видал человека менее убитого своим положением; оно сделало его опытным, много выше его лет, а благодарная свобода, примета души возвышенной и гения – сама поставила его далеко выше толпы, его окружающей. Он был всеми любим, но казалось, и не замечал этого; равно как и своего несчастия. <…> Мы не столько любили один другого, сколько были нужны друг для друга. Мы проводили вместе дни, недели, месяцы и, наконец, целые четыре года».
«Пора покинуть, милый друг…» – Печаталось сначала под заглавием «К. Н. М.», а затем в составе раздела «Элегии» под заглавием «К…ну». Адресовано Н.М. Коншину. На стихотворение откликнулся А.С. Пушкин в послании Алексееву и процитировал, переставив, две строки из Баратынского:
Как мой задумчивый проказник,
Как Баратынский я твержу:
«Нельзя ль найти подруги нежной?
Нельзя ль найти любви надежной?»
«Рассеивает грусть веселый шум пиров…» – Дважды печаталось под заглавием «Уныние».
«Шуми, шуми с крутой вершины…» – Первоначально печаталось под заглавием «Водопад». К.В. Пигарев предложил, что речь идет о водопаде Хэгфорс близ Кюмени, места службы Баратынского в Финляндии. Однако норвежский исследователь Гейр Хетсо связал стихотворение с переводом Нейшлотского полка в лагерь Вильманстранд, чем воспользовался Н.М. Коншин, показав Баратынскому известный водопад Иматру. В своих воспоминаниях Н.М. Коншин писал: «В Финляндии есть чудо: это водопад Иматра, река Вокса, суженная гранитными берегами, с оторванным дном, летит в бездну. После лагеря мы поехали посмотреть этого водопада. Долго стоял поэт над оглушающей пропастью, скрестя руки на груди. Кто не прочитал с наслаждением стихов, выразивших чувство, владевшее им на скалах Иматры: “Зачем с безумным ожиданием…” и след.». В главе «Поездка на Иматру» из воспоминаний А.П. Керн засвидетельствовано пребывание Баратынского на Иматре: «На некоторых береговых камнях написаны были разные имена, и одно из них было милое и нам всем знакомое Евгения Абрамовича Баратынского». В стихотворении отразилось, по мнению исследователей творчества поэта, влияние элегии К.Н. Батюшкова «На развалинах замка в Швеции» и его же прозаического «Отрывка из писем Русского Офицера в Финляндии».
«Чувствительны мне дружеские пени…» – Печаталось под заглавиями «К***» и «Эпилог» (в качестве заключительного стихотворения раздела «Элегии» в издании 1827 г.). Пени – жалобы.
«Прощай, отчизна непогоды…» – Печаталось под заглавием «Отъезд» и входило в состав раздела «Элегий». Написано в связи с отпуском. Уезжая в Петербург, Баратынский, по словам Н.М. Коншина, был убежден, что не воротится в Финляндию, но его надежды не сбылись (ему удалось выйти в отставку лишь в 1825 г.).
«Я возвращуся к вам, поля моих отцов…» – Печаталось под заглавиями «Сельская элегия» и «Родина». По свидетельству жены поэта Н.Л. Боратынской, в элегии упоминается сельцо Подвойское Смоленской губернии (имение дяди поэта, Богдана Андреевича Боратынского). Однако К.В. Пигарев отнес описание к принадлежавшей отцу поэта, А.А. Боратынскому, усадьбе Мара Тамбовской губернии, родине Е.А. Баратынского (см.: «О дом отеческий!»).
А ты, мой старый друг… – Имеется в виду воспитатель Баратынского итальянец Джачинто Богрезе (см. стихотворение «Дядьке итальянцу»), который в первой редакции стихотворения назван на русский лад именем Яков («Прилежный Яков мой!»).
Богиня пажитей признательней Фортуны! – По мысли Баратынского, богиня плодородия Церера (см. Словарь) более справедливо воздает людям за их труды, чем непостоянная богиня судьбы, случая и удачи Фортуна (см. Словарь).
У брега насажу лесок уединенный… – Мечта Баратынского исполнилась много лет спустя (см. стихотворение «На посев леса»).
«Напрасно мы, Дельвиг, мечтаем найти…» – Печаталось под заглавиями «Делию. Ода (с латинского)» и «Дельвигу». Стихотворение было высоко оценено В.Г. Белинским и отмечено Л.Н. Толстым, который писал А.А. Фету: «Баратынский настоящий, хотя мало красоты, изящества, но есть прекрасные вещи. Один стих: “Любить и лелеять недуг бытия” стоит всех драм Толстого (А.К. Толстого. – В. К.)».
В альбом («Вы слишком многими любимы…»). – Первоначально посвящено Софье Дмитриевне Пономаревой (урожд. Позняк; 1794–1824), с которой Баратынский познакомился в 1820 г. и с 1821 г. стал посетителем ее салона. Позднее стихотворение переадресовано А.В. Лутковской и вписано в ее альбом. Адрес-календарь – здесь: список поклонников; ежегодный справочник учреждений и чиновников.
«Приманкой ласковых речей…» – Печаталось под заглавиями «Хлеб», «Климене», «К К…о». Возможно, адресовано С.Д. Пономаревой.
Больной. – Лила – условно-поэтическое имя.
«Когда б вы менее прекрасной…» – При жизни Баратынского не печаталось. Обращено к С.Д. Пономаревой. Цитерский бог – Эрот (см. Словарь: Цитера, Эрот).
«Один, и пасмурный душою…» – Печаталось под заглавиями «Бдение», «Тоска» и снова «Бдение». Петел – петух.
Песня («Страшно воет, завывает…»). – Печаталось под заглавием «Русская песня».
«Нет, не бывать тому, что было прежде!..» – Печаталось вместе со стихотворением «Разуверение» под общим заглавием «Элегии».
Разуверение. – Входило в состав раздела «Элегии». По свидетельству С.А. Рачинского, обращено к В.Н. Кучиной. В.Г. Белинский назвал стихотворение в числе «особенно достойных памяти и внимания». На слова Баратынского написан знаменитый романс М.И. Глинки. Великая русская певица Н.А. Обухова, внучка Баратынского, писала в своей автобиографии: «А как хороши элегии Баратынского! Как они поэтичны, музыкальны! Не мудрено, что Глинке захотелось написать свой чудесный романс на слова деда “Не искушай меня без нужды”. Эта элегия Баратынского прекрасно сочетается с музыкой Глинки. Я всегда с особым чувством пою этот романс и предпочитаю вариант, написанный для сольного пения. Мне кажется, что, когда исполняешь этот романс одна, больше выявляется смысл и глубина элегии». В душе моей одно волненье, А не любовь пробудишь ты. – Эти строки – перевод из романа Ж.-Ж. Руссо «Юлия, или Новая Элоиза» (см. Коровин В.И. «Две заметки о стихах Баратынского». Новые безделки: Сб. статей к 60-летию В.Э. Вацуро. М., 1996. С. 434).
«Чтоб очаровывать сердца…» – Печаталось под заглавиями «К***» и «К-ву. Ответ». Адресовано, как выяснил В.Э. Вацуро, А.А. Крылову. (В.Э. Вацуро. Из истории литературных полемик 1820-х годов. В кн.: Вопросы литературы и фольклора. Воронеж, 1972, с. 161–174.) В мае 1821 г., осуждая гедонистическую лирику, Крылов выступил в Вольном обществе любителей словесности, наук и художеств с резким стихотворным памфлетом «Вакхические поэты», направленным против своих бывших друзей – Дельвига и Баратынского. Этим выпадом и вызван иронический ответ Баратынского. В стихотворении Крылова острие критики нацелено на «низкую» тему вина и пиров, недостойную, по его мнению, истинной поэзии:
И поглотит река забвенья
Венец, обрызганный вином!
Баратынский в духе романтических представлений, разделяемых всем пушкинским кругом, отвергает идущее от классицизма неравенство «низких» и «высоких» лирических предметов, считая, что не тема сама по себе обусловливает достоинство художественного произведения, а проявленный в нем талант, что темы и жанры поэзии равноправны и любовно-элегическая лирика столь же достойна внимания поэта, как и героико-патетическая («вражда царей») и батальная («стук мечей»). В качестве доказательства Баратынский называет имена поэтов, которые «повстречали славу в Цитере», т. е. обессмертили себя в жанре любовной лирики.
Анакреон (ок. 570–478 гг. до н. э.) – древнегреческий лирик, в поэзии которого старческие мотивы сочетались с воспеванием жизненных удовольствий и радостей.
Амфора – в Древней Греции сосуд, предназначавшийся для хранения вин.
Эллада – Древняя Греция.
Фофанов – здесь: нарицательное имя бездарного поэта (от слова «фофан» – простофиля, глупец).
Парни Эварист Дезире де Форж (1753–1814) – французский поэт, родоначальник «легкой», эпикурейской и любовной (эротической) поэзии нового времени.
Хлоя, Дафна – условно-поэтические имена.
Тибуллова цевница – здесь в переносном значении: поэзия римского поэта-элегика Альбия Тибулла (ок. 50–19 гг. до н. э.), воспевавшего сельскую жизнь.
Омир – Гомер.
«Приятель строгий, ты не прав…» – Печаталось под заглавиями «Булгарину» и «К…». Стихотворение обращено к Фаддею Бенедиктовичу Булгарину (1777–1859) и вызвано его нападками на молодых поэтов пушкинского круга, в том числе на Баратынского, которых он порицал за «легкий», эпикурейский дух поэзии, связывал его с вольнолюбием и нарушением «общественной нравственности». Стихотворение Баратынского написано еще в ту пору, когда отношения с Булгариным были вполне приятельскими. Переход Булгарина в стан противника Пушкина не укрылся от Баратынского, и с 1826 г. Булгарин стал объектом его эпиграмм. Эту перемену отметил и Булгарин. В рецензии на издание 1827 г. он писал, имея в виду и комментируемое стихотворение: «Из посланий лучшие к Н.И. Гнедичу, к Дельвигу и ко мне. Послание ко мне было напечатано в “Сыне Отечества” и перепечатано в “Образцовых сочинениях” с моим именем: “К Булгарину”; имя мое было даже в стихе. По переселении поэта в Москву он стал писать ко мне послания другого рода, а в прежнем имя мое заменено точками в заглавии, а в стихе с пожалован в Менторы. Пользуясь этим почетным званием, советую поэту более следовать внушению своего гения, нежели внушениям журнальных сыщиков. Это будет лучше и для него и для публики». В издании 1835 г. Баратынский, возможно, учел замечание Булгарина и вместо дружеского («Нет, нет, Булгарин! ты не прав») и явно критического («Нет, нет, мой ментор! ты не прав») дал нейтральное («Приятель строгий, ты не прав»), более соответствующее тому времени, когда было написано стихотворение.
Цветок. – Возможно, навеяно сентиментальными и романтическими балладами. Людмила, Услад – условно-поэтические имена, обычно встречаемые в балладах.
«Ты был ли, гордый Рим, земли самовластитель…» – Печаталось под заглавием «Рим». Рим с детства интересовал Баратынского, воспитанного дядькой-итальянцем. «Судьба Рима как символ изменчивости исторической судьбы», по словам Л.Г. Фризмана, привлекала поэтов от Дю Белле до Байрона и была популярна как в вольнолюбивой, так и в медитативной лирике. (Е.А. Баратынский. Стихотворения. Поэмы. М., 1982. С. 579.)
Позорище – здесь: зрелище, вид.
Семь холмов – Капитолий, Палатин, Эсквилин, Авентин, Виминал, Целий, Квиринал; на них расположен Рим.
«Когда неопытен я был..» – Дважды выходило в печати под заглавием «Л<утковск>ой». Однако первоначальная редакция была посвящена С.Д. Пономаревой и вписана в ее альбом. Лишь затем стихотворение было переадресовано А.В. Лутковской.
«В своих стихах он скукой дышит…» – Печаталось под заглавием «Эпиграмма». Направлено против поэта Дмитрия Ивановича Хвостова (1757–1835), имевшего привычку надоедать окружающим своими вслух читаемыми стихами.
«Неизвинительной ошибкой…» – Печаталось под заглавием «К жестокой». Обращено, по-видимому, к С.Д. Пономаревой.
«Дало две доли Провидение…» – Печаталось под заглавием «Стансы» и «Две доли». Часть – здесь: участь.
«О своенравная Аглая!» – Обращено к С.Д. Пономаревой и вписано в ее альбом. Печатается по изданию 1835 г.
«Я безрассуден – и не диво!» – Дважды печаталось под заглавием «Д<ельвиг>у». Обращено к А.А. Дельвигу. Пойду я странником тогда На край земли, туда, туда, Где вечный холод обитает… – пародийное использование романтического порыва «Dachin, dachin…» («Туда, туда…») в знаменитой песне Миньоны («Kennst du das Land…» – «Знаешь ли ты край…») из романа Гете «Годы учения Вильгельма Мейстера».
«Мне с упоением заметным…» – Печаталось под заглавием «К…». Предположительный адресат – С.Д.
