из Четвертой книги царств (глава 18, стих 4). Там мы читаем, что царь иудейский Езекия (721-693 годы до нашей эры) «истребил медного змея, которого сделал Моисей; потому что до самых тех дней сыны Израилевы кадили ему и называли его Нехуштан». Из этих строк мы можем сделать два вывода: 1) гипотеза, согласно которой левиты были почитателями змей, весьма и весьма правдоподобна; 2) культ змея продержался в Ханаане свыше пятисот лет, опираясь на одобрение самого Моисея. Моисей считал землю Мадиамскую второй родиной, ведь он там провел сорок лет своей жизни и был связан с нею благодаря женитьбе на девушке из семьи видного священника. Таким образом, было бы нелепо, если бы он не повел египетских израильтян прямой дорогой к своим испытанным друзьям и родным. Только здесь, и нигде больше, мог он надеяться на хороший прием и помощь в выполнении намеченных им планов.

И действительно, мы располагаем определенными доказательствами, говорящими в пользу того, что Моисей в самом деле направился туда, а не на мыс Синайского полуострова; что с горой Хорив, а не с горой Синай связан библейский миф о заключении союза Моисея с Яхве. Ведь согласно Библии, когда Моисей в годы изгнания очутился у подножия мадиамской горы, Яхве дал ему следующее указание: «Когда ты выведешь народ из Египта, вы совершите служение богу на этой горе» (Исход, глава 3, стих 12). Из этих безусловно апокрифических слов совершенно недвусмысленно вытекает, что еврейская традиция вплоть до эпохи компиляторов «священного писания» почитала Хорив как священную гору. Иначе никак нельзя истолковать этот стих. Нельзя пройти мимо ещё одного аргумента в этом вопросе. В Библии мы дословно читаем: «Гора же Синай вся дымилась оттого, что господь сошел на нее в огне; и восходил от нее дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась. И звук трубный становился сильнее и сильнее. Моисей говорил, и бог отвечал ему голосом» (Исход, глава 19,стихи 18-19).

Это, вне сомнения, и есть описание вулканической горы, с грохотом извергающей огонь, который израильтяне приняли за сверхъестественное явление Яхве. Так вот, известно, что на Синайском полуострове никогда не было вулканов. Зато с восточной стороны залива Акаба и, следовательно, на земле Мадиамской высится цепь вулканических гор, которые, правда, давно погасли, но во времена Моисея были действующими вулканами.

Теперь зададим себе вопрос: был ли Моисей сторонником единобожия в точном значении этого слова? Ответить нелегко прежде всего потому, что мы не в состоянии установить, в какой степени позднейшие компиляторы Библии навели ретушь в библейском тексте, чтобы изобразить Моисея монотеистом. Однако вполне возможно, что у него были в зародыше монотеистические идеи. В этом отношении он, впрочем, не одинок.

Американский востоковед Олбрайт доказал на основе клинописных документов, что в период с 1500 по 1200 год до нашей эры в странах Западной Азии широко проявились монотеистические тенденции. Общая духовная атмосфера могла передаться и Моисею, если допустить, что он был человеком образованным и живо интересовался новыми идеями в области религии и философии. И все-таки можно предполагать, что наибольшее влияние оказал на него египетский фараон Эхнатон, предвестник монотеизма и создатель религии бога А тона, почитаемого под символом солнца. Моисей обучался «премудростям Египта» в Гелиополисе, следовательно, не исключено, что его религиозная доктрина как-то связана с культом Атона. Эхнатон царствовал в середине четырнадцатого в. до нашей эры, приблизительно за сто лет до того времени, когда будто бы жил Моисей. После смерти фараона жрецы Гелиополиса жестоко преследовали приверженцев нового культа и добились его исчезновения. Сегодня, однако, благодаря археологическим открытиям, мы знаем, что вплоть до тринадцатого века до нашей эры существовали законспирированные секты Атона. К ним принадлежали преимущественно люди образованные, поскольку только им подходила абстрактная концепция единого бога, творца мира и доброго покровителя человечества, так же как и простота культа. Моисей, следовательно, мог каким-то образом соприкоснуться с сектантами и даже принимать участие в их таинственных обрядах в честь бога солнца Атона. Однако он, вероятно, знал, что бог Эхнатона был слишком умозрительной концепцией, непомерно трудной для простых людей, чтобы получить распространение в широких израильских массах. Поэтому он вынужден был идти на разного рода компромиссы, лишь бы привить им хотя бы первые ростки монотеизма. С этой целью он решил воззвать к их суеверной фантазии, выступая как чудотворец, а в своих магических приемах пользовался в равной мере как сведениями, почерпнутыми в египетском храме от жрецов, так и опытом, добытым в пустыне у мадианитян.

Культ змея Моисей стремился сочетать с яхвизмом. Его бог не есть невидимое существо, он приобретает все атрибуты мадиамского бога войны. Концепция этого бога так же примитивна, как примитивен был интеллект израильтян. Яхве из Пятикнижия живо напоминает бедуинского вождя, со всеми его достоинствами и недостатками. Он всегда шел во главе израильской колонны, жил в шатре, командовал войском во время сражения и так горячился в гневе, что способен был убить тысячи людей, если они противостояли его воле. Кроме того, он обладал добродетелями, типичными для кочевников пустыни. Он беспощадно боролся с безнравственностью и требовал, чтобы израильтяне гостеприимно встречали чужеземцев, сочувствовали беднякам и хорошо относились к захваченным в плен женщинам. Даже животных он взял под защиту от жестокости людей. Если теория о влиянии Эхнатона на религиозные взгляды Моисея носит исключительно умозрительный характер, то зато другие египетские влияния можно доказать неопровержимо. Так, например, у древних евреев не существовало обособленной касты священников. Она попросту не умещалась в патриархальном строе древнееврейских кочевников, а израильтяне, осевшие в Гесеме, предположительно соблюдали культ египетских богов.

Только Моисей ввел обособленную касту жрецов во главе с верховным жрецом. В качестве приемного сына царской дочери, он очень близко соприкоснулся с институтом египетских жрецов и узнал, до какой степени он служит опорой власти и фактором, нивелирующим многочисленные провинциальные партикуляризмы на Ниле. Этими наблюдениями он воспользовался во время похода в Ханаан, чтобы преодолеть ещё бытующий у израильтян племенной институт и превратить их в монолитную общественную организацию. Цементирующим веществом должна была стать каста жрецов во главе с Аароном, каста надплеменная, облеченная властью с помощью предоставления ей различных привилегий и ссылок на авторитет Яхве. Как свидетельствует, между прочим, бунт Корея, израильтяне не без сопротивления и протеста подчинились новой власти. Ибо вместе с введением теократического строя углублялись классовые различия, возникали особо привилегированные общественные слои. Египетское влияние явственно сказывается в описанной в Библии литургической одежде, которая является почти точной копией одежды жрецов в Гелиополисе. Различие заключалось лишь в том, что израильские жрецы носили бороду, в то время как египетские брили голову и лицо. В этом единственном случае Моисей не осмелился порвать со стародавним семитским обычаем. Ковчег завета также заимствован у египтян. Священники в Гелиополисе и в Фивах несли во время процессии маленькие ларцы, содержавшие какой-нибудь предмет культа. И что любопытно, ларцы эти осеняли своими крыльями резные фигуры двух гениев или духов-покровителей. Таким образом, даже херувимы, украшавшие ковчег завета израильтян, египетского происхождения.

Здесь стоит отметить, как факт чрезвычайно любопытный, что ковчег завета и скинию собрания, в свою очередь, заимствовали у израильтян бедуинские племена. На барельефе, относящемся к римской эпохе, найденном в руинах Пальмиры, изображен верблюд, несущий на хребте маленький священный шатер. Следы этого египетско-израильского обычая сохранились вплоть до наших времен. А именно бедуины племени рувалла, которые кочуют в сирийской пустыне, возят за собой на верблюде своеобразный ларец. Называется он маркаб или ковчег Измаила и в некотором роде составляет священную реликвию племени. В библейском тексте можно встретить и другие примеры египетского влияния. Вспомним эпизод, когда Моисей закрывает лицо покрывалом, а в знак святости на его голове появляются рога. Египетские жрецы в торжественный момент религиозного обряда в храме или же во время оглашения прорицаний также закрывали лицо вуалью. А рога — это пережиток египетского культа быка Аписа, который, как свидетельствует эпизод с золотым тельцом, оставил в душе израильтян глубокие следы. Рога для них остались символом святости. Рогатый Моисей в библейском сказании — это помазанник божий, озаренный сиянием божественной тайны. Именно такого сумрачного и возвышенного Моисея с рогами на голове изобразил в своей гениальной скульптуре Микеланджело.

Надо ли удивляться, что Моисей испытывал сильное влияние Египта и был посвящен в разные египетские премудрости! Его имя (по-древнееврейски — Моше) не израильского происхождения и этимологически выводится из угаритского «м-в-ш», означавшего «новорожденное дитя», иди из египетского глагола «мей» «родить». По этой причине некоторые ученые высказали предположение, что Моисей был египтянином; как преследуемый изгнанник, он пристал к древнееврейским племенам и со временем стал их вождем. Мы уже говорили, что религия Моисея была своего рода синкретизмом, в котором сплавились воедино стародавние древнееврейские верования периода патриархов, культ мадиамского бога войны и обряды и религиозные представления египтян. Не следует также забывать о серьезных месопотамских и ханаанских влияниях. Таким образом, был создан синтез, который стал творческой основой для позднейшего этического монотеизма еврейских пророков. В истории исхода мы то и дело встречаем вещи поразительные. Особенно интригующей является фигура Иисуса Навина, преемника Моисея и покорителя Ханаана, фигура, во всех отношениях загадочная. Ученые, участвовавшие в раскопках Иерихона, как мы уже знаем, решительно утверждают, что эта крепость стала добычей каких-то агрессоров в четырнадцатом веке до нашей эры примерно за сто лет до прибытия туда израильтян из Египта. Поэтому библейский Иисус Навин не мог быть завоевателем Иерихона.

Некоторые видные исследователи Библии пытаются разрешить эту дилемму следующим образом.

На протяжении всей своей истории еврейский народ делился на две резко отличающиеся друг от друга группы: на израильтян, занимавших северную часть Палестины, и на иудеев, осевших в южной части страны. Между обеими группами существовал глубокий антагонизм. Только на сравнительно короткое время они объединились в монолитное государство, да и то принудительно,- в период царствований Саула, Давида и Соломона. Сразу после смерти царя Соломона это государство распалось на две части, которые боролись друг с другом так яростно, что без зазрения совести заключали союз даже со своими общими наследственными врагами. Северные израильтяне построили себе новую столицу Самарию, в то время как Иерусалим оставался столицей иудейского государства.

Предполагается, что антагонизм этот был результатом не только соперничества двух царских династий, правивших в обоих государствах; причина его, видимо, коренилась значительно глубже, в каких-то этнических различиях.

Как объяснить эти расхождения? Ответ, возможно, содержится в клинописных табличках, которые обнаружены в руинах столицы фараона Эхнатона — теперешней арабской местности Тель-эль-Амарна. Это дипломатическая переписка, относящаяся к четырнадцатому веку до нашей эры;