этих двух терминов — Хрестос и Христос. Первый, разумеется, означает значительно больше, чем просто «хороший», «превосходный человек», тогда как второй — вообще не может быть применим ни к одному из обычных людей, а только к Посвященному в момент его второго рождения и воскресения . Тот, кто находит в себе Христа, признавая его единственным своим «путем», становится последователем, и Апостолом Христа, даже если такой человек ни разу не проходил через обряд крещения и никогда в жизни не встречался с «христианином», не говоря уже о том, что сам себя таковым не называет.
II
Слово Хрестос существовало задолго до того, как Христианство узнало о нем. Впервые оно встречается у Геродота (V век до н.э.), а также у Эсхила и других классических греческих поэтов, где оно употреблялось по отношению как к предметам, так и к людям.
Так, у Эсхила мы читаем о Пифо-хрестах — «оракулах Пифийского Бога», вещавших через пифий; Пифохрестос — это именительный падеж единственного числа от прилагательного, образованного от храо. Значения последнего, созданные вне зависимости от его первоначального применения, многочисленны и многообразны. Сами языческие писатели пользовались глаголом xpaofica («вопрошать оракул») в нескольких значениях, ибо он означал также «предопределенный», предназначенный оракулу в смысле требуемой им жертвы, или — жертвы «СЛОВУ», поскольку слово хрестерион обозначало не только «местонахождение оракула», но также — «предназначенное оракулу приношение». И что бы там ни говорил Кэйнон Фаррар», Хрестес — это тот, кто объяснял, толковал оракул, «прорицатель, предсказатель»-, а хрестериос — это тот, кто принадлежит или служит оракулу, богу, или «Учителю»^22.
Все вышесказанное свидетельствует о том, что термины ‘Христос’ и ‘христиане; первоначально произносившиеся как Хрестос и Хрестиане^23,
были заимствованы из храмовой терминологии язычников, при этом их значение осталось тем же. Бог евреев заменил теперь оракул и других богов; родовое понятие «Хрестос» стало принадлежностью одного лица; и новые термины, такие как хрестианой и хрестианолус («последователь или слуга Хрестоса») были созданы из старого материала. Это наглядно показано Филоном Иудеем, монотеистом, который пользуется этим термином уже в монотеистических целях. Ибо он говорит о феохрестос, т.е. о том, что «провозглашено Богом» (или о том, кто провозглашен Богом); или о логия феохреста — «изречениях, исходящих от Бога», что является доказательством того, что он писал в то время (между 1 в. до н.э. и 1 в. н.э.), когда ни христиане, ни хрестиане еще не были известны под этими названиями, но все еще называли себя назареями. И хотя между двумя словами храш — «вопрошать или получать ответ от бога или оракула» (более ранняя ионическая форма этого слова — хреш) и хрю ¬»натирать, помазать» (от которого произошло имя Христос) существует большая разница, это не помешало духовенству превратить термин Филона (ffEoxp^ows) в другой — Geoxplorof («помазанный Богом»). Таким образом, в чисто догматических целях буква i была заменена на п, причем, как мы это видим теперь, подмена с успехом удалась.
Светское значение слова Хрестос, часто встречающееся в классической греческой литературе, то же, что придавалось ему и в мистериях. Выражение Демосфена а) хряоте означает просто «ты хороший человек»; у Платона читаем («Федон», 264): xpr)otos Ei OTi пуе1 — «ты производишь человека замечательного …» Однако в эзотерической фразеологии храмов «хрестосом»^24, — слово, которое подобно причастию хрестеас, было образовано по тому же правилу и имело тот же смысл — «вопрошать бога» — назывался тот, кого мы могли бы назвать Адептом, также высшим чела, высшим учеником. Именно в этом значении мы встречаем его у Еврипида и Эсхилла. Эти названия применялись к тем, кого бог, оракул или еще кто-либо высший удостоил своего общения. Тому можно привести следующий пример.
Встречающиеся у Пиндара выражение xpt)cfev olKlOTnpa означает -«оракул провозгласил его переселенцем». В этом случае дух греческого языка допускает, чтобы такого человека называли Хрестосом. Следовательно, этим словом можно было назвать любого Ученика, признанного Учителем, равно как и каждого хорошего человека вообще. Греческий язык допускает довольно странные этимологии. Христианская теология постановила, что имя «Христос» следует производить от Хрию (жр1Ш, xplow) — «намазанный благовонными мазями или маслом». Но это слово имеет несколько значений. У Гомера и многих других древних авторов оно употребляется в значении «натирать тело маслом после купания» (Илиада, 23, 186; Одиссея, 4, 252). Таким образом, слово Христес скорее обозначает — чисто вымытый, в то время как Хрестес ¬»жрец, пророк», т.е. последний термин более применим к Иисусу, чем «намазанный, помазанный», так как Норк, ссылаясь на авторитет Евангелий, показал, что Иисус никогда не был помазан ни как царь, ни как жрец. Иными словами, мы видим здесь глубочайшую тайну, разгадать которую (как я утверждаю) можно лишь опираясь на обширные познания в области Языческих мистерий^25. И не авторитет ранних Отцов Церкви, преследовавших свои собственные определенные цели, должен быть наиболее достоверным источником в определении значений терминов Хрестос и Христос, а свидетельства древних в до-христианские века. Ибо последние никаких целей не преследовали, а потому и утаивать что-либо или искажать им не было никакой нужды; поэтому их свидетельства безусловно более достоверны. Необходимые доказательства тому можно получить обратившись сначала к классикам древности, объясняющим в своих сочинениях значение этих слов, а затем — к мистической символогии, дающей их правильное значение.
Ныне слово Хрестос, как уже говорилось, имеет различный смысл. Оно может быть отнесено и к Божеству, и к Человеку. В первом значении оно употребляется в Евангелии от Луки (vi, 35), обозначая — «добрый, милосердный»; и в Первом Послании Петра (ii, 3), где сказано — «благ Господь». С другой стороны, Климент Александрийский подразумевает под
этим словом просто доброго человека; т.е., «Все, кто верят в Хреста (в хорошего человека) являются и называются хрестианами, то есть хорошими людьми». Скрытность Клемента вполне естественна, ибо его христианство, как справедливо отмечает Кинг в своих «Gnostics», было не более чем хилой веточкой, привитой к могучему стволу платонизма, первоначально им исповедуемого. Прежде чем стать христианином, он был Посвященным и неоплатоником; но как бы не изменились его взгляды, это не могло освободить его от ранее данной клятвы сохранения в тайне некоторых вещей. И будучи теософом и гностиком, тем кто знает, Клемент просто не мог не знать, что Христос означало «ПУТЬ», тогда как Хрестос обозначал одинокого путника, следующего по этому «Пути» к достижению определенной цели, которая и была Христосом, сияющим в славе Духом «ИСТИНЫ», воссоединяясь с которым душа (Сын) становится ЕДИНЫМ вместе с Отцом (Духом).
О том, что Павел несомненно знал эту истину, говорят его собственные слова. Ибо что еще может означать его фраза, в англиканском переводе Библии 1611 года звучащая как — «Я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос», как не — «пока вы не найдете Христоса в себе самих как только ваш и единственный ‘путь'», в нашей эзотерической трактовке, (рм. Послание к Галатам, п, 19 и 20).
Таким образом, Иисус из Назарета или Луда^26 был Хрестосом, и это столь же бесспорно, как и то, что при жизни и перед своим последним испытанием имя Христос он никогда не носил. Вполне возможно, что, как предполагает Хиггинс, Иисуса сначала звали — XREIOTOS, потом — хрпото, и только после этого — хрюто!. «Слово xpelOtO! использовалось до того, как в слове появилась буква ‘Н’ (заглавная буква eta)». Но Тейлор в своем ответе П. Смиту утверждает: «Лестный эпитет ‘Христос’ … обозначал не более чем просто хорошего человека».
Здесь опять-таки можно призвать в свидетели мцогих античных писателей, что Христос (или, скорее, Хреистос) был вместе с тем и XR^OTO! = Хрестос, — это слово использовалось как прилагательное по отношению к язычникам-неиудеям до начала Христианской эры. В «Philopatris» говорится: «если хрестос окажется даже среди неевреев» и т.д.
Тертуллиан разоблачает в третьей главе своей «Apologia» слово «христианус» как полученное «ловкой интерпретацией»»; д-р Джонс, напротив, приводит данные, подкрепленные достоверными источниками, о том, что «Хрестос было именем, данным Христу гностиками, и даже неуверовавшими», и утверждает, что истинное его имя было Христос, повторяя тем самым «благочестивую ложь» ранних Отцов, ту ложь, которая привела к грубой материализации всей христианской системы.
Но я, в меру своих сил и знаний, попытаюсь показать истинный смысл всех этих терминов.
Христос, или «состояние Христа», всегда было синонимом «состояния Махатмы», т.е. единство человека с заключенным в нем божественным принципом. Как говорит Павел (Послание к Ефесянам, iii, 17): «Найдете Христоса в сердце своем через знание», а не через веру, как в переводе; ибо пистис (pistis), как будет подробнее показано ниже, ¬»знание»^28.
Существует и другое, гораздо более убедительное доказательство тому, что имя Христос принадлежит до-христианским векам. Это имя содержится в пророчестве Эрифрейской Сивиллы. Читаем: IHZOYZ XPEIZTOZ eEOY YIOZ ZQTHP ZTAYPOZ. Набор существительных — для непосвященного полнейшая бессмыслица. Но если прочесть это эзотерически, перед нами возникнет настоящее пророчество (правда, касается оно не Иисуса) — фраза из мистического катехизиса Посвященного. Это пророчество говорит о нисхождении на Землю Духа Истины (Христоса), после пришествия которого наступит Золотой Век; эта фраза указывает на необходимость прохождения через распятие плоти или материи перед достижением этого блаженного состояния внутренней (или субъективной) теофании и теопнейстии. Если
читать экзотерически, то слова «lesous Chreistos theou huios soter stauros», что буквально означает — «Иисус, Христос, Сын Бога, Спаситель, Крест». Это самый блестящий повод для христианского пророчества, но это пророчество язычника, а не христианина.
Если уж браться за объяснение имени IESOUS CHREISTOS, следует обратиться к изучению мифологии, так называемых «выдумок» древних, — в них ключ. Задумайтесь над Аполлоном, солнечным богом, «Врачевателе» и над аллегорией о его сыне Янусе (или Ионе), жреце в Дельфах, только через посредничество которого обращающиеся с молитвами могли рассчитывать на благосклонность бессмертных богов; и о другом его сыне — Асклепии, называемом Soter, т.е. Спаситель. Вот страничка эзотерической истории, пересказанная символическим языком древнегреческих поэтов.
Город Хриса^29 (ныне произносится — Криса) был построен в память о Креусе, дочери царя Эрехтея и матери Януса (или Иона), родившей его от Аполлона, а также в память об опасности, которую Янусу удалось избежать^30. Мы узнаем, что Янус, оставленный своей матерью в пещере, желавшей «скрыть позор девственницы, родившей сына», был найден Гермесом, забравшим младенца в Дельфы и воспитавшим его при святилище и оракуле его отца. Там Янус, под именем Хресис, сперва стал Хрестесом (жрецом, прорицателем, или Посвященным), а затем едва ли не Хрестерионом, «священной жертвой»31, когда его мать, не узнав собственного сына и сочтя Януса, на основании туманного сообщения оракула, внебрачным сыном своего мужа, решила в ревности своей
