Под именем этим запомнили в мире.
Есфирь поражала своей красотой
и нравом весёлым, и дум чистотой.
И взор синих глаз, и лица её нежность,
и царственных плеч, милых рук белоснежность,
и чёрных волос, что блестят, как волна…
Своей красотой не кичилась она.
Со всеми была и мила и открыта.
Хозяйство при доме вела деловито.
и пеньем весёлым его наполнял.
Когда повеленье царя объявили
и в город престольный собрали девиц
со всех областей, городов и столиц,
тогда и Есфирь во дворец проводили.
К Гегаю попала она под надзор.
И старого стража умаслился взор.
Понравилась евнуху эта девица –
прекрасная, словно волшебная птица.
Скромна и спокойна в желаньях своих,
умней и достойней, и краше других.
Ей лучшие выдал Гегай притиранья
и лучшие комнаты в царевом зданьи.
Семь дев к ней приставил, чтоб ей услужить,
чтоб легче и радостней было ей жить.
И с ним обо всём каждый день говорила
Есфирь при визитах его в женский дом.
Но лишь о родстве и народе своём
Гегаю всей правды она не открыла.
Ей так повелел поступить Мардохей,
чтоб всё о родстве утаить от людей. 3
Теперь каждый день он, тревогой ведомый,
являлся сюда, к стенам женского дома.
в те горькие дни волновало его.
А месяцы шли чередою бесстрастной,
и время пришло каждой деве прекрасной
явиться к царю пред очами его.
Что будет, не знали они ничего.
Полгода втирали им масло из мирры 4
Другие полгода – цветов аромат.
Массажи, купанья… и шили наряд,
чтоб радовать взор их царя и кумира.
Весь год подготовка велась и не зря:
девица готова предстать пред царя.
А утром свиданье с царём завершалась.
Наложницей дева в гарем возвращалась.
Надзор Шаатгаза надёжен и строг.
Надёжнее стража царь выбрать не мог.
И больше девица к царю не входила.
Лишь только, когда он её пригласил бы.
По имени звали её во дворец.
Таков был смотринам печальный конец.
Одна только радость снижала печали:
когда в царский дом отправлялась жена,
давали ей всё, что попросит она.
Но долго ли радостна будет? Едва ли.
и нет ей на свете другого пути.
Она для себя ничего не просила.
Ей нравилось всё, что обычно носила.
И царские слуги, и евнух Гегай
ей с грустью сердечной сказали: «Прощай!
Ты всем полюбилась красой и смиреньем
Пусть царское сердце не знает сомненья,
тебя лишь одну пусть он в жёны возьмёт
и твёрдой рукой на престол возведёт»!
И взяли Есфирь к Артаксерксу в палаты.
Был месяц Тебеф, 5 год правленья седьмой.
и дрогнуло сердце под девичьим взглядом.
Не смог, как обычно, красавицу взять,
рукою привычной красу эту смять.
Была в ней какая-то странная сила
Она с первой встречи царя покорила.
И царь говорил с ней всю ночь до утра
И видит – прекрасна она и мудра.
Одна лишь Есфирь у царя каждый вечер.
И ждёт он, как юноша, радостной встречи.
Оставил наложниц в запале своём,
И всею душой полюбил лишь её.
И царский венец на головку Есфири
своею рукой Артаксеркс возложил.
Царицею сделал он ту, что любил,
своею женою, единственной в мире.
Ту славу достойно Есфирь приняла,
и место Астини она заняла.
Лишь брачного пира закончились речи,
как царь новый пир затевает для встречи
с князьями своими со всех областей
огромной Персидской державы своей.
Он с царственной щедростью делает льготы,
дары раздаёт беднякам и сиротам.
Князья, царедворцы, усердьем горя,
пируют, ликуют и славят царя.
В те дни, когда собраны были девицы,
Сидел у ворот при царе Мардохей. 6
Владыка не ведал, что он Иудей.
Не знали об этом и прочие лица.
Есфирь же нигде о народе своём
не молвит ни слова ни ночью, ни днём.
Как в детстве, она Мардохею послушна:
что сказано им, то ей выполнить нужно.
Случайно тогда Мардохей услыхал,
как евнух Гавафа дружку прошептал:
«За то, что возвысил над нами еврея,
мы, Фара, властителя не пожалеем.
Сегодня, как только займётся заря,
свершим наше дело – отравим царя».
Царице Есфири об этом, немедля,
сказал Мардохей, к ней явившись тайком.
Царица о деле поведала том
царю, объяснив, кто ей это поведал.
И евнухи взяты. От страха вопят.
В одеждах их найден губительный яд.
Над ними был суд справедливый и краткий:
повесить велел Артаксеркс для порядка
обоих на древе, чтоб видели все
изменников царских в их жалкой красе.
И в книгу царя, что для записей срочных,
которую здесь ежедневно и точно
надёжные люди бесстрастно вели,
дела Мардохея тотчас занесли.
Примечания:
1. Имя Мардохея — вавилонское, а не палестинское, по-видимому, дающее возможность заключить, что и рожден был Мардохей в Вавилоне;
2. Еврейское имя Есфири — Гадасса, что значит мирта. Персидское значение имени Есфирь — звезда. Она была «дочерью дяди» Мардохея Аминадаса, т. е. приходилась двоюродной ему сестрой ;
3. По приказанию Мардохея, Есфирь не сказывает никому «ни о народе своем, ни о родстве своем». Эта предосторожность дает понять, что иудеи и тогда уже должны были считаться с предубеждением против них; тем более в качестве народа пленного им лишь в редких случаях удавалось войти в доверие и расположение высших сословий и особенно при дворе;
4. Масло мирры — бледно-желтая или янтарная маслянистая жидкость с теплым, сладковато-бальзамовым ароматом и немного пряным оттенком. Аромат тонкий, изысканный, терпко-сургучный. Виды коммифоры, которые дают мирру, представляют собой невысокие деревья или кустарники высотой до 10 метров с узловатыми ветвями, ароматными листьями и мелкими белыми цветками. Ствол выделяет природную живицу бледно-желтого цвета, которая застывает в виде красно-коричневых капель. Собиратели мирры надсекают кору, чтобы увеличить выход продукта.
5. Тебеф — десятый месяц священного еврейского года и четвертый гражданского, соответствующий нашему декабрю;
6. Счастливая перемена судьбы Есфири, сделавшейся царицей, сообщило перемену и положению Мардохея. Он сидел теперь у ворот царских, т. е. стал одним из царских чиновников, благодаря тому, что, сохраняя в секрете свое еврейство, Есфирь не скрыла своих дочерних отношений к Мардохею;
Книга Есфирь. Глава 3
Мардохей отказался поклониться Аману, хотя таков был приказ царя; Аман, узнав, что Мардохей был Иудеянином, задумал уничтожить с ним всех Иудеев; Аман получает разрешение царя на поражение всех Иудеев, как врагов царя; Письма с печатью Артаксеркса пошли во все области с указанием дня истребления Иудеев.
В те дни Артаксеркс возвеличил Амана
и сделал вторым в государстве своём. 1
кичился величием рода и сана.
А царь приказал царедворцам своим,
чтоб кланялись, падали ниц пред ним,
завидев Амана в дворцовых воротах.
Аман был в почёте, в дареньях и льготах.
При виде Амана один Мардохей
стоял, не склоняясь, по вере своей.
Ему говорили служивые люди:
«Смирись, а не то царский гнев ты разбудишь»!
Но им, помолчав, отвечал Мардохей:
«Не может склониться пред ним Иудей».
Тогда царедворцы Аману сказали
о том, что нарушил приказ Мардохей.
«Посмотрим, изменит он вере своей,
иль в ней устоит, что возможно едва ли»!? 2
И снова Аман у дворцовых ворот.
Поклонов ему Мардохей не даёт,
не падает ниц перед грозным Аманом
и властью его, царской милостью данной.
Аман непокорность его увидал,
Исполнился гневом и в сердце сказал:
«Мне мало теперь погубить Мардохея!
Хочу я дотла истребить Иудеев!
Весь этот упрямый и хитрый народ,
что в царстве Персидском незвано живёт»! 3
О мести мечтает и дни он, и ночи,
а время идёт – наступает Нисан,
но зову весны не подвластен Аман,
и злоба, как червь, душу чёрную точит.
Двенадцатый год Артаксеркса царя.
И только лишь землю осветит заря,
как пур 4 пред Аманом на землю бросают,
и жребий на месяц Адар выпадает.
Двенадцатый месяц. Пророческий дар:
погибель для всех Иудеев – Адар.
Аман во дворце с Артаксерксом при встрече
повёл осторожные, хитрые речи.
«У нас есть народ, – говорил он, – большой,
но в царстве Персидском он пришлый, чужой.
По всем областям меж людьми он рассеян,
по чуждым законам своим он живёт,
таких ни один не приемлет народ.
Законам царя не верны Иудеи.
К тому ж, если с нами случится беда,
царю изменить они могут всегда.
И если царю будет благоугодно,
да будет предписано силой народной
их всех истребить, чтоб из них ни один
Персидскому царству не смог навредить.
А я десять тысяч талантов 5 отвешу
в казну для царя. Так не станем же мешкать!
Ведь время настало, о мой господин,
их всех перебить. Не уйдёт ни один»!
Задумался царь и ответил Аману:
«Возьми серебро, отдаю и народ,
который по чуждым законам живёт.
И делай, что хочешь с ним властью мной данной»!
И перстень свой царский торжественно снял,
Аману вручил и при этом сказал:
«Вот перстень-печать для скрепленья указа,
которым велю я всем подданным сразу
в назначенный день Иудеев губить
и в царстве моём их вконец истребить».
И призваны были писцы для работы.
Одна у них ныне большая забота:
писцы выполняют Аманов приказ
и пишут без устали царский указ.
И к царским сатрапам письмо полетело,
к начальникам всех областей и князьям,
ко всем племенам, обитающим там,
в Персидского царства бескрайних пределах.
От царского имени было оно
и перстнем – печатью царя скреплено.
Гонцы эти письма с печатью царёвой
спешат разнести. В них от слова до слова
написано всё, что задумал Аман –
его вероломный, губительный план:
закон, чтоб по Персии всей, не жалея,
громили, крушили и жгли Иудеев.
И малых, и старых, детей, матерей
губили повсюду рукою своей. 6
И день был назначен, указанный пуром –
тринадцатый день, месяц года Адар.
Всей Персии люди – и молод, и стар,
должны ранним утром в решимости хмурой,
оружие взять и свирепой толпой
убийства начать, грабежи и разбой.
По всем областям тот указ объявили,
Но истинной сути пока не явили.
И люди в смятенье. Никто не поймёт –
война ли грядёт или дальний поход?
Объявлен указ был и в Сузах престольных.
И царь, и Аман были этим довольны.
Сидели и пили в палатах царя.
Кровавая в небе пылала заря…
************************************
Примечания:
1. Аман — по основному тексту — Агагит — ?????????. Греческие тексты в отличие от еврейского называют его то Македонянином, то Вугеянином (?????????). Последнее, однако, не есть ни имя народа, ни имя местности, ни тем менее собственное имя. Это скорее прозвище (????????), значение которого — «большой хвастун. Царь позволяет определить таким образом свои отношения к Аману в угоду ему и не в ущерб своей самодовлеющей и неограниченной власти, подобно тому как далее даёт ему почетный титул «второго отца нашего», выражаясь применительно к тому, чем должен быть, по воле царя, Аман для его подданных;
2. Сообщение Мардохея, что он иудеянин (обязанный воздавать божеское почтение одному Иегове), давало не только объяснение того, почему он не падал ниц перед Аманом, но и означало сильнейшую непреклонность его на то, чтобы поступать как-либо иначе. Это, естественно, поджигало доносчиков, желавших «посмотреть, устоит ли в слове (своем) Мардохей», или возьмет верх сила Амана;
3. Намерение Амана уничтожить не одного только Мардохея, но и весь соплеменный ему народ, порождалось не просто силой гнева, презрения и злобы его на поступок Мардохея; одно это было бы слишком неестественно даже и для Аманова бесчеловечия. Последнее, очевидно, имело и в народе, обреченном на погибель, свои независимые от Мардохея оправдания в глазах Амана. В ряду таких оправданий первое место, по справедливости, отводится исконной расовой ненависти амаликитян к иудеям, если действительно Аман должен быть считаем амаликитянином, как потомок Агата;
4. пур, т. е. жребий;
5. огромная сумма. Обещание такой суммы для Амана не представляло ничего невозможного: обещанное могло достаточно окупиться через конфискацию
