что геометрические и механические характеристики тел, получаемые в восприятиях только благодаря контрастности в структурах цветов, звуков и ощущений осязания, в действительности помимо таковых совсем-де и не существуют, а значит, эти характеристики целиком и полностью суть плод субъективной деятельности сознания.
Этот тезис проводился Беркли в двух работах о теории зрения (1709 и 1733), причем в первой из них, основной, он допускал, что зрительные ощущения суть символы осязаемых реальностей, а во втором, дополнительном, сочинении реальности были уже окончательно растворены им в ощущениях, в них исчезли. Тезис о сведении реальных качеств к ощущениям субъекта ложен уже потому, что его автор совершил недопустимую подмену одного положения другим. Согласно одному, отмеченному выше, положению, восприятия и представления первичных качеств вытекают из ощущений вторичных качеств, но это совсем
503
не значит, что верно другое положение, а именно что объективные качества порождаются ощущениями цвета, звука, запаха и т. д. и не существуют независимо от них, — между тем Беркли делает вид, что второе положение равносильно первому. К сказанному надо добавить, что для познания первичных качеств ощущений вообще недостаточно: структурные и элементарно-физические характеристики тел в их полноте выявляются благодаря опирающемуся на ощущения теоретическому мышлению, но не могут быть почерпнуты непосредственно из ощущений. На это указывал еще Гоббс.
Перед нами вырисовывается центральное положение философии Беркли. Оно состоит в полном отождествлении свойств внешних предметов с ощущениями этих свойств человеком. Принцип отражения им категорически отвергается. «Воп[рос]: на что может быть похоже ощущение, кроме ощущения?» — Спрашивал Беркли в своей юношеской записной книжке и отвечал так: «На что может идея походить, кроме как на другую идею; мы не можем сравнить ее ни с чем другим; звук похож на звук, а цвет — на цвет» [7]. и когда он отрицает, что ощущение (идея) может быть «похоже» на что-либо, отличное от него, он отрицает тем самым отражение внешнего, объективного мира в ощущениях и восприятиях людей.
7 Наст, над., с. 7 и 13.
Правда, отождествление объективных свойств с ощущениями может быть истолковано совсем по-другому, а именно в смысле утверждения, что эти свойства объективны и в ощущениях они полностью и абсолютно воплощены, т. е. нацело в них «присутствуют», в последних же со своей стороны нет ничего такого, что отсутствовало бы в этих свойствах и своим наличием эти свойства затемняло бы, что-то к ним примешивало бы и т. д. В этом случае перед нами была бы позиция наивного реализма или наивного материализма. Но Беркли, а впоследствии махисты и неореалисты придали указанному отождествлению именно субъективно-идеалистический смысл, согласно которому ощущения информируют нас будто бы только о самих себе и ни о чем сверх того.
504
В книге «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин писал: «Софизм идеалистической философии состоит в том, что ощущение принимается не за связь сознания с внешним миром, а за перегородку, стену, отделяющую сознание от внешнего мира, — не за образ соответствующего ощущению внешнего явления, а за «единственно сущее»» [8]. Уже из этого ленинского высказывания видно, что в вопросе об объективном содержании ощущений Ленин выступал не только против обособления ощущений от свойств внешних тел, но и против отождествления последних с ощущениями как якобы «единственно сущим». Ленин таким образом вел борьбу на два фронта: с одной стороны, с агностиками (юмистами, кантианцами) и позитивистами агностического склада, а с другой — с субъективными идеалистами (берклианцами и наиболее близкими субъективному идеализму позитивистами). Что касается «наивного реализма», часто оказывающегося упрощенным, наивным материализмом, то Ленин неоднократно указывал на принципиальную философскую недостаточность этой точки зрения по сравнению с диалектическим материализмом. Могут заметить, что критиковать нам наивный материализм было бы тактически нецелесообразно, ибо эта критика к выгоде берклианцев, т. е. противников материалистически понимаемого «реализма». Но это замечание ошибочно, ибо берклианцам выгодна не столько критика в адрес «наивного реализма», сколько он сам, так как сторонники последнего придерживаются мнения о тождестве ощущений и свойств объектов. Однако для философской позиции, которую занял Беркли, недостаточно одно только мнение о тождестве ощущений и свойств объектов, для данной позиции необходимо соединение указанного мнения с тезисом о полной субъективности ощущений по содержанию, после чего «свойства объектов» оказываются свойствами субъекта, и только его.
8 В, И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, с. 46.
В своей критике берклианства Ленин исходил из того, что критерием истинности наших знаний о внешнем мире являются не ощущения, как таковые, а практика, т. е. коллективный и исторический процесс взаимодействия субъектов и материальных объектов как результат целенаправленного воздействия первых на вторые. Именно практика позволяет преодолеть гносеологическую психологизацию внешнего мира, который не только «пластичен» в том смысле, что поддается практическим воздействиям, уступает им, но и «упорен» в том смысле, что сам оказывает воздействие на людей, изменяя их в таких направлениях, которые далеко не совпадают с относительно
505
узкими задачами и целями, поставленными ими перед собой в процессе практики. Практика обеспечивает преодоление субъективного, т. е. сугубо человеческого, момента в наших знаниях, ради все более эффективного отражения объективной действительности, но опять-таки в наших, человеческих и в этом смысле субъективных интересах. Такова диалектика практики, познания и внешнего мира, законам которых присуще внутреннее единство, но не абсолютное совпадение.
Итак, по утверждению Беркли, весь чувственный опыт людей по своему содержанию полностью, абсолютно субъективен. Чтобы окончательно «разделаться» с объективностью содержания опыта, он постарался проделать еще две операции, связанные одна с другой: подорвать философское понятие материальной субстанции, а для этого разрушить тот механизм образования общих понятий, который был обрисован Локком. Ради достижения этих целей Беркли идет на подмену предмета рассуждения и ведет речь по сути дела не об общих понятиях, а об обобщенных представлениях. Использовав некоторую двусмысленность формулировок Локка [9], он утверждает, что общие понятия невозможны, ибо они были бы обязаны одновременно содержать в себе все конкретные признаки входящих в них частных понятий, а эти признаки зачастую совершенно несовместимы друг с другом. Вместо общих понятий Беркли предлагает пользоваться репрезентативными (представительными) представлениями, т. е. чувственными идеями отдельных конкретных предметов, выступающими в роли «представителей» от любого из прочих предметов данного класса. Это крайне номиналистическая концепция, которую Беркли защищает посредством отрицания существования общих понятий. Он обвиняет сторонников противоположной точки зрения в абсолютизации (гипо-стазировании) общих понятий, но он сам же гипостазирует единичные представления-репрезентанты, приписывая им не свойственную для их функционирования роль абсолютных «представителей».
9 См. Д. Локк. Избр. философск. произв. в двух томах, т. 1. М., 1960, с. 117 и 579.
506
Все же репрезентативную концепцию абстракций нельзя считать пустой выдумкой: эта концепция отображает отдельные действительные, хотя далеко не главные факты процесса познания, как, например, некоторые свойства художественно-образного мышления. Но Беркли направил ее против дискурсивного, логического мышления вообще и против философских абстракций материалистической теории в особенности: коль скоро в мышлении существуют только представления-репрезентанты, но не общие понятия в собственном смысле слова, то понятие материальной субстанции невозможно. При этом Беркли ссылается на известную гипотезу Локка насчет понятия «подпорки» (support) чувственно-воспринимаемых свойств как одного из элементов содержания более широкого понятия материи — важнейшего понятия философского материализма. Он софистически истолковывает гипотезу Локка как абсолютно нереальную фикцию, после чего остается, конечно, отбросить это понятие как-де пустую выдумку. Беркли не обращает внимание на то, что сам же он населяет «душу» человека чувственными идеями, находящими в «душе» подпорку для своего существования.
3. Онтология и проблема существования
Мы пришли к онтологии Беркли. Что же, согласно его взглядам, существует в действительности? Прежде всего «души» и сотворивший их «бог», а также ощущения («идеи»), будто бы влагаемые богом в человеческие души. Беркли сводит все объективное во внешнем мире к субъективному содержанию «идей» в «душах», а свойства внешних объектов — к ощущениям в нас. Беркли отождествляет все вещи с «комбинациями» (collections, complexes) ощущений. «Существовать» означает для вещей «быть воспринимаемыми» (esse est percipi). «Существование чувственно воображаемой вещи ничем не отличается от чувственного воображения или восприятия (perception)» [10]. Объективная же реальность, материя — это несуществующая сущность (non-entity). Несуществующей сущностью объявляет Беркли и пространство. Он делает это под флагом критики им метафизического тезиса Ньютона об абсолютности пространства ll. В этой критике Беркли был прав, указывая на относительность пространственных измерений, но вместе с водой он выплеснул из ванны и ребенка, отвергнув убеждение Ньютона в объективности пространства. «Душам» Беркли приписывает особый вид существования: «быть» для них значит воспринимать ощущения и их комплексы (esse est percipere).
10 Наст. изд., с. 13.
11 Что касается времени, то Беркли сводит его к образу последовательности идей. Об этом он писал С. Джонсону 24 марта 1730 г.
507
Все эти положения выражают сочетания субъективного и объективного идеализма, но, соединив вместе эти две его разновидности, Беркли сразу же попал в конфликт со здравым смыслом и запутался в безвыходных противоречиях. Их ныне, спустя два столетия, пытаются затушевать лингвистические позитивисты, которые восхваляют Беркли за «либерализацию» философского мышления и предвосхищение столь рекламируемого ими пресловутого «терапевтического анализа» [12]. Особенно радует их то, что у Беркли «существование» не есть особый предикат и в случае вещей внешнего мира оно полностью совпадает с их данностью субъекту в переживаниях (ощущениях) [13]. Но именно в проблеме существования Беркли зашел в тупик.
Некоторые трудности были, правда, чисто доктриналь-ного свойства: сводя материю к комплексам ощущений в человеческом сознании, а значит, упраздняя ее, Беркли разрушал тем самым почву под богословским тезисом о вещественном мире как источнике греховного прельщения [14]. Напрасно субъективный идеалист убеждал теологов, что его философия не требует никаких изменений христианской догматики. Но были у него и более серьезные трудности, которые толкали Беркли в пропасть солипсизма, т. е. учения, признающего существование только данного (одного) субъекта.
12 G. Ardley. Berkeley’s Renovation of Philosophy. The Hague, 1968, p. 90.
13 Впрочем, за двести лет кое-что изменилось: если Беркли в XVIII в. отождествил существование вещей с ощущаемостью, то Рассел в XX в. — ощущаемость с «существованием вообще».
14 Мы не можем согласиться с К. Айдукевичем, который в статье о понятии материн (1948) высказал мнение, будто Беркли предвосхитил ленинское определение материи как объективной реальности. Беркли, как правило, оперировал Локковым понятием материи как субстрата качеств, приложив все усилия к его разрушению и замене его понятием комплекса ощущений.
Если все свойства вещей существуют только в душе человека, то у каждого субъекта есть знание только о своем, им видимом мире; более того, у каждого свои особые объекты, так что неправомерно рассчитывать на построение общего знания посредством репрезентативных абстракций. Такого знания нет и быть не может! Солип-
508
систская точка зрения ставит под вопрос
