отравить его. Он проследовал с ней до самого алтаря с намерением убить, но пифия спасла ее, открыв обоим тайну родства. В память об этом чудесном спасении Креуса, мать, и построила город Хрису, или Крису. Вся эта аллегория не более чем символ испытаний при Посвящении». Зная, таким образом, что Янус, солнечный бог и сын Аполлона, Солнца, — это «Инициатор» и «Открывающий Врата Света» или тайную мудрость мистерий; что он рожден от Крисы (эзотерически — Хрис) и что он был Хрестосом, устами которого говорил Бог; что он был, в конце концов, Ионом, прародителем ионийцев, и, как говорят некоторые, аспектом Асклепия, другого сына Аполлона, — мы получаем ту нить Ариадны, которая выведет нас из лабиринта аллегорий. Однако у нас нет здесь возможности подробно останавливаться на всех сопутствующих аспектах мифологии. Достаточно выявить связь между мифическими героями седой древности и позднейшими небылицами, появление которых знаменует собой начало нашей эры цивилизации. Асклепий (Эскулап) был божественным лекарем, «Исцелителем», «Спасителем», за что его и прозвали ‘Lю_^rjp_, но этот титул носил также и Янус Дельфийский; и ИАСО — дочь Асклепия, была богиней исцеления — под ее покровительством находились все те, кто готовился к посвящению в храме ее отца; этих новообращенных или хрестоев называли «сыновьями Иасо». (См. Аристофан, «Плутос».)
Теперь, если мы вспомним, что имена ИЕСУСА в их различных формах ¬Иасиус, Иасион, Ясон и Иасус — были широко распространены в Древней Греции, и особенно — среди потомков Ясиуса (Ясидов), так же как и среди ряда «сынов Иасо», Мистоев и будущих Эпоптов (Посвященных), то что может помешать нам истолковать таинственные слова в Книге сивиллы в их истинном смысле, никак не связанном с христианским пророчеством? Тайная Доктрина учит, что первые два слова 1HSOYZ XPE12TOS’ означают всего-навсего «сын Иасо, Хрестос», или — слуга Бога-оракула. Действительно, на ионийском диалекте ИАСО звучит как ИЕСО, и выражение IT}OOVS (Иесоус) — в своей архаической форме, 1HZOY2′ означает просто «сын Иасо или Иесо», «целитель», т.е. о Inoovs (vios). Безусловно, подобное истолкование не может вызвать никаких замечаний, равно как и написание Иесо вместо Иасо, поскольку его первая форма является аттической и поэтому неверной, ибо само это имя ионическое. «Иесо», от которого образовано «О, Иесоус» (сын Иесо), т.е. родительный падеж, а не именительный, может быть только ионическим словом и никаким другим, тем более если принять во внимание возраст Книги сивиллы. Сивилла из Эритреи и не могла произнести эти слова иначе, так как Эритрея, место
ее обитания, была городом в Ионии (от Ион или Янус) напротив Хиоса; так что ионическая форма предшествовала аттической.
Если оставить на время мистическое значение этих слов Сивиллы, ставших ныне такими знаменитыми, и прочесть их буквально, памятуя все сказанное выше, то остававшиеся доселе загадочными слова будут выглядеть так: «СЫН ИАСО, ХРЕСТОС (священник или слуга) СЫН(А) БОГ(А) (Аполлона) СПАСИТЕЛЬ от КРЕСТА» — (плоти или материи)». Истинно, Христианство должно оставить все надежды быть понятым, пока в нем остается хотя бы след догматизма, и мертвая буква не будет заменена вечным Духом Истины, который есть Гор, и Кришна, и Будда, так же как и гностический Христос и подлинный Христ Павла.
В своих «Путешествиях» д-р Кларк описывает увиденный им языческий монумент.
«Внутри святилища, за алтарем, мы увидели обломки мраморной кафедры, на задней стенке которой обнаружили надпись, прекрасно сохранившуюся, нигде не поврежденную и вполне разборчивую, так что ее вполне мождо считать образцом такого рода надгробных надписей на памятниках столь замечательной формы».
Эта надпись гласила: XPHZTOZ ПРОТ02 eEZSAAOZ ЛАП122А102 ПЕЛА2ПОТН2 ETON 1Н; или «Хрестос, первый фессалоникиец из Лариссы, пеласгийский 18-летний герой»; Хрестос первый (protos) — почему? Если пытаться понять эту фразу буквально, истинный смысл ее ускользает; но прочитанная эзотерически она ясна и конкретна. Как показывает д-р Кларк, слово Хрестос встречается в эпитафиях практически всех древних жителей Лариссы, но ему всякий раз предшествует имя собственное. Если эпитет Хрестос стоит после имени, он означает не более чем просто «добрый человек», т.е. посмертную похвалу усопшему (то же можно встретить и в наших современных эпитафиях). Но если слово Хрестос употребляется самостоятельно и за ним следует слово protos, то смысл его совершенно меняется, особенно если умерший характеризуется как «герой». Оккультист, прочитав эту фразу, сказал бы, что умерший был неофитом, скончавшимся на восемнадцатом году своего неофитства , но успевший достичь первого, высшего класса ученичества, выдержав подготовительные испытания как «герой»; однако он умер, так и не успев приобщиться к последней тайне, познав которую он стал бы «Христосом», помазанным, духовно единым с Христосом или истиной в самом себе. Он не достиг конца «Пути», хотя и вынес героически все ужасы подготовительных теургических испытаний.
Наша уверенность в правильности прочтения становится абсолютной, когда мы читаем у д-ра Кларка где он нашел эту надпись. Как отмечает Годфри Хиггинс, она была обнаружена именно там, где «я и предполагал, — в Дельфах, в храме Бога ИЕ», который у христиан превратился в Иах или Иегову, объединенным с Христом Иисусом. Он был у подножия Парнаса, в гимназиуме, «рядом с Касталийским источником, который протекал мимо руин Крисы, вероятно, — городка, именуемого Крестена» и тд. И еще: «Река протекает возле развалин гимназиума, отделяя их … от долины Кастро», — как, возможно, было и во времена древних Дельф ¬»местопребывание великого оракула Аполлона — города Криса (или Креуса), великого центра посвящений и пророков-хрестоев, где претенденты на последние испытание принимали помазание священными маслами^35, перед тем как войти в заключительный, 49-часовой транс (что практикуется на Востоке и по сей день), из которого они выходили уже во всей славе адептов, или Христоев.
В «Признаниях» Клементина говорится, что отец помазывал своего сына «маслом, собранным в лесу с Древа Жизни, благодаря чему он становился Христом»; откуда и произошло слово «христиане». Но оно опять-таки является египетским. Гор был тем сыном, которого помазал отец. Способ этого помазания от Древа Жизни, изображенный на некоторых памятниках, выглядит весьма примитивным. Этот египетский Гор превратился затем в гностического Христа, изображаемого на гностических каменных
памятниках как связующее звено между Корест и Христом, а также как двуполый Гор. (Дж. Массой, «The Name and Nature of the Christ»).
M-p Дж. Массей объединяет греческого Христоса или Христа с египетским Карест — «способ достигнуть бессмертия с помощью мумифицирования» и очень серьезно аргументирует свое утверждение. Он начинает с того, что по-египетски «Слово Истины» — Ма-Кхеру, и что этот титул принадлежит Гору. Таким образом, утверждает м-р Массей, Гор предшествовал Христу как Носитель Слова Истины, Логоса, как глашатай божественной природы человека. В той же самой работе мы читаем следующее:
Гнозис имел три ступени развития — астрономическую, духовную и доктринальную; все три могут быть идентифицированы с египетским Христом. В астрономической — созвездие Орион называется Саху или мумия. Считалось, что душа Гора воскресла и заняла свое место на небе в виде звезд Ориона. В мумии видели символ сохранения, спасения и потому она воспринималась как образ Спасителя, как пример бессмертия. Плутарх и Геродот сообщают, что в Египте существовал обычай: во время пиров, перед трапезой и весельем, в залу вносили мумию почившего и обносили вокруг собравшихся, дабы напомнить всем, что после смерти они тоже уподобятся этому символу, т.е. тоже обретут бессмертие! Этот символ бессмертия назывался Карест, или Каруст. он и был египетским Христом. Глагол карее означает «бальзамировать, натирать», чтобы превратить мумию в символ бессмертия; набальзамированная мумия и называлась Карест; таким образом, заменить Карест на Христос — не означает замену одного слова на другое.
Этот символ Корест заворачивался в цельный кусок ткани без швов, ¬обычную одежду Христа! Длина ткани роли не играла: некоторые полосы достигали 1000 ярдов в длину и не имели ни единого шва … Ныне это цельное одеяние египетских Карест служит нам напоминанием о мистическом Христе, ставшим историческим в Евангелиях, где он изображается носящим верхнюю одежду или хитон, не имеющую ни единого шва, объяснение чему не могли дать ни греки, ни древние евреи, но что объясняется египетским кету как ткань, бесшовное одеяние или бинты, изготавливавшиеся для вечного ношения; в такую одежду обряжалась мумия Христос — символ бессмертия в египетских гробницах.
Далее, Иисус был предан смерти в точном соответствии с указаниями для изготовления Карест. Ни одна кость не должна быть сломана. Истинный Карест должен быть совершенен в любой части тела. «Этот тот, кто воскресает здоровым; тот, имени которого люди не знают».
В Евангелиях Иисус воскрес без единого повреждения на теле, как хорошо сохраненный Карест, демонстрируя тем самым физическое воскресение мумии. Однако, согласно египетской традиции, мумия преображается. Умерший говорит: «Я одухотворяюсь. Я становлюсь душой. Я воскресаю как Бог». Эта трансформация в духовный образ, Ка, в Евангелиях была опущена.
Произношение этого имени по латыни как Хрест исключительно важно, поскольку именно оно позволяет мне доказать его идентичность с египетским Карест или Каруст — набальзамированной мумией, являвшей собой образ воскресения в египетских гробницах, символ бессмертия, подобие Гора, который воскрес из мертвых, проложив путь для своих учеников и последователей. Долее того, тот же Карест или Христа-мумию мы обнаруживаем и в катакомбах Рима. Нельзя отыскать никаких представлений о предполагаемом историческом воскресении Иисуса на памятниках раннехристианского времени. Однако этот прискорбный факт компенсируется находками, изображающими Лазаря, восстающего из мертвых. Снова и снова мы встречаем этот рисунок как типичный пример воскрешения и ни на одном нет ни одного реального человека! Эта сцена не во всем идентична евангельскому восставанию из могилы. Она чисто египетская и Лазарь — это типичная египетская мумия! Таким образом, Лазарь всякий раз демонстрирует мумический тип воскрешения; Лазарь есть Карест, являвшийся египетским Христом, воспроизведенный в
рисунках гностиков на стенах римских катакомб как форма гностического Христа, который не был и не мог быть историческим лицом.
Далее, коли сам персонаж был заимствован из Египта, то, возможно, и имя его также пришло оттуда. Если это так, то Лаз (или иначе — Рас) должно обозначать «восставать, пробуждаться», тогда как ору — мумию. Добавим греческое окончание s и получаем — Lazarus. По мере «очеловечивания» мифов, типичное представление о воскресении, обнаруживаемое в гробницах Рима и Египта, превратилось в историю о Лазаре, восставшем из мертвых. И этот тип Христа как Карест представлен в катакомбах не только одним Лазарем.
Благодаря Kapecm’y мы имеем возможность проследить истоки Христа и христиан вплоть до древних гробниц Египта, где мумии изготавливались как полное подобие Христа. Само их название являлось тождественным встречающемуся в греческих надписях слову chrestoi. Таким образом, упоминаемые в египетских источниках усопшие, воскресшие
