было время, когда на г. Баратынского многие смотрели, как на одну из самых блестящих надежд русской поэзии, когда имени его не произносили иначе, как подле имен Пушкина и Жуковского. И точно, в эпоху цветущего состояния поэтической деятельности г. Баратынского, в его произведениях нередко встречались такие страницы, на которых негрешно было основывать хоть какие надежды. Его стих, всегда эффектный и грациозный, выкованный, так сказать, из мысли и чувства, как-то особенно западал в душу и надолго оставался в ней, проникая в самые сокровенные изгибы ее. Баратынский по преимуществу поэт мысли: не столько изяществом формы и оригинальностью поэтического взгляда, сколько господством мысли, присутствием которой
5 Литературная газета. Вестник наук, искусств, литературы, новостей, театров. 1842. № 32. 16 августа. Критика и библиография. Русская литература. С. 663—665.
508
более или менее запечатлены все лучшие, то есть, первоначальные его произведения, обратил он на себя внимание, заставив некогда предполагать в себе натуру мощную и глубокую, еще сильнее мыслящую и чувствующую, чем изображающую свои мысли и чувства. Ждали полного, окончательного развития, после которого поэт должен был выразиться вполне и притом во всей своей самобытности, совершенно чуждый посторонних влияний. Не то случилось…
Баратынский, после роскошных, обаятельных звуков, которые так чудно и щедро рассыпала его лира в цветущую пору свою, вдруг начал слабее и слабее откликаться на голос надежд, вызывавших его музу на поприще просторное и почетное. Постепенно реже и реже стали являться в свет его произведения и притом нельзя было не заметить упадка их, сравнительно с первоначальными. В последние годы, только в двух журналах, (в «Отечественных Записках» и в «Современнике») по временам и то весьма не часто, встречали мы небольшие стихотворения за подписью г. Баратынского, и признаться, узнавали их только по подписи. Творец «Эдды» как-будто переродился…
Ныне г. Баратынский собрал небольшие пиески свои, разбросанные по журналам, и выдал их в свет в небольшой книжке. С грустным вниманием перечитали мы его брошюру и в сотый раз тяжело вздохнули об участи нашей бедной литературы, которой как будто на роду написано, или оплакивать преждевременную потерю или сожалеть о нежданном упадке всего того, на чем основывала она самые светлые надежды своего процветания…
Однакож, из того, что мы теперь сказали, не должно выводить слишком скорого заключения, что те, которые почитали г. Баратынского замечательным поэтом, безусловно ошиблись. Нет, в г. Баратынском всегда найдется столько таланта, ума и достоинства, чтоб помрачить многие и очень многие из нынешних наших поэтических знаменитостей. Мы находим упадок его грустным только в отношении к нему самому, к первоначальным его произведениям. В «Сумерках» есть несколько стихотворений, которые можно прочесть с большим удовольствием. На пример:
Алкивиад
Облокотясь перед медью, образ его отражавшей,
Дланью слегка приподняв кудри златыя чела,
Юный красавец сидел горделиво задумчив, и смехом Горьким смеясь, на него мужи казали перстом;
Девы тайно любуясь челом благородно открытым,
Не хотя взор отводя, хмурили брови свои.
Он же и глух был, и слеп; он не в меди глядясь, а в грядущем,
Думал: к лицу ли ему будет лавровый венок.
509
Красного лета отрава, муха досадная, что ты Вьешься, терзая меня, льнешь то к лицу, то к перстам?
Кто одарил тебя жалом властным прервать самовластно6 Мощно-крылатую мысль, жаркой любви поцелуй?
Ты из мечтателя мирного, нег европейских питомца Дикого скифа творишь, жадного смерти врага.
В этих двух стихотворениях, совершенно разнородных по мысли, выполнение так удовлетворительно, форма так изящна и оба они запечатлены такою оригинальностью, что невольно вспомнишь прежнего Баратынского. К числу лучших стихотворений, из ныне изданных, должно отнести так-же «Рифму» и «Все мысль да мысль».
Все мысль, да мысль! Художник бедный слова!
О жрец ея! тебе забвенья нет;
Все тут, да тут, и человек, и свет,
И смерть, и жизнь, и правда без покрова.
Резец, орган, кисть! счастлив кто влеком К ним чувственным, за грань их не ступая!
Есть хмель ему на празднике мирском!
Но пред тобой, как пред нагим мечем,
Мысль, острый луч! бледнеет жизнь земная.
Когда на играх Олимпийских,
На стогнах Греческих недавних городов,
Он пел, питомец муз, он пел среди валов Народа жадного восторгов мусикийских:
В нем вера полная в сочувствие жила:
Свободным и широким метром,
Как жатва зыблемая ветром Его гармония текла.
Толпа вниманием окована была Пока, могучим сотрясеньем Вдруг побежденная, плескала без конца И струны звучныя певца Дарили7 новым вдохновеньем.
6 В «Сумерках» — «самовольно».
7 В «Сумерках» — «дарила».
510
А ныне кто у наших лир Их дружелюбной тайны просит?
Кого за нами в горний мир Опальный голос их уносит?
Меж нас не ведает поэт Его полет высок иль нет!
Сам судия и подсудимый,
Пусть молвит: песнопевца жар Смешной недуг иль высший дар?
Решит вопрос не разрешимый!
Среди безжизненного сна,
Средь гробового хлада света,
Своею ласкою поэта Ты, рифма! радуешь одна.
Подобно голубю ковчега,
Одна ему, с родного брега,
Живую ветвь приносишь ты;
Одна с божественным порывом Миришь его твоим отзывом И признаешь его мечты!
Как в том, так и в другом стихотворении есть мысль изящно выраженная, за то нельзя сказать этого о следующем стихотворении:
Выли8 бури, непогоды,
Да младые были годы!
В день ненастный, час гнетучий Грудь подымет вздох могучий;
Бойкой песнью разольется:
А как век-то, век-то старой Обручится с лютой карой;
Груз двойной в9 груди усталой Уж не сбросит вздох удалой:
Не положишь ты на голос С черной мыслью белый волос!
8 В «Сумерках» — «Были».
9 В «Сумерках» — «с груди».
511
В. Г. БЕЛИНСКИЙ
СУМЕРКИ. СОЧИНЕНИЕ ЕВГЕНИЯ БАРАТЫНСКОГО.
МОСКВА, В тип. А. СЕМЕНА,
ПРИ ИМПЕРАТОРСКОЙ МЕДИКО-ХИРУРГИЧЕСКОЙ АКАДЕМИИ.
В 12-ю д. л. 88 СТР.10 11
В этой книжке содержатся стихотворения г. Баратынского, писанные им после издания в двух томах собрания стихотворений в 1835 году. Эти, последние, стихотворения были рассеяны в разных журналах: «Московском Наблюдателе», «Отеч.<ественных> Записках» и пр.; изданные теперь отдельно, они могут служить дополнением к означенному собранию стихотворений г. Баратынского 1835 года. Это обстоятельство дает нам повод поговорить в особой статье о всей поэтической деятельности такого замечательного лица в русской литературе, как г. Баратынский, — что мы и сделаем в одной из следующих книжек «Отеч.<ественных> Записок».
П. А. ПЛЕТНЕВ
СУМЕРКИ. СОЧИНЕНИЕ ЕВГЕНИЯ БАРАТЫНСКОГО.
В 12; 88 и II СТРАНА
В Литературе есть имена, есть таланты, есть сочинения, которые появлением своим каждый раз вносят в душу читателя особый мир идей, образов, ощущений, и хотя на мгновение облекают жизнь легкою, светлою радостью. Это те немногие из художников, которые, постигнув свое призвание, ему одному оставались всегда верны, любили искуство, потому-что в его только сфере чувствуешь дыхание чистой красоты и высокой истины, не изменяли вечным законам творчества и, уклонившись в обитель созерцательности и гармонии, не узнали о существовании изменчивых приговоров толпы. При неожиданной встрече с собою, долго невиденный, каждый из этих немногих вызывает на уста ваши приветствие Поэта:
10 Отечественные записки. 1842. Т. XXIV. № 9 (ценз. разр. 31 августа, вышел 4 сентября — Боград 1985. С. 170—171). Отд. VI: Библиографическая хроника. Русская литература. Август. С. 1 (6-й пагинации).
11 Современник. 1842. Т. XXVII. № 3 (ценз. разр. 30 июня; ценз, билет 3 августа — Летопись.
