когда речь идет о таком Учителе, как Христос. Ученики совершенно не могут сравняться с Ним. Для них было бы совершенно довольно, если бы они хотя только немного походили на своего Учителя. В чем же походили? В необычайной способности к учению, в совершении необычайных чудес? Нет, в том, что они должны страдать так же, как и их Учитель. Они, конечно, могут Ему в этом подражать. Но им никогда не придется сравняться с Ним в этом отношении.
Дальнейшая речь служит как бы пояснением, почему это так. Если хозяина дома называют люди Веельзевулом, то домашние, ученики, подчиненные не могут надеяться на лучшее с собой обращение. Дело, конечно, не в названии самом по себе, а в том, какие последствия отсюда получаются. Как бы мы ни объясняли слово Веельзевул, название какого-нибудь человека Веельзевулом во всяком случае служит указанием на дурную связь и признаком враждебных отношений к человеку. Таким образом, если к учителю люди относятся с враждой, то и ученики должны ожидать к себе подобного же отношения. Замечательно, что Спасителя, как видно из Евангелий, никогда и никто не называл Веельзевулом. Поставлялась в связь с Веельзевулом только Его деятельность (Мф. 9:34; 12:24, 27; Мк. 3:22; Лк. 11:15, 18, 19). Выражаясь, как указано в Евангелиях, Он и хочет сказать именно только это.
Самое слово Веельзевул доставило многочисленные затруднения экзегетам, и можно сказать, что вопрос об этом предмете не решен окончательно до самого настоящего времени. Этим именем называлось филистимское божество в Аккароне, о котором встречаются только простые упоминания в 4 Цар. 1:2, 3, 16. Но там везде имя это пишется по-еврейски не Веельзевул, а Веельзебуб. Так как зебуб по-еврейски значит “муха,” то и слово Веельзебуб можно переводить “бог (господин, начальник) мух.” С таким объяснением этого слова согласуется и перевод LXX, которые везде в указанных местах передают Ваалзебуб через “Ваалмуха” (???? ????), божество аккаронское. Но был ли этот Ваал “богом мух,” или же сам был “бог-муха,” решить чрезвычайно трудно по недостатку данных. Из дошедших до нас из древности монет, насколько нам известно, только на одной серебряной монете Арада встречается изображение мухи; но и это показывает, что язычеству во всяком случае не чуждо было представление о “боге-мухе.” Нам нет надобности вдаваться в какие-либо подробные исследования об этом филистимском боге, которые читатели найдут в комментариях на четвертую книгу Царств. Если бы в Новом Завете название аккаронского бога было Веельзебуб, то толкование упростилось бы по меньшей мере наполовину. Но в Новом Завете мы не встречаем названия Веельзебуб, а везде Веельзевул, впрочем, далеко не во всех кодексах. Вульгата, Сирийский Пешито, Сирийско-Синайский, Киприан, Иероним, Августин, Беза и др. пишут ???. Таким образом, возникают вопросы, во-первых, об отношении этого новозаветного Веельзевула к аккаронскому Веель-зебубу, – есть ли Веельзевул то же самое божество, которое почитали в Аккароне, или другое; и во-вторых, какое правильное чтение в Новом Завете, Веельзевул или Веельзебуб. На последний вопрос можно ответить утвердительно в том смысле, что чтение Веельзебуб удостоверяется сильнее, чем Веельзевул.
Но в таком случае чем же объяснить такую перемену, предполагая, что это тот же самый аккаронский бог, только названный иначе? Объясняют это тем, что еврейские остряки и насмешники изменили слово зебуб в зевул – слово, встречающееся в Талмуде (от забал – свертываться, скомкиваться) и означающее ком, нечистота, навоз, и таким образом аккаронский бог из “бога мух” превратился в “бога нечистот” или “навоза.” (Что вполне в контексте общехристианских представлений и сатане! Прим. ред.)
Хотя такие перемены не остаются без аналогий и в других случаях, потому что “бранные слова против идолопоклонников ясно были дозволены у иудеев,” однако против такого производства можно возразить, что навоз на раввинском языке – “зебель,” а не “зевул,” и таким образом получилось бы не Веельзевул, а Веельзебель. Кроме того, если принять такое мнение, то окажется, что Спаситель, для выражения Своей мысли, воспользовался в данном случае народной остротой, и притом не совсем чистоплотного характера, что едва ли вероятно. Поэтому некоторые принимают и другое объяснение, по которому Веельзевул значит “бог (господин) жилища” (dominus domicilii), во-первых, потому, что в раввинской литературе зебул есть название четвертого неба, где находится небесный Иерусалим, храм, жертвенник и Михаил, а зиббуль – идольское жертвоприношение, а во-вторых, потому, что Христос Сам, по-видимому, объясняет значение употребленного им названия словами “хозяин дома.” Объяснение это также подлежит многим возражениям, но пока остается единственным, на котором можно остановиться. В этом случае Веельзевул значит “глава храма” или “идольского жертвоприношения.” Это самый злейший и главнейший из демонов, который был зачинщиком идолопоклонства и побуждал к нему. “Господь храма” (который был Его Церковью) был для них “главою идольского богослужения,” представителем худшего из демонов. Чего же могли ожидать “домашние его” при таком обращении? (Эдер-шейм).
В заключение заметим, что в этом стихе встречается довольно странная конструкция, не выраженная в нашем русском переводе. По буквальному переводу: “довольно для ученика (= ученику), чтобы он был, как учитель его, и слуга, как господин его.” Вместо дательного (слуге или для слуги) во втором случае поставлен в греч. именительный (слуга). Думают, что этот именительный поставлен вследствие “небрежного перевода.”
26. Приглашение к безбоязненному исповеданию Христа.
26. Итак не бойтесь их, ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано.
(Лк. 12:2). Слово “итак” ясно указывает на связь этого стиха с предыдущими. Спаситель теперь увещевает Своих учеников не бояться злых людей, и в основание Своего увещания ставит не бессилие врагов, не божественную защиту учеников против них, а то, что все тайное со временем раскроется. Сразу же видно, что этот стих не так прост для объяснения, каким представляется с первого раза. Кроме того, затруднительно объяснить и такое категорическое утверждение, по которому все тайное непременно должно раскрыться. Разве нет тайных дел, которые никогда не были и не будут раскрыты? Такого рода затруднения заставляли многих древних и новых толкователей относить исполнение слов Христа исключительно к будущему суду, когда Господь “осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения, и тогда каждому будет похвала от Бога” (1 Кор. 4:5). Так объяснял это место Иероним, который продолжает: не бойтесь жестокости гонителей и ярости богохульников, потому что наступит день суда, когда обнаружатся ваша добродетель и их неправда. Но Златоуст и Феофилакт не относили этих выражений к будущему суду, а толковали их в том смысле, что истина обнаружится, и время покажет и добродетель учеников, и злобу клеветников. “Подождите немного, говорит Златоуст, и все будут называть вас спасителями и благодетелями вселенной. Время все сокровенное открывает; оно изобличит и клевету врагов, и откроет вашу добродетель.”
27. Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях.
(Лк. 12:3). Из этих слов Христа можно сделать прямой и ясный вывод, что Он не говорил пред учениками этой речи открыто и всенародно. “Он беседовал с учениками наедине и в маленьком уголке Палестины” (Иоанн Златоуст). Но то, что говорил Он при таких обстоятельствах, ни Ему Самому, ни ученикам совсем не было надобности скрывать. При помощи разных образных выражений, которые нет надобности понимать буквально, потому что они были заимствованы из обыденной жизни и не содержали при этом никаких намеков на обычаи синагоги, Спаситель разъясняет эту мысль. То, что Я говорю только в вашем присутствии, говорите при всех; то, что вы слышите от Меня как бы на ухо, говорите во всеуслышание.
28. И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне.
(Лк. 12:4). Смысл стиха 28 тот, что заповедуется бояться Бога больше, чем людей, надеяться на Него больше, чем на людей. Подобное место у Иакова 4:12. Евфимий Зигабен: “страх изгоняйте страхом, не пред людьми, а пред Богом.” Это толкование называют “превосходным.” О душе здесь говорится, что она будет не убита, но погублена, потому что, по замечанию Бенгеля, душа бессмертна.
29. Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего;
(Лк. 12:6). Непременно избран пример маленьких, ничтожных птичек вообще (?), а не воробьев (хотя ? значит и воробей), и притом не одной, а двух, чтобы еще сильнее показать их малую ценность. У Луки вместо двух – пять, ?????. Указание, вероятно, имело в виду знакомые всем обычаи продажи птичек на рынке.
Ходячая медная монета в Палестине тогда была ас, древне-латинский ассарий и после греч. ?. Стоимость аса равнялась первоначально 1/10 динария, а после пунической войны (217 г. до Р. X.) только 1/16 динария. Самой маленькой монетой была прута = 1/8 аса; с нею была тождественна встречающаяся в Новом Завете лепта, составлявшая половину кодранта (Шюрер). Выражение не “упадет” имеет общее значение не погибнет, независимо от причин этой гибели. Поэтому праздно рассуждать о том, гибнет ли птичка потому, что попадается в силок, бывает подстрелена, падает ли она из воздуха или ветвей и проч.
30. у вас же и волосы на голове все сочтены;
(Лк. 12:7). У Луки 21:18: “но и волос с головы вашей не пропадет.” Образное и пластическое выражение. Иначе сказать: даже и волосы на голове вашей, как ни малоценны сами по себе, находятся однако вот на счету, ни один из них не пропадет без ведома и воли Божиих.
31. не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц.
(Лк. 12:7 вторая половина стиха – с небольшой разницей). Смысл тот, что если бы вы и немного были лучше маленьких птичек, то и тогда о вас было бы велико попечение вашего Небесного Отца. Оно, следовательно, тем больше, чем больше цена учеников превосходит цену маленьких птичек. Перевод русский не совсем точен и сделан больше по смыслу, чем буквально. В подлиннике: вы отличаетесь от многих маленьких птичек. Русский перевод сходен со славянским, латинской Вульгатой, немецким и английским переводами.
32. Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным;
(Лк. 12:8). Букв. всякий, кто исповедует во Мне пред людьми, исповедаю и Я в нем пред Отцом Моим Небесным. Мысль, которую хотел выразить здесь Спаситель, понятна. ? значит между прочим признавать, а относительно Христа признавать Его Мессией и учение Его божественным. Такое признание может выражаться не только в словах, но и делах.
Связь с предыдущим также достаточна ясна. Заговорив о гонениях за имя Его, Спаситель здесь указывает, какие
