материей. Тем не менее, хотя Плу

тарх назвал это материей «, оно просто было

что означает лишь бесконечное или неопределенное. и хотя

современные философы учат, что пространство реально

и бесконечно протяженно, все же, если мы примем во вни

мание, что оно не является интеллектуальным понятием

и не может быть, кроме того, воспринято ни одним из на

ших чувств, то мы, как и Платон в его «Тимее» в0, возмож

но,   склонны  будем  полагать,   что  ато  тоже  результат

 или ложного рассуждения, и своего рода сон наяву. Платон замечает, что, когда мы думаем о месте (place), мы как бы спим и полагаем необходимым, чтобы все существующее находилось в определенном месте. Он замечает также, что это место или пространство (§ 250, 270) есть т. е. должно

ощущаться так же, как видится темнота или слышится тишина, так как оно является лишь отсутствием.

319.    Если кто-либо вздумает сделать вывод о реально

сти или действительном существовании материи из совре

менного учения о том, что тяжесть всегда пропорциональ

на количеству материи, пусть он лишь пристально изучит

современное доказательство этого учения; он обнару

жит, что это доказательство представляет собою пороч

ный круг и из него в действительности можно сделать

только такой вывод: тяжесть пропорциональна весу, т. е.

самой себе. Поскольку материя понимается только как

отсутствие и просто возможность, а бог является абсолют-

464

ным совершенством и действием, из этого следует, что бог и материя настолько далеко отстоят друг от друга и настолько противоположны друг другу, насколько это можно себе представить,— настолько, что сама идея материального бога была бы абсолютно несообразной.

320.     Высшее существо — это сила, которая все создает, интеллект, который всем повелевает, доброта, которая все совершенствует. Зло, недостаток, отрицание не суть объекты творческой силы бога. Перипатетики из движения выводят идею первого неподвижного двигателя. Платоники считают бога творцом всего блага, неспособным творить зло и неизменным. Анаксагор учил, что все вещи существовали как беспорядочная масса в состоянии общего хаоса; но из него появился дух, внес в них различия и отделил их друг от друга. Представляется, что Анаксагор приписывал духу двигательную способность; некоторые позднейшие философы тщательно отличали упомянутый дух от души и жизпи, приписывая ему единственную способность — размышление.

321.     Но все же бог считался первой действующей силой, источником и творцом всех вещей, которые он создал не случайно или опосредованно, а как актуальная и реальная сила (efficacy). Так, в десятой книге трактата «De Secretiore Parte Divinae Sapientiae secundum Ae-gyptios» esговорилось, что не только бог первая действующая сила, но также и то, что он есть тот, кто поистине действует или творит,  qui  vere efficit s*.

326.        Далее, независимо от того, отделен ли  от чувственного мира и рассматривается ли сам по себе как существующий отдельно от сотворенной системы и управляющий ею или же вся Вселенная, включая дух вместе с бренным телом, считается богом (§ 300), а творения— частичными проявлениями божественной сущности, — в обоих случаях, как бы ни были неправильны некоторые представления, не получается атеизма, поскольку принимается, что дух или интеллект царит над всей системой вещей, управляет и руководит ею. и таково было общее мнение, распространенное среди философов.

327.        И если кто-либо будет, подобно Аристотелю в «Метафизике» 8в, отрицать, что бог знает что-либо вне себя, потому что бог охватывает все, это мнение тоже нельзя по справедливости объявить атеистическим. Нельзя считать атеизмом и высказанное тем же автором положение о том, что существуют некоторые вещи, до позна-

465

ния которых бог не снисходит, так как они слишком низменны, низки и порочны,— каким бы неверным и недостойным божественного совершенства ни было это положение.

328.  Разве не могли бы мы представить себе, что о боге

можно сказать, что он есть все в различных смыслах,

ибо он является причиной и источником всех существ?

Ибо в соответствии с учением платоников и перипатетиков

(§ 309, 310) так как есть вмести

лище всех форм и так как одно и то же охватывает всю ми

ровую систему, управляет ею (§ 320) и сохраняет ее.

Аристотель заявляет, что божественная сила или влияние

пронизывает всю Вселенную (§ 173) и что бог в мире то

же самое, что лоцман на корабле, возничий на колеснице,

регент в хоре, закон в городе, полководец в армии. Он

очень подробно излагает это в своей книге «De Mundo» 88—

трактате, который издревле приписывался ему и который

не следует у него отнимать из-за отличия трактата по сти

лю от других сочинений, ибо, как справедливо замечает

Патрици», вполне можно признать, что стиль этого

трактата, написанного в виде письма монарху, отличается

от его других, сухих и труднопонимаемых, произведений.

329.    И хотя у философов, даже принадлежащих к школе Платона и Аристотеля, можно встретить выражения, смысл которых сводится к тому, что бог смешивается со всей природой и со всеми стихиями или же наполняет их, тем не менее это должно быть объяснено таким образом, что речь идет о силе, а не о протяженности, которую никогда не приписывали духу (§ 290, 292, 297, 319) ни Аристотель, ни Платон. Они всегда утверждали, что дух бесплотен и, как замечает Плотин ,0, бесплотные существа удалены друг от друга не по месту, но (употребляя его выражение) по своей несхожести(alterity).

330.    Вероятно, эти изыскания покажутся сухими и бесполезными таким читателям, которые привыкли иметь дело только с чувственными объектами. Занимать ум вещами чисто интеллектуальными для большинства людей утомительно, тогда как чувственные способности приобретают силу благодаря постоянному упражнению. Отсюда объекты чувства влияют на нас сильнее (§ 264, 294) и слишком часто считаются высшим благом. За обладание этими вещами люди воюют и дерутся, обманывают друг друга. Поэтому для того чтобы укротить человечество и привить ему чувство добродетели, наилучшим человече-

466

ским средством будет упражнять разум людей, дать им возможность хотя бы мельком узрить иной мир, стоящий выше чувственного, и, в то время как они стремятся к животной жизни и ведут ее, учить их не пренебрегать жизнью интеллектуальной.

331.      Получившие распространение взгляды имеют немаловажное значение для государства, так как религия; нравственность и система правления страны всегда испытывают на себе косвенное влияние ее философии, которая воздействует не только на умы профессоров и студентов, но и на мнения всех лучших ее граждан и на деятельность всего народа, хотя, правда, отдаленно и опосредствованно, но довольно значительно. Разве не известно, что полемическая и схоластическая философия вызвала дискуссии в областях права и религии? и разве фатализм и саддукейство ** не укрепились во время всеобщего пристрастия к корпускулярной и механической философии, которая господствовала в течение примерно столетия? Последняя, действительно, могла бы с пользой занять определенную часть досуга и любопытства любознательных людей. Но когда она вошла в храмы науки как необходимое знание и самая важная часть обучения, то, заняв мысли людей и сосредоточив в столь большой степени их умы на телесных предметах и законах движения, она сделала их в значительной мере (хотя и ненамеренно/ косвенно и случайно) неспособными к рассмотрению духовных, моральных и интеллектуальных вопросов. Безусловно, если бы в наше время среди тех, кто считает себя слишком мудрым, чтобы признавать заповеди Евангелия, получила распространение философия Сократа и Пифагора, тогда мы не наблюдали бы того, что корысть так прочно и повсеместно захватывает умы людей, а гражданский дух считается благородной простотой •*,— и это среди тех, кого считают самой просвещенной и к тому же самой богатой частью человечества.

332.      Можно было бы вполне серьезно считать, что я довольно грубо подшучиваю над своими читателями, заявляя им, что самые великие люди всегда с огромным уважением относились к Платону, труды которого являются пробным камнем для обнаружения поверхностных и неглубоких умов; его философией восхищались во все века; она давала патриотов, правителей и законодателей самым процветающим государствам, а также отцов — церкви и докторов — школам. Хотя в наши дни редко кто пости-

467

гает всю глубину этого древнего учения, все же как было бы хорошо для нас, если бы наши молодые аристократы и поместные дворяне вместо современных правил (maxims) усваивали бы понятия великих людей древности. Но в наши времена свободомыслия многие качают пустой головой при упоминании как Аристотеля и Платона, так и Священного писания. А к трудам этих знаменитых древних философов большинство людей относится так же, как к сухим и варварским писаниям схоластов. Можно со всей скромностью предположить, что среди нас, даже тех, кого называют лучшими людьми, найдется немного таких, у кого будет больше разума, добродетели и любви к своей стране, чем у Цицерона, который в письме к Аттику не мог не воскликнуть: «О Socrates et Socratici viri! numquam vobis gratiam referam» •*. Побольше бы наших соотечественников, о боже, было бы столь же обязано этим писателям школы Сократа! Конечно, там, где люди хорошо образованы, искусству управлять государством лучше всего учиться по трудам Платона. Но скверным людям, лишенным дисциплины и образования, и Платон, и Пифагор, и Аристотель, вместе взятые, будь они живы, не смогли бы принести много пользы. Платон нарисовал очень смешную и поучительную картину такого государства, которую я по некоторым причинам не буду воспроизводить. Но тот, кто хочет, может увидеть ее на стр. 78 второго тома произведений Платона, изданных Альдусом •*.

334.  С другой стороны, Сократ в «Первом Алкивиаде» •*

заявляет, что размышление о боге есть истинное средство

познать или понять свою собственную душу. Так же как

глаз, пристально глядя на зрительную часть или зрачок

другого глаза, видит себя, так и душа видит и понимает

себя, когда она размышляет о боге, который есть мудрость

и добродетель и тому подобное. В «Федоне» Сократ гово

рит •• о боге, что он и [есть] благо и

должное (§ 260, 220). Плотин представляет бога как по

рядок *’, Аристотель — как закон * 8.

335.   Возможно, тем, кто приучен рассуждать о суб

стратах, покажется более разумным и благочестивым при

писать, богу более субстанциальное бытие, чем понятий

ные сущности (entities) мудрости, порядка, закона, доб

родетели или доброты, которые, будучи лишь сложными

идеями, созданными и соединенными разумом, являются

его собственными творениями и не имеют в себе ничего

субстанциального, реального или независимого. Однако

468

необходимо принять во внимание, что в философской системе Платона порядок, добродетель, закон, доброта и мудрость являются не порождениями человеческой души, а тем, что врождено и изначально существует в ней не как случайное явление в субстанции, а как свет, чтобы ее