ноздрях своих на суше, умерло. Истребилось всякое существо, которое было на поверхности (всей) земли: от человека до скота, и гадов, и птиц небесных — все истребилось с земли: остался только Ной и что было с ним в ковчеге.
И перестал дождь с неба… По прошествии сорока дней Ной открыл сделанное им окно ковчега и выпустил ворона (чтобы видеть, убыла ли вода с земли), который, вылетев, отлетал и прилетал, пока осушилась земля от воды. Потом выпустил от себя голубя, чтобы видеть, сошла ли вода с лица земли. Но голубь не нашел места покоя для ног своих и возвратился к нему в ковчег; ибо вода была еще на поверхности всей земли; и он простер руку свою, и взял его, и принял к себе в ковчег. И помедлил еще семь дней других; и опять выпустил голубя из ковчега. Голубь возвратился к нему в вечернее время, и вот свежий масличный лист во рту у него; и Ной узнал, что вода сошла с земли. Он помедлил еще семь дней других и (опять) выпустил голубя, но он уже не возвратился к нему…
И устроил Ной жертвенник Ягве; и взял из всякого скота чистого и из всех птиц чистых и принес во всесожжение на жертвеннике. И обонял Ягве приятное благоухание, и сказал Ягве в сердце своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого — зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как я сделал.
Впредь во все дни земли сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся».
Оба эти рассказа библии о потопе, как видит читатель, неодинаковы.
Прежде всего в еврейском подлиннике оба эти рассказа легко отличаются тем, что в одном рассказе везде бог называется «Элогим», во втором называется «Ягве». В первом рассказе бог велит взять по паре мужского пола и женского от всякой твари, в которой есть дух жизни, а во втором рассказе говорится: «от всякого скота чистого возьми по семь пар мужского и женского, а из скота нечистого по две, так же птиц». В первом рассказе говорится о том, что дождь лил 150 дней, а во втором — 40 дней. По первому сказанию, вода убывала 5/ месяцев, а по второму — 21 день. По первому сказанию, потоп происходил от тех вод, которые над твердью небесной, т. е. от первобытного моря, оттого что раскрылся океан небесный; во втором рассказе — просто от дождя. Если мы теперь попробуем сравнить оба рассказа с приведенным нами вначале ассирийским рассказом о потопе, то увидим, что большая часть библейского рассказа просто-напросто заимствована из написанного гораздо раньше ассирийского рассказа.
А теперь представим себе только картину этого потопа, как она изображена в библии. Приходит бог к праотцу Ною и объявляет ему, что через 7 дней начинается потоп. За эти семь дней Ной с сыновьями должен был сделать такую работу: построить ковчег — корабль, который мог бы вместить по семи пар чистых и по одной паре нечистых животных и птиц и других животных, да продовольствие заготовить на все время, каждому такого рода, к какому он привык, да собрать всех этих животных со всего земного шара. Не знаем, хороший ли был плотник Ной. Но если принять на веру библейский рассказ о размерах ковчега, то теперь строят морские корабли намного побольше этого ковчега, весь-то этот ковчег во всяком случае по размерам поменьше бывшего Зимнего дворца в Ленинграде. Радио у Ноя не было, телеграфа — тоже, а надо было объявить и полярным медведям, и полярной сове, и песцу, и белой куропатке, и другим полярным зверям, и тропическим, чтобы они явились для отправки в путешествие в ноевом ковчеге, потому что в ноев-то ковчег пускали только по плацкартам, а то в такой суматохе без плацкарт-то набилось бы, конечно, не по одной паре и не по 7 пар. И вот представьте себе: в 7 дней приползли, прилетели, прибежали, прискакали звери и птицы, гады и насекомые отовсюду, со всех концов земного шара; ведь библия рассказывает о всемирном потопе, и если какая парочка не попала на ноев ковчег, то она должна была погибнуть, так как библия утверждает, что все остальные погибли. Как они туда влезли, в этот ноев ковчег, это трудно сказать — должно быть, пищали да лезли, потому что иные животные были таких громадных размеров, что ни в какие «ноевы ворота» не влезли бы. Потом для этих животных надо было почти на целые 5 месяцев заготовить продовольствие. Не знаем, кто был наркомпродом в ноевом ковчеге и по какой норме выдавали зверям. Но даже если бы им выдавали и по маленькой норме, то и тогда для всех этих животных нужно было бы приготовить такое громадное количество продовольствия, что никакой ноев ковчег, хотя бы у него были две-три баржи прицеплены, не поместил бы его. Ведь животных, и птиц, и пресмыкающихся имеется несколько тысяч видов. Библия рассказывает, что пищу надо было взять такую, какою питаются звери, — значит, для волков надо было запасти овец или коров, для львов — тоже животных, оленей или чего-нибудь в этом роде, так же для тигров, для медведей, для леопардов и пр. и пр. Огромные запасы сена для жвачных. Надо было поймать парочку львов, и тигров, и носорогов, и бегемотов, и кабанов, и насекомых, и всех птиц надо было поймать хоть по парочке. И если нас иногда мучает клоп, или таракан, или вошь, то мы должны помнить, что библейский бог спас их от потопа, хотя бы по одной паре на расплод.
Можно себе представить, какое это было веселое путешествие! Какой там стоял невообразимый шум и запах! Один из верующих объяснял мне как-то на диспуте: ведь нельзя же думать, что там все звери расположились с удобствами; ну, скажем, стоял верблюд, объяснял он мне, а промеж ног у него стояли звери поменьше. Можно себе представить верблюда, который стоит пять месяцев, раскорячившись на одном месте, и не погибает. Тут уж никак не обойдешься без поповского изречения, что «для бога все возможно». Затем, каким образом хищники уживались там с травоядными? Об этом нам библия не рассказывает, да об этом и рассказать нельзя. Через пять месяцев этот корабль останавливается на горе Араратской. Казалось бы, что путешествие кончилось довольно благополучно. Все, кто был в ковчеге, прибыли на станцию Арарат в полном здоровье, а все остальные живые существа погибли. Бог велел всем выйти из ковчега, и они все разбрелись по земле. И тут, в конце рассказа, происходит довольно странная вещь:
«И устроил Ной жертвенник господу; и взял от всякого скота чистого, и из всех птиц чистых, и принес во всесожжение на жертвеннике. И обонял господь приятное благоухание, и сказал господь в сердце своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого — зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как я сделал. Впредь во все дни земли сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся» (VIII, 20–22). Заметьте, что это все сказано в конце того рассказа, где говорится о том, что всего было взято по паре от всякой плоти; но, если Ной принес от всякого скота в жертву, то что же осталось? Откуда пошло размножение от всех этих «чистых животных»? Представьте себе только картину этого бога, который все потопил, который истребил младенцев на всей земле (они-то чем согрешили?), а потом сидит и нюхает жареных баранов, овец, быков и других животных, которых ему поджаривает Ной с сыновьями. Чем же это отличается от ассирийского рассказа о богах, которые собрались после потопа и вдыхают сладкое благоухание, которые, «как мухи, собрались над приносящим жертву». В еврейском рассказе бог опускает радугу, и в ассирийском госпожа богов опустила радугу. Но что следует отметить, так это то, что евреи переделали ассирийский рассказ о наводнении в одной только местности в рассказ о всемирном потопе, а в ассирийском рассказе вовсе не говорится о том, что потоп был всемирный.
Даже напротив. В нем идет речь не о потопе, а о наводнении, и не всемирном, а местном. И случилось, согласно этому рассказу, это наводнение в одной только стране и уж никак не во всех. И этот потоп, по словам ассирийского сказания, продолжался не целый год, а всего лишь семь дней; а сбывала вода не месяц, а всего лишь одни сутки. Кроме того, в ассирийском сказании прямо говорится, что вода не покрывала всех вершин гор: там сказано, что корабль Ут-Напиштима остановился у горы Низир как раз тогда, когда потоп был в самом разгаре.
Горы Низир существуют и по сие время, и вышиною они всего лишь сто метров — это самое большее!
Значит, потоп, который мог лечь в основу ассирийского рассказа, был вовсе даже и не потоп, а месопотамское наводнение, к тому же довольно обыкновенное и частое в тех местах. Евреи превратили этот рассказ в сказку о всемирном потопе. На самом деле никакого всемирного потопа никогда не было.
Конечно, местные наводнения бывали и бывают и сейчас, и рассказы о потопах существуют почти что у всех народов, живущих вблизи водных пространств. Но ведь библия и попы не этого добиваются; они добиваются того, чтобы путем библии объяснять научные факты. Все то, что добыто наукой о земле (геологией) и другими науками, противоречит библии. И вот попы, которые поученее, те стараются сейчас «доказать», что наука и религия друг другу не противоречат. Что им приходится для этого делать? Им приходится для этого подгонять, буквально за волосы притягивать, извращать факты. Но когда подходишь к изучению вопроса с исторической меркой, когда приводишь такие факты, как нами приведенный ассирийский рассказ о потопе, то здесь и слепой видит, что никакой священной истории в библии нет, а есть лишь собрание сказаний, сложившихся в продолжение длительного времени у еврейского народа и у других народов, с которыми соприкасались в своей борьбе евреи. А такие же рассказы, то есть воспоминания о наводнениях, были почти у всех народов. Только не все додумались до того, чтобы объяснять наводнение гневом бога, который сам же все создал, а потом раскаивается в том, что создал, и топит в потоках ярости все живое.
Тысячи лет люди не только довольствовались этими сказками в качестве объяснения
