благородным, сыном благородного!».].
Знание Оригеном еврейской традиции относительно святости Песни Песней может свидетельствовать в пользу того, что в своем вступлении Ориген, возможно, опирался на еврейские толкования, в том числе дошедшие в тексте Шир га–Ширим Зута, приспособив их к своим целям.
Исследователи приложили много усилий, чтобы выявить взаимовлияние Оригена и еврейских мудрецов на толкование второго стиха: «Да лобзает он меня лобзанием уст своих»[206 — В русском синодальном переводе эти слова относятся к первому стиху. — Примеч. ред.], к которому мы теперь переходим. Первой задачей представляется исследование толкования Шир га–Ширим Рабба и поиск ее источников и параллелей в раввинистической литературе. Это необходимый шаг перед тем, как начать сопоставление с другими источниками, не принадлежащими к раввинистическим, чтобы избежать поспешных выводов о возможных взаимовлияниях двух религий. Шир га–Ширим Рабба рассматривает первый стих как относящийся к откровению на Синае[207 — Это толкование состоит из нескольких вступительных отрывков и предисловия к фразе «да лобзает он меня». Оно непосредственно предшествует стиху в споре между мудрецами рабби Йохананом по поводу того, как следует понимать слова «царь» (мелех) и (Шломо) Соломон, встречающиеся в книге Песнь Песней. Метод этих мудрецов, например, таков: «Где бы вы ни обнаружили в этом свитке выражение «царь Соломон», там повествуется о том царе, которому принадлежит мир; просто царь означает «община Израиля» (изд. Дунского, с. 12). За этим следует знаменитая дискуссия о том, «где это было сказано?»: на море, на Синае, в Скинии или в Храме. (См.: Либерман. Мишнат Шир, с. 119 и возражения: Боярин. Два введения, с. 496—497). Моя точка зрения состоит в том, что вступление начинается цитатой из рабби Акивы, который говорит в Мишне (Дунский, с. 11), что Песнь Песней — Святая Святых, и противостоящим ему мнением рабби Элазара бен Азарьи, который говорит, что это мудрость Соломона, которая не обязательно свята (см.: Тосефта Ядаим, гл. 1). Как бы то ни было, основной смысл комментария на стих «да лобзает он меня» основывается на подходе рабби Йоханана, и это является главным предметом толкования на стих в целом.] и доносит до нас спор между рабби Йохананом и другими мудрецами. Сопоставим эта два подхода:
«Еще одно объяснение: «Да лобзает он меня лобзанием уст своих»».
Сноска 40 из таблицы [208 — Цитируется по Оксфордскому манускрипту 164. Рукопись содержит более позднюю вставку, случайную и странную, которая попала и в печатные издания.]
* В оригинале в стихе глагол однокоренной со словом бина, «понимание». — Примеч. ред.
Оба подхода подчеркивают, что откровение на Синае было процессом сознательного принятия «каждым из израильтян», но различаются мерой субстанциальности «реченного». Мудрецы полагали, что «реченное» могло само открыться народу Израиля, в то время как рабби Йоханан считал, что ангел принес слово Божье людям и объяснил его. Это интересный спор, а связь между раввинистическим восприятием «реченного» и восприятием логоса в других религиозных системах уже обсуждалась[209 — См.: Урбах. Экзегеза раввинов, с. 520.]. Однако смысл обоих подходов, как рабби Йоханана, так и мудрецов, заключается в том, чтобы превратить Синайское откровение в официальную церемонию принятия заповедей, как сообщается в таннаическом источнике, на который опираются оба эти толкования.
Стих из Второзакония 32:10 (песнь Моисея) — «Он ограждал его, смотрел за ним, хранил его, как зеницу ока Своего» — толкуется следующим образом:[210 — Сифрей Дварим 313 (в переводе Хаммера (Hammer), с. 321).]
«Он награждал его» — до горы Синай, так как сказано: «И Ты поставишь пределы народам». «Он смотрел за ним» — посредством Десяти Заповедей. Это учит нас, что когда реченное (диббер) вышло из уст Святого, Благословен Он, Израиль увидел его, воспринял его и узнал, как много толкований содержится в нем, как много законов содержится в нем, как много заключений от меньшего к большему содержатся в нем, как много аналогий есть в нем.
Это красивое таннаическое толкование можно рассматривать в качестве исходного материала для создания обоих более поздних толкований — рабби Йоханана и его оппонентов. Это краткое и изящное объяснение выражения «Он смотрел за ним», описывающее меру понимания, полученного Израилем при откровении на Синае. Они поняли «реченное» целиком, со всем, что там подразумевалось. Этот источник очень трудно датировать; вполне возможно, что он был написан в конце таннаического периода, близко ко времени жизни Оригена.
Однако можно предположить, что он был написан раньше толкования рабби Йоханана, который развил его. Если вернуться к Шир га–Ширим Рабба, то мы увидим, что обе интерпретации делают акцент на полном и охотном участии народа Израиля в принятии Торы: фактически описывается официальная законная процедура, когда народ Израиля подписывается под тем, что он согласен на принятие Торы и принимает Святого, Благословен Он, в качестве своего Бога. Не является ли это отражением ритуала Посвящения в амораический период, возможно, даже практики обращения, принятой в Палестине, которую автор гомилии спроецировал назад, чтобы описать принятие Торы народом Израиля? Это лишь предположение, но подобное толкование в Ваикра Рабба, также приписываемое рабби Йоханану, изображает откровение на Синае в качестве официального юридического процесса: «Рабби Йоханан сказал: Они (т. е. Бог и Израиль. — Примеч. авт.) дали взаимные обещания: Он — что Он не отвергнет их, они — что они не отвергнут Его. Рабби Ицхак сказал: «Когда кто–нибудь дает клятву верности своим войскам, он делает это на мече, что подразумевает следующее: Кто нарушит эти условия, пусть меч опустится на его шею»»[211 — Ваикра Рабба 86:5.]. Ш. Либерман отдает предпочтение той версии Ваикра Рабба, в которой выражение, переведенное нами как «взаимные обещания», названо orkomosia, а не compromissum, и утверждает, что в этом месте говорится о «клятве на договоре»[212 — Greek, р. 7.]. Рабби Йоханан, следовательно, намеревается описать откровение на Синае как законную процедуру, накладывающую взаимные обязательства, как мы видели в Ваикра Рабба и в Шир га–Ширим Рабба. Теперь рассмотрим точку зрения Оригена на Песнь Песней, а также мнения ученых об ее связях с упоминавшимся ранее мидрашем:
Очевидно, это церковь как единое лицо говорит: «Я удовлетворена дарами, которые я получила в качестве подарков на обручение или приданого перед свадьбой. Ибо прежде, когда я приуготовлялась к своему венчанию с Царским Сыном и Первенцем всего творения, Его святые ангелы служили мне, принося Закон в качестве обручального подарка; ибо «Закон», как сказано, «преподан через ангелов рукою посредника» (Гал. 3:19)… Но так как срок почти истек, а Его собственное присутствие не даруется мне, и я вижу лишь Его служителей, восходящих и нисходящих ко мне, поэтому я изливаю мою просьбу Тебе, Отец моего Супруга, умоляя Тебя иметь сострадание, наконец, к моей любви и послать Его, чтобы Он мог теперь больше не говорить со мной через Своих слуг–ангелов и пророков, но мог тотчас прийти Сам и лобзать меня лобзанием уст Своих, то есть мог влить слова из Своих уст в мои»[213 — Lawson. Origen, pp. 59–60.].
Э. Урбах делает следующий вывод из этого отрывка: «Такое впечатление, что Ориген воспроизвел здесь первое утверждение рабби Йоханана[214 — Он ссылается на толкование того же самого стиха — «да лобзает он меня», — переданное от лица рабби Йоханана в Шир га–Ширим Рабба 1:3: «Рабби Йоханан толковал этот стих как относящийся к Израилю, когда они (народ) достигли горы Синай. Это подобно царю, который хотел взять жену из хорошей и благородной семьи, и поэтому отправил посланца поговорить с ней. Она сказала: «Я недостойна быть его служанкой, но все равно, я желаю услышать из его собственных уст…» Так, Израиль — это женщина из хорошей семьи, Моисей — посланец, а царь — Святой, Благословен Он». Настоятельное желание слышать или видеть Бога также восходит к литературе таннаев. См.: Мехильта де–Рабби Ишмаэль (Исх. 19:10): «Мы желаем видеть нашего царя». В своей работе «R. Yohanan» Кимельман утверждает, что это толкование, несомненно, принадлежит рабби Йоханану, в то время как то, которое приведено нами выше об ангеле, доставляющем «реченное», не принадлежит ему или было искажено при передаче (см.: Kimelman. R. Yohanan, с. 577, п. 47). Это утверждение, однако, небесспорно. Рабби Йоханан мог считать, что они слышали Бога непосредственно и что ангел затем прибыл с этим «реченным» на ритуальную церемонию, которая нами описана. Кимельман рассматривает рассказ рабби Йоханана о благородной женщине как ответ Оригену, но см. мой аргумент в тексте.], а также второе толкование еврейских мудрецов[215 — Это приведенное выше толкование об ангеле, носившем Божественное «реченное».]. Рабби Йоханан делает попытку отвергнуть антропоморфическое толкование этого стиха, вводя ангела, который целует в уста каждого из тех в Израиле, кто принимает «реченное». Отец церкви говорит о посредничестве ангелов как о чем–то второстепенном и подчеркивает главенство церкви, которую лобзает Христос[216 — Урбах. Экзегеза раввинов, р. 520.]. В свете развития интерпретации представляется возможным, что рабби Йоханана занимает не вопрос о посредничестве, а официальное соглашение между Израилем и Богом, покоящееся на глубоком понимании Израилем Торы. Если во всем этом и есть какая–либо полемика, то она вращается вокруг попытки показать, что Израиль обладает самым глубоким и точным пониманием Торы, включая все ее толкования. Израиль подписал соглашение, свидетельствующее о таком его понимании и о такой вере, выше которых быть не может.
В этой главе я попытался показать, что сопоставление гомилетических традиций двух религий возможно только после изучения конкретного толкования каждой религии отдельно. Только в этом случае исследователь способен судить о том, до какой степени в толковании присутствует полемика. Следование этой методологической установке при сопоставительной работе представляется довольно утомительным делом, но, если мы проследим внутреннюю структуру каждого текста в рамках его традиции, мы будем вознаграждены при попытке оценить его полемический потенциал[217 — См. также Приложение II.].
9. Мидраш на Книгу Екклесиаста и Комментарий Иеронима
Как известно, короткое правление императора Юлиана Отступника[218 — Gafni. Historical Background, p. 27, п. 192. Пятьдесят лет назад Либерман показал, что в Иерусалимском Талмуде эксплицитно упоминается Юлиан, см.: Lieberman. The Martyrs of Caesarea, pp. 435—437, а также: Шварц. Галлос, с. 30—36] — одно из последних исторических событий, упоминаемых в Иерусалимском Талмуде. Юлиан, который воспитывался как христианин, попытался восстановить в империи традиционную римскую религию, одновременно искореняя влияние христианства, бывшего господствующей религией в империи на протяжении почти сорока лет, со времен царствования Константина и его сына. Ненависть Юлиана к христианству привела его к поддержке иудаизма и к поощрению евреев в восстановлении их Храма в Иерусалиме[219 — О Юлиане и строительстве Храма см. резюме в: M.D. Herr. History of the Jewish People, vol. 5,
