исполнение моральных предписаний, благие мысли, добрые дела и сердечные слова, равно как и доброжелательное отношение ко всем и полное забвение себя самого — вот самый короткий путь к обретению знания и подготовки себя к восприятию высшей мудрости.
12. Только при условии строгого соблюдения вышеприведенных правил Лану может надеяться на то, что в положенное время он обретет Сиддхи Архатов, рост которых постепенно сделает его и МИРОВОЕ ВСЕ Едиными.
Эти 12 фрагментов взяты из числа 73-х Правил, которые приводить здесь полностью не имеет смысла, поскольку европейский ум был бы бессилен осознать их. Но даже этих отрывков вполне достаточно для того, чтобы понять, насколько велики те трудности, которые встанут на пути человека, родившегося и воспитанного в традициях Запада, если он пожелает стать «Упасика»^4.
Все западное — и в особенности английское — образование построено на принципе борьбы и соперничества; ребенка учат как можно быстрее овладеть знаниями с единственной целью — превзойти своих товарищей, опередить их во всем. Усиленно насаждается система, бессмысленно называемая «дружеским соперничеством», и тот же самый дух присутствует и во всех прочих областях жизни.
И если западному человеку с самого детства «прививают» подобные идеи, как сможет он ощущать себя и своих со-товарищей «пальцами одной руки»? Тем более, что этих со-учеников выбирает не он сам; и выбор их не зависит от его личных соображений и симпатий. Их подбирает Учитель, руководствуясь при этом совершенно иными соображениями. И тот, кто желает стать учеником, должен сперва найти в себе силы подавить в своем сердце малейшую неприязнь и антипатию по отношению к другим. А много ли на Западе найдется таких, кто хотя бы попытается сделать действительно серьезную попытку в этом направлении?
И затем, всевозможные ограничения в повседневной жизни, невозможность прикоснуться к руке самого дорогого и близкого человека. Как все это противоречит западным представлениям о любви и уважении! Какой суровостью и холодностью веет от всего этого на первый взгляд. В довершение ко всему непременно последует упрек, что отказываться дарить радость другим ради собственного совершенствования — это все тот же эгоизм. Ну, что же, пусть все те, кто так думает, отложат попытку своего продвижения по этому пути на следующую жизнь. Но пусть при этом они не гордятся своим мнимым бескорыстием. Ведь на самом-то деле это лишь кажущаяся правота, всего лишь следование общепринятым канонам поведения, основанным на эмоциях и их обычном проявлении; и
поэтому, следуя им, они обманывают сами себя. Так называемые «правила хорошего тона» являются порождениями нереальной жизни, а не продиктованы Истиной.
Но если даже не принимать во внимание все эти трудности, которые можно считать «внешними» (хотя от этого они отнюдь не станут менее значимыми), каким образом сможет западный ученик «настроить себя» на гармоничный лад, как ему предписывается? В Европе и Америке личностный фактор развит настолько, что ни в одной школе — даже художественной ¬вы не найдете атмосферы любви и доброжелательности, а одну только зависть и ненависть друг к другу. «Профессиональное» противостояние и взаимное соперничество уже стали притчей во языцех; человек стремится достичь своей цели (при этом чаще всего неблагородной) любой ценой; и все «правила хорошего тона» являются при этом пошлой маской, за которой скрываются эти демоны ненависти и зависти.
На Востоке же дух «все-единства» внушается каждому с малых лет так же настойчиво, как на Западе — дух соперничества. Личные амбиции, личные чувства и стремления не имеют там столь благодатной почвы, как на Западе, — это не поощряется. Каждому от природы дана благодатная основа для развития и, если правильно следовать предуказанному, из ребенка вырастает человек, наделенный глубоко укоренившейся привычкой всегда подчинять свою низшую природу высшей. На Западе люди полагают свои личные симпатии и антипатии в основу отношений к людям и вещам, что и определяет основную линию их поведения. Подобным же образом поступают и те, для кого подобный принцип не является основополагающим законом их жизни и кто далек от желания навязывать его другим.
Пусть те, кто сетует на то, что Теософское Общество не оправдало их надежд, дав им слишком мало, постараются сердцем понять слова, сказанные нами в февральском номере журнала «Path»»‘. «Ключом к познанию на любой ступени является сам ученик». И не «страх перед Богом» является «началом Мудрости», но знание своего истинного Я, которое, и есть САМА МУДРОСТЬ.
Какими же величественными и исполненными смысла должны казаться ученику — уже начавшему осознавать некоторые из вышеприведенных Оккультных истин — слова, произносимые Дельфийским Оракулом каждому приходящему к нему за Оккультной Мудростью, слова, не раз повторенные и многократно утвержденные мудрым Сократом: — ЧЕЛОВЕК, ПОЗНАЙ СЕБЯ.
Статус чела не предполагает и никогда не предполагал наличие какого-либо определенного образа жизни или чего-то в этом роде, поскольку человек в состоянии полностью изолировать свой разум от своего тела и его окружения. Согласно правилам, статус чела — это, скорее, особое состояние разума на физическом плане, нежели особый образ жизни. Но это утверждение относится, главным образом, к раннему, испытательному периоду, в то время как правила, изложенные в апрельском номере «Люцифера», более применимы к последующей стадии ¬стадии непосредственного обучения оккультизму и развития оккультных способностей и оккультного ясновидения. Правила эти, однако же, определяют образ жизни, которого должны придерживаться, по мере возможности, все ученики, ибо он будет способствовать наиболее успешному их обучению.
Не следует забывать, что Оккультизм связан прежде всего с внутренним человеком, которого он должен укрепить и освободить от господства физического тела и его окружения, низведя последних до положения его слуг. Этим и объясняется то, что первым и самым главным условием Ученичества является дух абсолютного бескорыстия и преданности Истине; далее же следует самопознание и искусство владения самим собой. Только это и имеет первостепенную важность, в то время как внешнее соблюдение установленных правил является всего лишь второстепенным моментом.
Люцифер. IV, 348.
ОККУЛЬТИЗМ ПРОТИВ ОККУЛЬТНЫХ ИСКУССТВ
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Я часто слышал, Но до сих пор не верил, Что люди есть, чья магия способна Природу подчинять их черным целям.
Мильтон
Судя по некоторым письмам, опубликованная в прошлом месяце статья «Практический Оккультизм» произвела на некоторые умы большое впечатление. Из этих писем следуют два логических вывода:
а) Людей, верящих в существование Оккультизма и Магии (двух вещей, существенно отличающихся друг от друга), причем людей образованных и мыслящих, на самом деле значительно больше, чем это кажется современным материалистам; и
б) Многие из тех, кто верит (включая сюда и большое число теософов), не имеют четкого представления о природе Оккультизма и часто смешивают его с Оккультными науками в целом, включающими и «Черное искусство».
Но их представления о назначении тех способностей, которыми Оккультизм и Магия наделяют человека, и о способах их приобретения столь же различны, как и причудливы. Одни убеждены, что вполне достаточно получить необходимые указания от знатока в области оккультного искусства, чтобы стать кем-то вроде Занони. Другие — что необходимо лишь пересечь Суэцкий канал и ступить на землю Индии, как они немедленно станут в один ряд с Роджером Бэконом или даже СенЖерменом. Многие полагают своим идеалом Маргрейва с его способностью оставаться вечно молодым, нимало не беспокоясь о том, что платой за это будет ¬собственная душа. Немало и таких, кто принимая явное «Аэндорское колдовство» за Оккультизм, «вызывают из мрака преисподней чрез разверзающуюся землю на свет божий бледного призрака» и желают, чтобы наградой за этот подвиг было признание их полными Адептами. «Церемониальная Магия» — как она с определенной долей издевки отображена в правилах, изложенных Элифасом Леви, — воспринимается как alter ego^1 древней философии Архатов. Короче говоря, призмы, сквозь которые смотрят на Оккультизм люди неискушенные в философии, настолько же многоцветны и разнообразны, насколько многоцветна и разнообразна сама человеческая фантазия.
Если всем этим претендентам на Мудрость и Силу выдать истину такой, какая она есть на самом деле, не воспримут ли они это как страшное оскорбление в свой адрес? Как бы то ни было, не только полезно, но и крайне необходимо развеять заблуждения большинства из них, пока еще не слишком поздно. Эта истина может быть выражена в нескольких словах.
Среди сотен пылких энтузиастов-западников, мнящих себя «оккультистами», не сыщется и полдюжины таких, кто хотя бы приблизительно правильно представлял себе природу той Науки, которой они стремятся овладеть. За редкими исключениями все они идут прямехонькой дорогой к Колдовству. И прежде чем бросаться оспаривать это наше заявление, пусть они сладят сперва с тем невообразимым хаосом, что царит в их умах. Пусть они сперва уяснят себе истинное различие между Оккультными Науками и Оккультизмом, а потом уж пылают праведным гневом, если, конечно, они по-прежнему будут считать, что истина на их стороне. А пока что, — да узнают они это! — Оккультизм отличается от Магии и прочих тайных наук так же, как могущественнейшее Солнце отличается от мерцающего огонька свечи, и так же, как неизменный и бессмертный Дух Человека — отражение абсолютного, беспричинного и непознаваемого ВСЕГО — отличается от бренной оболочки — человеческого тела.
В языках нашего высоко цивилизованного Запада, как впрочем и во всех других языках, постоянно шел процесс словообразования: появлялись все новые и новые слова, отражая все более расширяющийся круг идей и понятий. Но чем более материалистическими по своей сути становились
эти идеи и понятия в мертвяще холодной атмосфере западного эгоцентризма и безудержной погони за материальными благами мира сего, тем меньше западный мир испытывал нужду в духовном словотворчестве — в производстве новых терминов, обозначавших идеи и понятия, негласно относимых к устаревшим и отброшенных за ненадобностью как «суеверия». Ведь подобные термины отражали бы мысли, которым решительно не могло быть места в голове «культурного человека».
«Магия» — непременный атрибут трюкачества; «Колдовство» — эквивалент вопиющего невежества; а «Оккультизм» — досадный пережиток, оставшийся нам в наследство от средневековых полоумных Философов Огня, всех этих Якобов Бемэ и СенМартенов. И этих трех понятий, как считалось, более чем достаточно для обозначения любого «профессионального шарлатанства». Термины эти превратились в ругательные и применяются теперь обычно по отношению к пережиткам мрачной эпохи средневековья и предшествовавших ей долгих веков язычества. Потому-то в английском языке и нет терминов, способных передать все оттенки при описании экстраординарных способностей и наук, способствующих овладению ими. Гораздо лучше с этой задачей справляются восточные языки и в особенности — санскрит^2. Что подразумевают под словами «чудо» и «волшебство» (слова в сути своей идентичные, так как оба обозначают одно и тоже — необыкновенные действия, производимые посредством нарушения законов природы [И], согласно общепринятому истолкованию их) те, кто слышит или произносит их? Христианин, нимало не задумываясь о нарушении «законов природы», будет
