лабиринтах человеческой памяти есть таинственные, темные закоулки, практически не исследованные психологами; и открываются они один только раз, реже — два раза в течение всей человеческой жизни, да и то лишь при исключительных, анормальных обстоятельствах. И когда это происходит, человек совершает какой-либо значительный подвиг, не отдавая себе отчета о причинах, подвигнувших его на это; или же совершает какое-нибудь чудовищное преступление, причина которого так
навсегда и остается загадкой для окружающих …
Именно поэтому эксперименты с «внушением», проводимые людьми, ничего не смыслящими в оккультных законах, таят в себе большую угрозу для будущего. Воздействие идей на низшее внутреннее «Эго» и его противодействие — до сих пор пока не изучалось, так как само по себе «Это» продолжает оставаться terra incognita (если вообще не отрицается) для людей науки. Более того, эксперименты с ним, проводимые на потребу легкомысленной публики, крайне опасны. Ученые, чья компетентность ни у кого не вызывает сомнений, проводя публичные эксперименты с гипнотизмом, тем самым освящают их правомерность своим собственным авторитетом. И каждый досужий профан, достаточно проницательный для того, чтобы понять суть процесса, может, благодаря настойчивой практике, развить в себе ту же самую силу и использовать ее затем в своих корыстных. и — часто — преступных целях.
А вот и Кармическое следствие: каждый гипнотизер, каждый ученый, каким бы уважаемым и добронамеренным он ни был, обучив священной науке того, кто в дальнейшем будет лишь злоупотреблять ею, несет моральную ответственность за все его грядущие злодеяния, которые будут совершены с ее помощью.
Таковы последствия публичных «гипнотических» экспериментов, которые вырождаются, как правило, в ЧЕРНУЮ МАГИЮ, а по сути дела, изначально таковой и являются.
ЗНАМЕНИЯ ВРЕМЕНИ
~~~~~~~~~~~~~~~~
Очень интересно наблюдать, как быстро меняется и прогрессирует день за днем отношение общества ко всему мистическому. Просвещенный разум почти всегда стремится сбросить с себя тяжкие оковы материализма. Безобразная гусеница корчится в предсмертных муках, ощущая все более настойчивые толчки бабочки-души, стремящейся вырваться из темницы, возведенной для нее наукой. И каждый новый день приносит нам радостное знамение в виде одной или нескольких ментальных бабочек, выпорхнувших на свободу.
Как справедливо отмечается в сентябрьском выпуске Нью-Йоркского журнала «Path»1 если «Теософия и смежные с ней темы … ложатся в основу текстов романов», — а мы можем добавить также: и в основу научных статей и брошюр — «это означает, что интерес к ним распространился уже среди всех слоев общества». Появление этой новой литературы является «парадоксальным доказательством того, что Оккультизм уже перешел из сферы новомодного развлечения в сферу серьезного изучения». Читателю достаточно всего лишь бросить ретроспективный взгляд на публикации последних лет, чтобы убедиться в том, что такие темы, как мистицизм, магия, колдовство, спиритуализм, теософия, месмеризм (или как его сейчас называют — гипнотизм), то есть — все разновидности того, что в двух словах можно определить как оккультную сторону природы, становятся господствующими во всех областях литературы. Их влияние растет пропорционально стараниям дискредитировать всякие попытки приоткрыть истину и остановить исследование (как в области Теософии, так и в области спиритуализма), вываляв их наиболее известных трибунов, первопроходцев и защитников в смоле и перьях.
Основой для всей мистической и теософской литературы стал «Мистер Айзекс» Мариона Кроуфорда. За ним последовал его же «Зороастр». Затем были «Роман двух миров» Мари Корелли, «Доктор Джекилл и мистер Хайд» Р.Льюиса Стивенсона, «Падший идол» Энсти, «Копи царя Соломона» и трижды знаменитая «Она» Г.Р. Хаггарда, «Влечение» и «Брат Тени» миссис К. Праед, «Дом слез» Э.Дауни и множество других, менее значительных вещей^2.
Ныне же мы наблюдаем новую волну этой литературы, представленную «Дочерью тропиков» Флоренс Мерриэт и «Необычайными приключениями Люси
Смит» Ф.Ч. Филипа^3. Нет нужды подробно перечислять здесь те работы, авторами которых являются признанные теософы и оккультисты. Достаточно будет сказать, что многие из этих работ — замечательны, а некоторые ¬даже абсолютно научны (такие как: «Разоблаченная Каббала» С.Л. Мак-Грегора Матерса, «Парацельс: Белая и Черная Магия» д-ра Ф. Гартмана^4 и др. Необходимо упомянуть также и о том, что Теософия уже пересекла Ла-Манш и теперь пробивает себе дорогу и во французскую литературу. «La France» публикует сейчас довольно оригинальный роман Ш. Шиншолля, наполненный теософией, оккультизмом и месмеризмом; он называется «La Grande Pretresse»5, а в «La Revue politique et litteraire» (19 февраля 1887 г., и далее) печаталась повесть, подписанная псевдонимом — Т. Бенцон, под названием «Emancipee»6, в которой, в связи с именами знаменитых теософов, упоминались также эзотерические учения и адепты. Знамение времени!
Литература (особенно в странах, где нет государственной цензуры) — это пульс, это сердце общества. К тому же, ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что если бы отсутствовал спрос, то не было бы и предложения. Нынешняя литература носит, конечно же, развлекательный характер; однако же, без сомнения, является и тем зеркалом, в котором отражается состояние общественного мнения. Безусловно, консервативно настроенные редакторы, а также подчиненные им корреспонденты и репортеры продолжают время от времени искажать в печати честное лицо мистического спиритуализма и Теософии, а некоторые из них даже позволяют себе иногда грубые личные выпады. Но если они этим кому-то и вредят, то только своей собственной репутации, так как редактора, позволяющего себе грубые персональные нападки, вряд ли кто-то сможет заподозрить в избытке культуры и хорошего вкуса. Напротив, их старания приносят нам только пользу, поскольку учат теософов и спиритуалистов, подвергающихся подобным нападкам, воспринимать изливаемые на них потоки площадной брани в чисто сократовском духе; ведь они знают, что ни один из эпитетов, которыми их награждают, на самом деле не имеет к ним никакого отношения, и что чрезмерное количество оскорблений и поношений может, напротив, пробудить в публике сочувствие к жертве (по крайне мере — в публике здравомыслящей и беспристрастной).
В Англии общественность настроена, в целом, не предвзято, как нам кажется. Эта публика не способна в течение долгого времени приветствовать действия, сравнимые с «доблестью» баши-бузуков, которые обожают глумиться над убитыми и ранеными. И если, следуя утверждениям наших недругов-мирян и некоторых наивных и не в меру горячих миссионерских печатных органов, Теософия и Спиритуализм уже давно «мертвы, как динозавры» (sic! — смотри Американскую христианскую периодику), а вернее сказать — «перебиты, как мамонты», то почему бы добрым христианским отцам не оставить усопших в покое до наступления «Судного Дня»? А если они все еще живы, то чего же вы, издатели, ¬светские и духовные — боитесь? Не выставляйте себя такими трусами, раз уж верите, что истина — на вашей стороне. Magna est veritas et prevalebit^7 и «превозможет любую волю», как это всегда — рано или поздно — случалось. Предоставьте свои страницы для открытой и бескомпромиссной дискуссии; поступайте всегда так, как поступали теософские периодические издания, и как ныне собирается поступать «Люцифер». «»Сияющий Сын утренней зари» не боится света. Он сторонник света и готов публиковать любые, даже недружелюбные статьи (выдержанные однако же в хорошем тоне), как бы ни расходилось личное мнение их авторов со взглядами теософов. Все, даже диаметрально противоположные, точки зрения найдут на его страницах непредубежденный прием и будут оценены соответственно их достоинствам. И чего могут опасаться люди, если каждый из них стремится к одной и той же цели ¬установлению истины? Du choc des opinions jaillit la verite8 — сказал один французский философ. И если Теософия и Спиритуализм — не более чем «величайшая авантюра нашего столетия, и порождение горстки шарлатанов», то для чего тогда все эти дорогостоящие крестовые походы против них? А если это не так и они вовсе не таинственные шарлатаны, то почему агностики и вообще все ищущие истину должны помогать фанатичным и узколобым материалистам-сектантам и догматикам прятать
свет под полой, используя для этого только грубую силу да незаконно узурпированную власть? Тому, кто мыслит непредвзято, несложно поправиться и уточнить свои мысли. Но еще того легче разоблачить то, что по природе своей является чуждым человеку, и даже в эпоху своего наивысшего расцвета едва ли пользуется всеобщим доверием.
«Никакие домыслы не приветствуем мы столь же страстно, как те, что не противоречат нашим собственным предрассудкам», — говорит известный автор, Дон Хесуальдо. Потому-то под видом фактов нам зачастую подсовывают умело сфабрикованное «шарлатанство», и те, кто закостенел в своих предубеждениях, принимают явную, вопиющую ложь за евангельские истины при первом же шепотке Дона Базилио — для них эта клевета как божья роса.
Однако же, возлюбленные наши недруги, «свет Люцифера» сумеет, пожалуй, несколько рассеять обступившую всех нас со всех сторон тьму. Могучий рык неодобрения, ласкающий слух тех, чьим уделом являются мелочные обиды и возмущения, а также — умственный застой (подпитываемый высоким общественным положением и, в свою очередь, подпитывающий его) все-таки может быть заглушен голосом истины («все еще слабым голосом»), чье предназначение — всегда первым провозглашать истину, пусть и в полном одиночестве. «Достигнув зенита своей славы, она неминуемо затмит тот холодный искусственный свет, который исходит сейчас от вредоносных профессиональных медиумов и злокачественных деяний непрофессиональных экспериментаторов и некоторых свободных, независимых теософов; хотя этот свет и кажется нам сейчас ослепительно ярким. Ведь этот свет все же не тот «вечный светильник», о котором мечтал алхимик-философ. И еще менее напоминает он «свет, который никогда не сиял ни над землей, ни над морем»; тот луч божественной интуиции, искра которого тлеет в духовном, никогда не ошибающемся восприятии мужчин и женщин, и которая ныне просыпается, ибо пришло ее время. Еще несколько лет и совершенно выйдет из строя та лампа Алладина с ее могущественным джинном, трижды приветствующего вызвавшего его медиума или теософа, а после этого проглатывающего их, подобно шпагоглотателю на деревенской ярмарке. Свет этой лампы, над которым празднуют свою воронью победу противники Теософии, потускнеет. Но пройдет время и все равно выяснится, что то, что принималось за прямой луч из источника истины, не более как коптящий огонек грошовой свечки, в обманчивом дымке которой загипнотизированные люди все видели наоборот. И тогда обнаружится, что все зловещие призраки обмана и мошенничества существовали только в темных и воспаленных мозгах алладинов, у которых это просветление еще впереди; и что все те, кто прислушивались к ним, видели и слышали все так, как им внушалось.
Сказанное есть научное объяснение, не апеллирующее ни к черной магии, ни к проискам дугпа; поскольку то «внушение», которое сейчас практикуют черные маги от науки, и есть самая настоящая деятельность дугпа pur sang». Ни один восточный «адепт левой руки» не в состоянии причинить столько вреда своим адским искусством, сколько «опытный» гипнотизер с Медицинского Факультета, или ученик Шарко, или любое другое научное светило первой величины. В Париже и
