стороны, он выдерживает послание в духе, как отметил Дельвиг, правил французского классицизма. Кроме того, с одной стороны, ему претит зависимость от «торговой логики», и в этом отношении он также солидарен с Пушкиным и его друзьями. Но, с другой стороны, отстаивая независимость писателя от торговцев-издателей, неожиданно одобряет его зависимость от меценатов, против чего резко высказывались декабристы, Пушкин и другие литераторы.
Жуковский виноват; он первый между нами Вошел в содружество с германскими певцами… – Баратынский присоединился к мнению В.К. Кюхельбекера, который в статье «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие» (1824) резко отрицательно отозвался о поэзии Жуковского и ее роли в развитии русской поэзии.
Кто «Душеньку» твою всех прежде оценил?.. – По словам Н.М. Карамзина, Екатерина II «читала “Душеньку” с удовольствием и сказала о том сочинителю; что могло быть для него лестнее? Знатные и придворные, всегда ревностные подражатели государей, старались изъявить ему знаки своего уважения и твердили наизусть места, замеченные монархинею».
О наших судиях не смею молвить слова… – С резким возмущением Баратынский писал поэту И.И. Козлову: «Наши журналисты стали настоящими литературными монополистами; они создают общественное мнение, они ставят себя нашими судьями при помощи своих ростовщических средств, и ничем нельзя помочь!.. Какой-нибудь Греч, Булгарин, Каченовский составляют триумвират, который управляет Парнасом».
Избрать в советники кота и петуха… – «Богданович, – писал К.Н. Батюшков в статье «Нечто о Поэте и Поэзии», – жил в совершенном уединении. У него были два товарища, достойные добродушного Лафонтена: кот и петух. Об них он говорил, как о друзьях своих, рассказывал чудеса, беспокоился об их здоровье и долго оплакивал их кончину».
Недавно от него товарищ твой Назон Посланье получил… – Имеется в виду послание Пушкина «К Овидию», написанное в 1821 г.
Назон Публий Овидий (43 г. до н. э. – 17 г. н. э.) – римский поэт.
«Очарованье красоты…» – Первоначально опубликовано под заглавием «А.А. В<оейков>ой». Обращено к Александре Андреевне Воейковой (урожд. Протасова; 1795–1829), жене поэта и журналиста А.Ф. Воейкова, племяннице В.А. Жуковского, посвятившего ей балладу «Светлана». Известна еще одна редакция стихотворения:
Очарованье красоты
Твоей во благо нам;
Не будишь нас, как солнце, ты
К мятежным суетам;
От дольной жизни, как луна,
С тобой, как ты, душа полна
Высокой тишиной.
Леда. – Вольный перевод одноименного стихотворения Парни. Евротейский древний ток… – Имеется в виду Еврот, река в Спарте, на юге Пелопоннеского полуострова.
«Завыла буря; хлябь морская…» – Дважды печаталось под заглавием «Буря» и входило в раздел «Элегии». При первой публикации (1825) стихотворение встретило цензурные препятствия, о чем Баратынский писал своему другу, позднее родственнику Н.В. Путяте (1802–1877): «Леда моя публично целуется со своим Лебедем. А буре шуметь не позволено. Неисповедимы пути твои, о цензура русская!» В издании 1835 г. стихи 11–20 были запрещены цензурой и заменены точками. Стих 21 в автографе читался: «Иль вечным будет заточенье?» Одни комментаторы предполагают, что в стихотворении отразились впечатления от морских бурь в Финском заливе во время знаменитого ноябрьского наводнения 1824 г., другие, ссылаясь на мнение Н.В. Путяты, более определенно говорят о впечатлениях во время того же наводнения в Петербурге.
«Рука с рукой Веселье, Горе…» – Дважды печаталось под заглавием «Веселье и Горе». По теме сходно со стихотворением Мильвуа «Plasir et paine» («Удовольствие и печаль»).
«Как много ты в немного дней…» – Стихотворение встретило цензурные возражения. В издании 1827 г. напечатано с цензурной заменой двух последних стихов:
Как покаянье плачешь ты
И как безумье ты хохочешь.
В издании 1835 г. восьмой стих заменен точками, а последний напечатан, как в тексте. Цензура сочла «неприличным» «сравнение развратной женщины со святою Магдолиною». Баратынский, как явствует из его письма В.В. Измайлову, предложил замену: «Что же касается до имени Магдалины, которое пугает цензуру, я решил заменить его словом: богомолка, хотя эта перемена портит всю пьесу». Однако цензура не согласилась, по-видимому, и на эту переправку. Обращено к Аграфене Федоровне Закревской, урожденной графине Толстой (1799–1879), жене финляндского генерал-губернатора А.А. Закревского. Баратынский познакомился с ней в конце 1824 г. в Гельсингфорсе и, по словам Н.В. Путяты, «попал в ее волшебные сети». В письмах он часто называл ее Магдалиной. Закревская отличалась красотой и с вызывающей свободой держалась в свете. Ее характер интересовал Пушкина, назвавшего Закревскую «беззаконной кометой» и «Клеопатрой Невы». Под именем Нины она вошла героиней в поэму Баратынского «Бал».
«Отчизны враг, слуга царя…» – При жизни Баратынского эпиграмма не печаталась. Направлена против Алексея Андреевича Аракчеева (1769–1834), временщика при Павле I и Александре I. Скрываясь от очей… – Намек на уединение Аракчеева в своем поместье Грузино, Новгородской губернии.
«Взгляни на лик холодный сей…» – Печаталось под заглавием «Надпись».
«Решительно печальных строк моих…» – Дважды печаталось под заголовком «Оправдание» и входило в раздел «Элегии». Одна из самых знаменитых элегий Баратынского, восторженно оцененная Пушкиным.
Из-за угла пафосских пилигримок… – Речь идет о женщинах легкого поведения.
Пафосские пилигримки – жрицы любви (см. Словарь: Пафос).
Череп. – Печаталось под заглавием «Могила» и входило в раздел «Элегии». Современная поэту критика связывала тему стихотворения с «Чайльд-Гарольдом» (V–VII строфы 2-й песни) Байрона и его же «Надписью на кубке из черепа» («Lines inscribed upon a cup formed from a scull»). П.А. Плетнев, касаясь этой темы, писал, что «подобный предмет есть в стихотворениях знаменитого Байрона. Мы из любопытства сравнивали эти два произведения. Русский стихотворец в этом случае гораздо выше английского. Байрон, сильный, глубокий и мрачный, почти шутя говорил о черепе умершего человека. Наш поэт извлек из этого предмета поразительные истины». Пушкин, соотнеся стихотворение с размышлениями Гамлета над черепом бедного Йорика в «Гамлете» (1-я сцена V акта) Шекспира, в послании Дельвигу («Прими сей череп, Дельвиг…») писал о «Гамлете– Баратынском».
«Мы пьем в любви отраву сладкую…» – Печаталось под заглавиями «Сонет» и «Любовь».
Авроре Ш<ернваль>. – Дважды печаталось под заглавием «Девушке, имя которой было Аврора». Существует предположение, что стихотворение было первоначально написано по-французски и только потом переведено на русский язык. Обращено к Авроре Карловне Шернваль (1808–1902; в первом браке – за П.Н. Демидовым, во втором – за Андр. Н. Карамзиным), дочери выборгского губернатора. Сестре А.К. Шернваль, графине Эмилии Карловне Мусиной-Пушкиной, посвятил стихотворение М.Ю. Лермонтов. Соименница зари – см. Словарь: Аврора.
«Когда взойдет денница золотая…» – Печаталось под заглавием «Песня».
«Идиллик новый на искус…» – Печаталось под заглавием «Эпиграмма». Направлена, по-видимому, против Владимира Ивановича Панаева (1792–1859), поэта-идиллика, враждебно относившегося к поэтам пушкинского круга.
«Войной журнальною бесчестит без причины…» – Экспромт направлен против П.А. Вяземского, который активно участвовал в литературных полемиках 1820-х годов. Тогда же, в мае 1825 г., до Вяземского дошли слова из апрельского письма Баратынского к И.И. Козлову: «Всего досаднее Вяземский. Он образовался в беспокойные времена междоусобий Карамзина с Шишковым, и военный дух не покидает его и ныне». Подобные упреки Вяземский слышал не только от Баратынского, но и от Пушкина, который писал ему: «Бранюсь с тобою за одно послание к Каченовскому; как мог ты сойти в арену вместе с этим хилым кулачным бойцом – ты сбил его с ног, но он облил бесславный твой венок кровью, желчью и сивухой…» Комментируемая эпиграмма была написана до личного знакомства Баратынского с Вяземским. В конце 1825 г. они подружились, а впоследствии Баратынский посвятил Вяземскому сборник «Сумерки». Сам Вяземский вспоминал: «Баратынский говаривал мне, что в моих полемических стычках напоминаю я ему старых наших бар, например Алексея Орлова, который любил выходить с чернью на кулачные бои».
«В глуши лесов счастлив один…» – Дважды печаталось под заглавием «Стансы». В первой публикации тексту предшествовало еще 24 стиха:
О чем ни молимся богам,
Что дать нам боги ни во власти, —
Никто не даст отрады нам,
Когда ошибочные страсти
Вредят сердечной тишине,
Когда господствуют оне.
Ко счастью способов одних
Для счастья истинного мало;
Употреблять с уменьем их
Еще бы людям надлежало;
И не на то ль своим Творцом
Одарены они умом?
А мы, мы ум свой обрекли
Господству детских своенравий!
Достиг владычества земли
Счастливец ветреный Октавий;
Достиг, и что ж? – всемирный трон
Покинуть замышляет он.
Далекий благ не жаждет праздно.
Но дух воспитывает свой
Случайной доле сообразно;
Для счастья надобное в ней
Дарует он душе своей.
Эпикур (341–270 гг. до н. э.) – греческий философ, учивший, что счастье состоит в наслаждении, достигаемом возвышенными чувствами и умственными интересами; впоследствии учение Эпикура вульгаризировали и превратили философа в проповедника чувственных удовольствий (эпикуреизм); в этом смысле имя Эпикура употреблено в стихотворении Баратынского. Эпиктет (ок. 50 – ок. 138) – греческий философ-стоик, считавший, что, примиряясь со своей судьбой, человек отвергает внешние условия и достигает внутренней свободы, а следовательно, счастья.
К Д<ельвигу>. На другой день после его женитьбы. – Печаталось под заглавием «В альбом NN на другой день его свадьбы». Свадьба Дельвига с Софьей Михайловной Салтыковой (1806–1888) состоялась 30 октября 1825 г.
«В дорогу жизни снаряжая…» – Печаталось под заглавием «Дорога жизни». Стихотворение было переведено Баратынским на французский язык под заглавием «Le Frais de Route» («Путевые расходы»).
Годы почтовые – метафора, основанная на сравнении жизни с передвижением на почтовых лошадях от станции к станции (от корчмы к корчме).
Прогоны – плата за проезд на перекладных.
«В борьбе с тяжелою судьбой…» – Печаталось под заглавиями «К***. Посылая тетрадь стихов» и «К… при посылке тетради стихов». Адресовано А.Ф. Закревской.
Д. Давыдову. – Печаталось под заглавием «Д.В. Давыдову» и входило в раздел «Послания». Обращено к Денису Васильевичу Давыдову (1784–1839), поэту-гусару, герою Отечественной войны 1812 г. Знакомство Баратынского с Давыдовым состоялось летом 1825 г., и затем их дружба упрочилась после женитьбы (9 июня 1826 г.) Баратынского на А.Л. Энгельгардт, родственнице Давыдова. Давыдов хлопотал о производстве Баратынского в офицеры и дважды обращался к А.А. Закревскому с личным ручательством за поэта. Об обстоятельствах создания стихотворения известно из письма Н.А. Муханова брату, А.А. Муханову: «4-го дня вечером приехал ко мне Денис Вас<ильевич> и Баратынский, которые просидели весь вечер; ты не можешь себе представить, как первый был хорош. На другой день Баратынский прислал мне к нему послание: когда оно будет исправлено от погрешностей, вкравшихся от поспешности, я тебе перешлю его». В народе славной бородой! – В 1812 г., будучи партизаном, Давыдов носил бороду.
«Она придет!к ее устам…» – Дважды печаталось с заглавием «Ожидание» и один раз было снабжено подзаголовком (в оглавлении) «Подражание Парни». Стихотворение – перевод элегии Парни «Reflexion amoureuse» («Любовное размышление»).
«Простите, спорю невпопад…» – Адресовано П.А. Вяземскому.
«В своих листах душонкой ты кривишь…» – Адресат эпиграммы – Ф.В. Булгарин, редактор газеты «Северная Пчела», журнал «Северный Архив» и приложения к нему
