глубочайшие основы
общественности, ибо это завело бы в таинственную глубину космической жизни и ограничило бы человеческий произвол.
Полупросвещение, интеллигентское, пролетарское мышление видит в общественной жизни, с одной стороны, исключительно субъективные интересы людей и
людских групп, их злую волю, их насилие и эксплуатацию, что и составляет содержание истории, с другой стороны, борьбу против всего этого и
безграничную возможность достигнуть совершенного социального строя путем организованной и активной человеческой воли, пролетарской или
интеллигентской. Такого рода поверхностное мышление соединяет крайний пессимизм по отношению к прошлому (все сплошное зло) с крайним оптимизмом
по отношению к будущему (все сплошное добро). Это состояние сознания порождает много ненависти, злобы и разъединения. Вся душевная энергия
направляется против тех злодеев, которые мешают водворению окончательного равенства и социального рая на земле. Эти злодеи в русской революции
получили наименование «буржуев», и им приписываются отчаянные козни, заговоры и интриги. Какие-то чудовищные размеры принимает и злодейская роль
кучки капиталистов, и благостная роль пролетариата, который с этой кучкой расправится. История исключительно определяется злой и доброй
субъективной волей людей. В этой концепции полная моральная безответственность своеобразно соединяется с вечным моральным вменением людям за
объективный общественный строй. Полупросвещенное, «пролетарское» сознание совершенно убеждено, что если сейчас нельзя ввести в России
социалистического строя, то исключительно потому, что этого не хочет и не допускает злая воля буржуазии. И если положить предел этой буржуазной
воле путем вооруженных выступлений, насилий и истреблений, то социализм осуществится. Г. Ленин дошел до такого забвения азбуки марксизма,
элементов социальных и экономических знаний, что предлагал арестовать 100 капиталистов и от этого бессмысленного действия ждал приближения
социализма! Революционная психология, доведенная до максимализма, должна окончательно отрицать объективную науку. Марксизм представляет смесь
полупросвещения, т. е. субъективно-пролетарского мышления, с настоящим просвещением, т. е. с элементами социальной объективной науки. Но русские
усвоили себе по преимуществу полупросвещение марксизма, т. е. классовую точку зрения, не знающую над собой ничего высшего, никакой высшей
инстанции.
II
Нет никакой возможности вбить в голову русских социалистов объективную истину марксизма о развитии производительных сил как экономическом базисе
социализма, о зависимости распределения от производства, о закономерности социального развития, о реакционности всех социалистических
экспериментов, уменьшающих производительность труда и т. п. Все объективное отскакивает от полупросвещенного интеллигентского и пролетарского
сознания, не проникает в него, это сознание не способно заинтересоваться истиной, отдаться хотя бы на короткое время незаинтересованному
познанию, оно – элементарно эмоционально. Полупросвещение, классовая философия истории объясняет все злой волей эксплуататоров и не способна
познать те объективные начала государственного, общественного и культурного бытия, которые возвышаются над всяким произволом людей.
Полупросвещение на службе у классовой озлобленности не может и не хочет понять, что многие неравенства имеют объективные, не в злой воле
эксплуататоров лежащие причины и оправданы тем уровнем, на котором находится человеческая культура. Равенство, не соответствующее степени победы
человека над стихийными силами природы, привело бы к еще большей бедности и нужде и культурно отбросило бы человечество назад. Социальный вопрос
есть прежде всего вопрос производительный, а не распределительный, это – вопрос овладения стихийными силами природы. Замечательный русский
мыслитель Н. Ф. Федоров был прав, когда говорил, что вопрос социальный есть в большей степени вопрос естествознания, чем социологии. Требование
уравнения в бедности есть реакционное требование, враждебное творчеству культуры. В болезненном и мучительном вопросе о бедности и нужде народной
массы совершенно второстепенное значение имеет то, что сравнительно небольшая кучка людей достигла богатства и благосостояния. Это – вопрос
моральный. Нужда вызывается не столько материальным возвышением богатых и эксплуатацией с их стороны, сколько объективной бедностью человечества,
низким уровнем культуры, овладевающей стихийными силами природы. Никакой раздел не может разрешить проблемы бедности и нужды, сам по себе он лишь
опускает ниже уровень человечества. Вопрос же об установлении внутреннего братства между людьми есть вопрос религиозный и моральный, а не
Поистине направление нашего сознания и нашего мышления на объективное, на незаинтересованное выяснение истины есть один из методов лечения наших
болезней, есть освобождение от социальной злобы и ненависти, которая делает рабами. Пафос объективности ведет к более благородному пониманию
социализма, как регуляции стихийных сил, т. е. прежде всего, как проблемы высшей культуры и материальной, и духовной. Социализм зависти и мести
преодолевается. Ярость, злоба, ненависть, жажда крови и насилий прекратится, когда народная масса просветится сознанием того, что в России сейчас
невозможен социализм и безграничное увеличение благосостояния рабочих и крестьян, невозможно полное социальное равенство не потому только, что
этого не хотят буржуазные, имущие классы, но прежде всего потому, что это невозможно объективно, что это противоречит непреложным законам
природы, что этого не допускает бедность России, ее промышленная отсталость, некультурность народа, духовная немощь русского общества и т. п.
Если возможен социализм (а он возможен лишь условно, так как он в значительной степени есть абстракция), то он может быть лишь результатом
высокого развития производительных сил, интенсификации культуры, лишь порождением народного богатства, той избыточности, которая добывается
творческой производительностью во всех сферах жизни. Социализм есть роскошь, которую могут себе позволить лишь богатые, он предполагает
непреложные объективные условия. Социалистические эксперименты над отсталой и бедной страной по существу реакционны, они отбрасывают назад и
разлагают. И русский революционный социализм, русское революционное народничество – порождение русской отсталости, русского экстенсивного
хозяйствования, как материального, так и духовного.
III
Отрицание объективных начал общественности жестоко наказуется. Объективный разум жестоко ударяет по безумствующим. И в этом есть имманентная
справедливость. Русский революционный социализм, отворачивающийся от всего объективного, есть в сущности своеобразная форма рассудочного,
рационалистического безумия. Он хотел бы без остатка рационализировать общественную жизнь, подчинить ее своей фанатической идее эгалитарной
справедливости, не считаясь с таинственными, космическими основами общества, и за это Бог лишает разума. Социализм отрицает все таинственные,
мистические силы истории, и безумие его – рассудочное безумие. Полный, окончательный социализм невозможен уже потому, что он хочет выделить
данную общественность на ограниченной территории земли из мирового целого, из жизни космической, и этот изолированный круг хочет он подчинить
своему закону. Совершенная общественность была бы возможна лишь в совершенном космосе, после того как вырван был бы корень зла из природного
порядка. Общественность есть явление космической жизни, она связана со всем космосом тысячами таинственных нитей, космические энергии вечно
врываются во всякую общественность, мнящую себя замкнутой системой, и опрокидывают все утопии социального рая. Космическая жизнь есть сложная
иерархическая система, вся она слагается из ступеней и градаций, в ней различествует во славе солнце от луны и звезда от звезды, и не случайно в
ней это неравенство, оно имеет глубокие основания. Космический лад в общественной жизни также предполагает ступени и градации, и полное их
низвержение есть восстание против божественного миропорядка. Бытие государства (независимо от формы правления) имеет объективные, космические, в
конце концов божественные основы. И когда вы провозглашаете, что государство есть лишь организация классового господства и служит тем или иным
классовым интересам, вы разрушаете объективное бытие государства. На этом пути разрушаете вы и всякую культуру. Когда вы говорите о «буржуазной»
и «пролетарской» культуре, вы отвергаете ценности культуры, возвышающиеся над человеческим интересом и произволом, и обнажаете зверя в человеке.
Общественность, в которой будет окончательно потеряна всякая связь с мировым целым и не будет никаких объективных основ, будет звериной
общественностью, хотя она и будет создаваться во имя гуманизма. Победой большевизма в России и создастся звериная жизнь.
Поскольку возможен и желателен частичный социализм, он должен быть подчинен объективным началам государственного, национального, культурного
бытия, он не может быть субъективным произволом класса, детищем разъяренной человеческой воли – уединенной в себе и себя поставившей превыше
всего. Источник зла, неправды и страданий жизни лежит не в том, что существуют классы злодеев-эксплуататоров и насильнические правительства, а в
том, что весь «мир во зле лежит», что всякая воля человеческая заражена грехом, что существует круговая порука мирового зла и греха. Закон в
природе и закон в обществе не есть источник зла, он скорее есть реакция объективного добра на зло, на хаотическую стихию. Закономерность правды и
закономерность общества есть царство справедливого закона для грешного мира, в котором невозможно благодатное Царство Божье, невозможно
блаженство без искупления, без прохождения через Голгофу. Это и есть правда Ветхого Завета, правда закона, правда Десятисловия. Хаос должен быть
подчинен закону. Произвольное раскрывание греховного хаоса не есть освобождение, в нем тонет и погибает человек, образ и подобие Божье в нем. И
поскольку революция расковывает греховный хаос и отрицает правду закона, в ней есть безбожное начало, начало темное и злое. Путь к высшей,
свободной, благодатной жизни лежит через закон, через подчинение хаоса объективной норме. Окончательное восстание класса на класс, интереса на
интерес, окончательная революционная атомизация общества есть частичное возвращение к первоначальному греховному хаосу, выходящему из подчинения
закону и не желающему пройти через искупление к новой жизни. Для христианского народа это есть великий соблазн и испытание его духа.
Объективность науки и научного познания есть в сущности подчинение закону, в этой объективности есть ветхозаветное благочестие. И есть точка, в
которой совпадает просвещение религиозное с просвещением научно-реалистическим. Русский народ ныне более всего нуждается в освобождающей
объективности религиозного и научного просвещения. Это просвещение должно научить существованию объективной истины.
«Народоправство», № 13, с. 7-9, 23 октября 1917 г.
Мир «буржуазный» и мир «социалистический»
Останутся пять ненасытных чувств, и шестое ненасытное чувство – тщеславие, останется вся демоническая природа человека Дикая сама по себе, она
будет неистовствовать без узды и закона.
Карлейль. Французская революция.
I
Русский народ явил собой небывалое еще в мире распадение на мир «буржуазный» и мир «социалистический». Единство человеческого рода, как рода
Божьего, имеющего общее происхождение, ныне окончательно в России разрушено. Русское человечество распалось на две враждебные расы. Человек
«буржуазный» и человек «социалистический» объявлены друг для друга волками. Идея класса убила в России идею человека. Русские люди перестали
подходить друг к другу как человек к человеку. Идеологи мира «социалистического», его пророки и апостолы, хотят уверить, что в этом распаде
человечества, в этом разрыве всякой преемственности и всякого единства рождается новый человек. Старый мир, старый человек должен погибнуть. В
пожаре русской социалистической революции, которая должна превратиться в революцию всемирную, сгорит старый «буржуазный» мир, и на пепелище его
создастся новый «социалистический» мир. Русские большевики, насколько можно серьезно о них говорить, и есть та новая раса, которая отрицает
всякую связь и всякую преемственность между этими двумя мирами, которая хочет истребить дотла все старое, всякое наследие прошлого. В этом
родственны они футуристам. Раса эта, отвергнув всякое благородство
