Сайт продается, подробности: whatsapp telegram
Скачать:TXTPDF
Параша

с охотившимся молодым человеком. Мы пропускаем большую часть прекрасно изложенных поэтом подробностей этой встречи. Скажем только, что охотник начал свой разговор с Парашею не восклицанием: «о, дева чудная!» или другою какою-нибудь пошлостию в этом роде, но адресовался к ней с очень простым вопросом: «умоляю вас, скажите, который теперь час?»; потом: «чей это дом?» а там объявил ей, что его покойный дед был очень дружен с ее отцом.

Портрет незнакомца превосходно очерчен автором. Это один из тех великих маленьких людей, которых теперь так много развелось и которые улыбкою презрения и насмешки прикрывают тощее сердце, праздный ум и посредственность своей натуры. Он был за границею и вынес оттуда множество бесплодных слов и сомнений… У некоторых журналов теперь вошло в манию нападать на таких путешественников, и они с торжеством указывают на них, как на живое доказательство, что нечего за добром ездить на Запад. Автор «Параши» думает об этом иначе, и, соглашаясь с ним, мы вдруг вспомнили сказку, некогда переведенную Жуковским, «Кабуд путешественник»… К особенностям героя поэмы принадлежит и то, что, будучи влюбчивым, он был спокоен и горделив, а потому и счастлив в женщинах, удачно обманывая и таких между ими, которых сам не стоил; еще: не будучи особенно умным, он вполне владел умом, дарованным ему от бога. Говоря о страсти своего героя сгибаться перед знатью, автор очень остроумно признается в том, что любит пустой блеск большого света, не увлекаясь им и смотря на него без желания; он очень остроумно подшучивает над моральными выходками против большого света непризнанных, бесхвостых львов и львиц, то есть людей, которые бранят большой свет за то, что тот не хочет их знать. Люблю, говорит автор,

Люблю я пышных комнат стройный ряд,

И блеск, и прихоть роскоши старинной…

А женщины… люблю я этот взгляд

Рассеянный, насмешливый и длинный;

Люблю простой, обдуманный наряд

Я этих губ люблю надменный очерк,

Задумчиво приподнятую бровь,

Душистые записки, быстрый почерк,

Душистую и быструю любовь;

Люблю я эту поступь, эти плечи,

Небрежные, заманчивые речи…

«Но (скажут мне) вне света никогда

Вы не встречали женщины прекрасной?»

Таких особ встречал я иногда

И даже в двух влюбился очень страстно;

Как полевой цветок, они всегда

Так милы – но, как он, свой легкий запах

Они теряют вдруг… и, боже мой,

Как не завянуть им в неловких лапах

Чиновника, довольного собой?

Эти стихи не обойдутся автору даром; его объявят за них «аристократом», скажут, что внешний блеск предпочитает он душе и сердцу, и т. п. По обыкновению, в этом случае, ему припишут то, чего он и не думал, и горячо будут оспоривать его в том, чего он не говорил. Дело тут идет не о душе и сердце: поэт говорит совсем не о внутренней святыне женщины, а о ее поэтической внешности, которою могут не дорожить только натуры сухие и грубые. Поэзия формы, изящество внешности, столь очаровательные в женщине, могут почесться исключительными явлениями вне большого света. Женщины других кругов общества смотрят на красоту и изящество, как на средство поскорее выйти замуж. Достигнув этой вожделенной цели, они скоро перестают и петь, и плакать, и читать сладенькие стишки, и кокетливо наряжаться, и поэтически держать себя; они предаются прозе жизни, скоро полнеют, пристращаются к утреннему дезабилье, забывают музыку, луну, стихи, мечту и т. д. Оттого до замужества почти каждая из них – ангел доброты, дева чудная, неземная, идеальная, Полина или Надина, а после замужества – солидная дама с весом в обществе, женщина с характером, Палагея Петровна и Надежда Алексевна. Тут есть и другая причина. Юность сама по себе есть уже поэзия жизни, и в юности каждый бывает лучше, нежели в остальное время своей жизни; женщины в особенности. Надо иметь слишком много глубины и силы в натуре, чтоб не охолодеть в прозе жизни, сберечь чувство и душу от холода действительности и сохранить юность сердца и в лета зрелости и в годы старости. Но такие натуры слишком редки, и поэзия юности слишком редко бывает ручательством за поэзию дальнейших возрастов. Брак есть решительная эпоха в жизни мужчины и еще более в жизни женщины: для обоих это – гроб поэзии и колыбель пошлой прозы и очерствения души и чувства. Автор «Параши» превосходно охарактеризовал эпитетом «довольного собой» целый разряд людей, особенно страшных и гибельных для благоуханной поэзии женственных существ. Люди разделяются не только на умных и на дураков: те и другие равно редки, и между ними занимает место огромный разряд пошлых людей. Эти люди по большей части не умны и не глупы, иногда же между ними попадаются люди не без ума и не без способностей; но главное их качество в том и другом случае – довольство самими собою. Эти господа не знают, что такое раскаяние, стремление к идеалу и тоска от невозможности достичь его, что такое горе без несчастия и страдание при хорошем положении дел и добром здоровьи. Как бы ни была глубока и богата духовными дарами натура женщины, но если ее мужем сделается один из таких господ, ей остаются только две неизбежные дороги: или медленно зачахнуть, или помириться с жизнию, как она есть… Последнее всего чаще случается. В высших кругах общества при этом не исчезает поэзия внешности, и наряд остается навсегда обдуманно прост, взгляд рассеян, насмешлив и долог, и любовь душиста и быстра, как записки и почерк; но в средних кругах общества внешняя пошлость верно отражает внутреннюю, и милые полевые цветки быстро вянут в неловких лапах довольного собою чиновника.

На другой день в доме отца Параши ждут гостя. Старик надел фрак; дочь в тайном волнении; ее прическа так мила, а перчатки так свежи… Наконец гость является. Он говорит с стариками, очаровывает их; с Парашею ни слова; но все в нем дышало «сознанием внезапного сближения»,

И предаваясь дивной тишине,

Он наслаждался страстно и вполне.

Поэт даже заставляет его «пылать святым и чистым жаром» и уверяет, что он был любим… Предупреждая сомнение читателей, автор спрашивает их:

Скажите – ваша память мне поможет —

Как мне назвать ту страстную тоску,

Ту грустную, невольную тревогу,

Которая берет вас понемногу

К чему нам лицемерить, о друзья!

Ее любовью называю я.

Наступает ночь; хозяин приглашает гостя погулять в саду и с своею супругою понемногу отстает от молодой четы. Душа Параши не совсем спокойна, а он не начинает разговора затем, что боится внезапных ощущений и чувствительных порывов, затем, что был смущен своим положением: он клялся в любви только тогда, когда не любил; начиная же чувствовать жар любовной лихорадки, он зарывал свою любовь, как клад. Жаль! прелестные читательницы, охотницы до сладеньких стишков и восторженных сцен, верно ожидали тут пламенного объяснения, при луне и звездах; но герой поэмы ужасный прозаик: если он и допускал возможность исключений, то в пошлость верил твердо и всегда, и редко ошибался, а о другом мире не имел никакого понятия… Что же касается до самого поэта, то чувствительные и восторженные читательницы наверное будут им еще менее довольны, нежели героем поэмы, и объявят его человеком без души и сердца, демоном, который не верит любви и презирает прекрасное и высокое… Предоставляем ему самому защищаться против этого грозного суда и обратимся к прерванной нити рассказа.

Сказав, что герою поэмы в саду с уездною барышнею было едва ли отраднее, чем в аду, автор заставляет его постепенно таять и объявляет – влюбленным! Как и почему это сделалось? Поэт удовлетворительно отвечает на эти вопросы:

Во-первых: ночь прекрасная была,

Ночь летняя, спокойная, немая:

Не светила луна, хоть и взошла;

Река, во тьме таинственно сверкая,

Текла вдалиДорожка к ней вела:

А листья в тишине толпой незримой

Лепечут. Вот они сошли в овраг.

И словно их движением гонимый,

Пред ними расступался мягкий прах

Противиться не мог он обаянью —

Он волю дал беспечному мечтанью,

И улыбался мирно, и вздыхал…

А свежий ветр в глаза их лобызал.

А во-вторых: Параша не молчит,

И не вздыхает с приторной ужимкой,

Но говорит, и просто говорит.

Она так мило движется – как дымкой

Прозрачной тенью трепетно облит

Ее высокий стан… он отдыхает;

Уж он и рад, что с ней они вдвоем, —

Заговорил, а сердце в ней пылает

Неведомым, томительным огнем.

Их запахом встречает куст незримый,

И, словно тоже страстию томимый,

Вдали, вдали – на рубеже степей,

Гремит, поет и плачет соловей.

И может быть, он начал понимать

Всю прелесть первых трепетных движений

Ее души – и стал в нем умирать[5]

Крикливый рой смешных предубеждений;

Но ей одной доступна благодать

Любви простой, и детской, и стыдливой…

Нет! о любви не думает она —

Но, как листок блестящий и стыдливый,[6]

Ее несет широкая волна

Все в этот миг кругом ей улыбалось,

Над ней одной все небо наклонялось,

И, колыхаясь медленно, трава

Ей вслед шептала милые слова…

Уезжая домой, наш герой думал про себя: «Я рад соседям… Он человек богатыйдочь у них одна и притом она мила». Думая так, он гнал от себя другие, неуместные мечты, отголоски давно минувших дней… А что же Параша? Ей казалось, что все прежнее, вся жизнь ее изменилась; во сне ей виделся он, а поэту слышится над нею, спящею, какой-то насмешливый голос, который говорит:

«В теплый вечер, в ульях чистых

Зреют светлые соты;

В теплый вечер лип душистых

Раскрываются цветы;

И тогда [7] по ним слезами

Потечет прозрачный мед —

Вьется жадно над цветами

Пчел ликующий народ

Наклоняя сладострастно

Свой усталый стебелек,

Гостя милого напрасно

Ни один не ждет цветок.

Так и ты цвела стыдливо,

И в тебе, дитя мое,

Созревало прихотливо

Сердце страстное твое…

И теперь, в красе расцвета,

Обаяния полна,

Ты стоишь под солнцем лета

Одинока и пышна.

Так склонись же, стебель стройный;

Так раскройся ж, мой цветок;

Прилетел женихдостойный

В твой забытый уголок».

Однакож странно: почему эти прекрасные стихи так неожиданно сменяются таким прозаическим стихом – с достойным женихом?.. Не забывайте, что эти стихи прозвучал насмешливый голос… Чей же это голос? – Должно быть, сатаны; эта догадка тем основательнее, что сам поэт, вслед за тем, заставляет сатану «поникнуть угрюмою головой над любящей четою». Но не ожидайте сцены обольщения: наш поэтписатель благонравный, а герой его поэмы не был дон-Хуаном – в этом уверяет нас сам автор:

Мой Виктор не был дон-Хуаном… – ей

Не предстояли грозные волненья.

«Тем лучше, – скажут мне, – разгул страстей

Опасен»… Точно; лучше, без сомненья,

Спокойно жить и приживать детей —

И не давать, особенно вначале,

Щекам пылатьсклоняться голове…

А сердцу забываться – и так дале.

Не правда ль? Общепринятой молве

Я покоряюсь молча… поздравляю

Парашу – и судьбе ее вручаю —

Подобной жизнью будет жить она:

А кажется, хохочет сатана.

Мой Виктор перестал любить давно

В нем сызмала горели страсти скупо;

Но впрочем, тем же светом решено,

Что по любви жениться – даже глупо.

И вот в кого ей было суждено

Влюбиться… Что ж? он человек прекрасный,

И – как умеет –

Скачать:TXTPDF

Параша Белинский читать, Параша Белинский читать бесплатно, Параша Белинский читать онлайн