откровения. Церковь Нового Завета есть лишь символический образ вечной Церкви.

4

Три замечательных русских мыслителя — Вл. Соловьев, Н. Федоров и В. Розанов — высказали очень глубокие мысли о смерти и об отношении между смертью и рождением. Это мысли разные, даже противоположные. Более всего интересовала тема о победе вечной жизни над смертью. Вл. Соловьев устанавливает противоположность между перспективой вечной жизни для личности и перспективы родовой, в которой рождение новой жизни ведет к смерти предшествующих поколений. Смысл любви — в победе над смертью, и достижение вечной личной жизни Н. Федоров также видит в связи между рождением и смертью. Сыны рождаются, забывая о смерти отцов. Но победа над смертью означает требование воскрешения отцов, обращение энергии рождающей в энергию воскрешающую. В отличие от Вл. Соловьева Н. Федоров — не эротический философ. У В. Розанова — третья точка зрения. Об этом необыкновенном писателе речь будет в следующей главе, сейчас скажу только о его решении темы о смерти и рождении. Все творчество Розанова есть апофеоз рождающей жизни. В родовом процессе, порождающем все новую и новую жизнь, Вл. Соловьев и Н. Федоров видят смертность, отравленность грехом. Розанов, наоборот, хочет обоготворить рождающий пол. Рождение и есть победа над смертью, вечное цветение жизни. Пол свят, потому что он есть источник жизни, анти-смерть. Такое решение вопроса связано со слабым чувством и сознанием личности. Рождение неисчислимого количества новых поколений не может примирить со смертью

[259]

хотя бы одного человека Во всяком случае, русская мысль глубоко задумалась над темой о смерти, о победе над смертью, о рождении, о метафизике пола. Все три мыслителя понимали, что тема о смерти и рождении есть тема о метафизической глубине пола. У Вл. Соловьева энергия пола в любви-эросе перестает быть рождающей и ведет к личному бессмертию, он — платоник; у Н. Федорова энергия пола превращается в энергию, воскрешающую умерших отцов; у В. Розанова, возвращающегося к юдаизму и язычеству, энергия пола освящается, как рождающая новую жизнь и этим побеждающая смерть. Очень знаменательно, что в русской религиозности главное значение имеет Воскресение. Это — существенное отличие от религиозности западной, где Воскресение отходит на второй план. Для католической и протестантской мысли проблема пола была исключительно проблемой социальной и моральной, но не была проблемой метафизической и космической, как была для мысли русской. Это объясняется тем, что Запад был слишком замкнут в цивилизации, слишком социализирован, христианство было слишком педагогическое. Самая тайна Воскресения была не космической тайной, а догматом, потерявшим жизненное значение. Тайна космической жизни была закрыта организованной социальностью. Был, конечно, Я. Бёме, который не впадал в организованную социальность. Взятая в целом, западная мысль имеет бесспорно большее значение для решения проблемы религиозной антропологии и религиозной космологии. Но католическая и протестантская мысль в официальных своих формах очень мало интересовалась этими проблемами во всей их глубине, вне вопросов церковно-органиэационных и педагогически-водительствующих. В православии не был органически усвоен греко-римский гуманизм, преобладала аскетическая отрешенность. Но именно поэтому на почве православия легче может раскрыться новое о человеке и космосе. Также православие не имело такого активного отношения к истории, какое имело западное

[260]

христианство. Но может быть, именно поэтому оно будет иметь исключительное отношение к концу истории. В русской православной религиозности всегда было скрыто эсхатологическое ожидание.

В русском православии можно различить три течения, которые могут переплетаться: традиционное монашески-аскетическое, связанное с «Добротолюбием» космоцентрическое, узревающее божественные энергии в тварном мире, обращенное к преображению мира, с ним связана софиология, и антропоцентрическое, историософское, эсхатологическое, обращенное к активности человека в природе и обществе. Первое течение не ставит никаких творческих проблем и в прошлом оно опирается не столько на греческую патристику, сколько на сирийскую аскетическую литературу. Второе и третье течения ставят проблемы о космосе и человеке. Но за всеми этими различаемыми течениями скрыта общая русская православная религиозность, выработавшая тип русского человека, с его недовольством этим миром, с его душевной мягкостью, с его нелюбовью к могуществу этого мира, с его устремленностью к миру иному, к концу, к Царству Божьему. Русская народная душа воспитывалась не столько проповедями и доктринальным обучением, сколько литургически и традицией христианского милосердия, проникшей в самую глубину душевной структуры. Русские думали, что Россия — страна совсем особенная, с особенным призванием. Но главным была не сама Россия, а то, что Россия несет миру, прежде всего — братство людей и свобода духа. Тут мы подходим к самому трудному вопросу. Русские устремлены не к царству этого мира, они движутся не волей к власти и могуществу. Русский народ, по духовному своему строю, не империалистический народ, он не любит государство. В этом славянофилы были правы. И вместе с тем это — народ-колонизатор и имеет дар колонизации, и он создал величайшее в мире государство. Что это значит, как это понять? Достаточно уже было сказано о дуалистической структуре русской истории.

[261]

То, что Россия так огромна, есть не только удача и благо русского народа в истории, но также и источник трагизма судьбы русского народа. Нужно было принять ответственность за огромность Русской земли и нести ее тяготу. Огромная стихия Русской земли защищала русского человека, но и сам он должен был защищать и устраивать Русскую землю. Получалась болезненная гипертрофия государства, давившего народ и часто истязавшего народ. В сознании русской идеи, русского призвания в мире, произошла подмена. И Москва — Третий Рим, и Москва — Третий Интернационал связаны с русской мессианской идеей, но представляют ее искажение. Нет, кажется, народа в истории, который совмещал бы в своей истории такие противоположности. Империализм всегда был искажением русской идеи и русского призвания. Но не случайно Россия так огромна, Эта огромность — провиденциальна, и она связана с идеей и призванием русского народа. Огромность России есть ее метафизическое свойство, а не только свойство ее эмпирической истории. Великая русская духовная культура может быть свойственна только огромной стране, огромному народу. Великая русская литература могла возникнуть лишь у многочисленного народа, живущего на огромной земле. Русская литература, русская мысль были проникнуты ненавистью к империи, обличали ее зло. И вместе с тем предполагали империю, предполагали огромность России. Это — противоречие, присущее самой духовной структуре России и русского народа. Огромность России могла бы быть иной, не быть империей с ее злыми сторонами, она могла бы быть народным царством. Но оформление Русской земли происходило в тяжелой исторической обстановке, Русская земля была окружена врагами. Это было использовано злыми силами истории. Русская идея сознавалась в разных формах в XIX в. Но она находилась в глубоком конфликте с русской историей, как она создавалась господствующими в ней силами. В этом — трагизм русской исторической судьбы и сложность нашей темы.

[1] См. мою книгу «А.С. Хомяков».

[2] См.: Harnack A.  Marcion: Das Evangelium vom Fremden Gott. Гарнак утверждает, что у русских есть склонность к маркионизму.

[3] См. мою книгу «Миросозерцание Достоевского», в основу которой положено истолкование «Легенды о Великом Инквизиторе».

[4] См. недавно вышедшее самое обстоятельное изложение философии Баадера: Suisim E. Franz von Baader et le romantisme mystique: En 2 v.

[5] Мыслю, следовательно, существую (лат.). — Прим. ред.

[6] С кафедры, авторитетно, в официальной обстановке; профессионально (лат.). — Прим. ред.

[7] См.: Моhlеr J.A. Die Einheit in der Kirche; Wermeil E. J.A-Mohler et l’ecole catholique de Tubingen. Вермейль считает Мёлера родоначальником модернизма.

[8] Параклетизм (от греч. parakletes – дух истины и утешитель) — вера в продолжающееся раскрытие богооткровенной истины через действие Святого Духа, — Прим. ред.

[9] Натуральная теология — концепции, в которые религия и религиозное чувство рассматриваются как проявление природныхсвойств человека. — Прим. ред.

[10] Для характеристики личности Вл. Соловьева особенно интересна книга К. Мочульского «Владимир Соловьев». Для изложения и критики философии Вл. Соловьева наибольший интерес представляет кн. Е. Трубецкого «Миросозерцание Вл. Соловьева». В 2 т.

[11] Кн. Л. Оболенский и Лукьянов.

[12] См.: Соловьев Вл. Критика отвлеченных начал: Соловьев Вл. Философские начала цельного знания.

[13] См. мою еще ненапечатанную книгу «Творчество и объекти визация. Опыт эсхатологической метафизики».

[14] См.: Тареев М. Основы христианства. Т. IV: Христианская свобода.

[15] См. мою статью «Учение Якова Бёме о Софии» в «Пути».

[16] См. «Satze aus der erotischen Philosophie» и «Vierzig Saetze aus еinеr religiosen Erotik» в «Schriften Franz Baaders». Insel-Verlag.

[17] Профетизм — пророчество. — Прим. ред.

[18] Монофизитство — учение в раннем христианстве, утверждающее, что Христу присуща единая божественная природа, а не две — божественная и человеческая. — Прим. ред.

[19] Много материалов дает П. Бирюков — «Л. Н. Толстой. Биография».

[20] См. его книги «Об отношении православия к современности» и «О современных потребностях мысли и жизни, особенно русской».

[21] См. «Сочинения Архиепископа Иннокентия».

[22] Я, кажется, первый обратил внимание на Несмелова в статье «Опыт философского оправдания христианства», напечатанной в «Русской мысли» 35 лет тому назад.

[23] Сейчас католики, главным образом иезуиты, заинтересовались ев, Григорием Нисским. См. интересную книгу: Balthasar H. von. Presence et pensee. Essai sur la philosophic religieuse de Gregoire de Nysse.

[24] См.: Тареев М. Основы христианства: В 4 т.

[25] См. изумительную книгу Л. Блуа «Exegese des lieux communs». Это — страстное обличение буржуазного духа и буржуазной мудрости.

[26] Много интересных материалов можно найти у A. Wiatte: «Les sources occultes du romantisme»: En 2 v.

[27] Эсхатологическое понимание христианства можно найти у Вейса и Луази.

[28] Хилиасты — приверженцы учения о наступлении тысячелетнего Царства Божьего на земле. — Прим. ред.

[29] Наибольшее влияние на Достоевского имел образ св. Тихона Задонского, который был христианским гуманистом в стиле XVIII в.

[30] Одной из первых статей о Н. Федорове была моя статья «Религия воскрешения» в «Русской мысли».

[31] См. книгу В. Л Кожевникова «Николай Федорович Федоров», очень богатую материалами.

[32] Издано по-французски. Ciezkowski A. Notre Рerе.

[33] Откровение откровения (фр,). — Прим. ред.

[34] Савелианство — еретическая концепция, возникшая в III в. Основатель — Савеллий из Птолемаиды. Последователи учения считали, что Бог Отец разделял вместе с Христом его крестные муки. — Прим. ред.

[35] Община Св. Духа (фр.). — Прим. ред.

ГЛАВА X

XX век: культурный ренессанс и коммунизм. Источники

культурного ренессанса. Пробуждение религиозного

беспокойства в литературе. Критический марксизм

и идеализм. Религиозные искания среди марксистов. Мережковский. Розанов. Обращение к ценностям духовной

культуры. Религиозно-философские собрания, Расцвет

поэзии. Символизм. Влияние Соловьева. Блок. Белый.

Вяч. Иванов. Шестов. Расцвет русской религиозной

философии. Религиозно-философское общество.

Флоренский, Булгаков. Бердяев. Трубецкой. Эрн. Лосский.

Франк. Разрыв между высшими культурными силами

и революцией. Попытки сближения: журнал «Вопросы

жизни». Коммунизм как извращение русской мессианской

идеи. Итоги русской мысли XIX века: Русская идея.

Только в начале