испытания или, по крайней мере, тем из них, кому можно полностью доверять. Конечно, оглашение этой тайны устранило бы всю эту путаницу и непонимание; но поскольку она прямо связана со способностью сознательно и в любой момент выделять свой двойник, и поскольку этот дар, подобно «кольцу Гигеса»4, может оказаться роковым для большинства человечества вообще, и для его обладателя, в частности, тайна эта тщательно оберегается. Только Адепты, уже прошедшие испытание и доказавшие свою надежность, владеют ключом к ней, для них тайной она уже не является. … Однако мы отвлеклись: вернемся же к нашим «принципам». Итак, Носителем Духа является божественная душа, или Буддхи. Вместе они составляют единое целое, являющееся безличным, без каких бы то ни было атрибутов (на этом плане, конечно), и образующее два духовных «принципа». Если мы перейдем теперь к Человеческой Душе (manas, the mens), то, вероятно, каждый согласится по крайней мере с тем, что интеллект человека имеет двойственную природу: например, возвышенно мыслящий человек вряд ли начнет мыслить примитивно; а высокоразвитого духовно и интеллектуально человека отделяет от его бестолкового, глупого и приземленного (если не сказать — скотоподобного) собрата настоящая пропасть. Почему мы не должны в этом случае говорить о двух «принципах», или, точнее, о двух аспектах? Каждый человек обладает обоими этими принципами, только один из них проявляет себя активнее другого; и подавленный принцип может в иных, весьма редких случаях, полностью прекратить свой рост, оказавшись, так сказать, парализованным на протяжении всей человеческой жизни безусловным преобладанием и силой другого аспекта. То есть они представляют собой то, что мы называем двумя принципами или аспектами Манаса, высшим и низшим; первый из них — высший Манас, или мыслящее, сознательное ЭГО — тяготеет к Духовной Душе (Буддхи),

второй — инстинктивный принцип, тяготеющий к Каме — является вместилищем животных страстей и желаний, свойственных человеку. Таким образом, мы доказали существование уже четырех «принципов»; последние три, напомним, это (1) «Двойник», который мы согласились назвать Пластичной Душой, или Протеем; он является носителем (2) жизненного принципа, и (3) физическое тело. Разумеется, никакой физиолог или биолог не признает эти принципы, да и не сможет в них разобраться. И потому никто из них так и не может понять ни функции селезенки ¬физического носителя Двойника-Протея, ни предназначение некоего органа, расположенного в правой части тела человека (хотя он как раз и является вместилищем вышеупомянутых желаний); и никто из них ничего не может сказать о шишковидной железе, которую описывают как железу с наростами и небольшим количеством песка внутри, а ведь она является ключом к высшему и наиболее божественному сознанию человека — к его всеведующему, духовному и всеохватывающему разуму. Этот казалось бы бесполезный придаток на деле является маятником, который, когда часовой механизм внутреннего человека приведен в действие, доносит духовное зрение ЭГО до высших уровней восприятия, где открывающиеся горизонты практически безграничны, если, конечно, «часовой механизм» внутреннего человека должным образом «заведен» …

X. Однако научный материализм утверждает, что со смертью человека всякая жизнь для него кончается; что человеческое тело просто распадается на составляющие его элементы, и что то, что мы называем душой, является всего лишь временно существующим самосознанием, побочным продуктом действия органической материи, которое, в конце концов, рассеивается, как струйка дыма. Это умозаключение не кажется вам противоестественным ?

М. Ничего противоестественного в нем не нахожу. Если они утверждают, что самосознание перестает существовать вместе со смертью тела, то в их случае это лишь неосознанное пророчество. Ибо, если они настолько твердо убеждены в том, что утверждают, то после смерти тела всякая сознательная жизнь для них прекратится.

X. Но если человеческое самосознание не прекращается со смертью тела, то почему из этого правила должны быть какие-то исключения?

М. Согласно фундаментальным законам духовного мира, которые неизменны, никаких исключений здесь быть не может. Однако существуют правила для тех, кто видит, и правила для тех, кто предпочитает оставаться слепым.

X. Что ж, это понятно: слепой не видит солнца и потому отрицает его существование. Но после смерти его духовное зрение все же позволит ему прозреть?

М. Не позволит. Он вообще ничего не увидит. Если на протяжении всей своей жизни он отрицал последующую жизнь, то он ее и не почувствует. Его духовное мировосприятие не развивалось при жизни, не будет оно развиваться и после смерти, поэтому он так и останется слепым. Однако утверждая обязательность прозрения, вы, вероятно, имеете в виду совсем не то, что я. Вы говорите о духе Духа, о пламени Пламени, т.е. об Атме, и при этом путаете это понятие с понятием человеческой души ¬Манасом. … Вы меня не поняли, попробую высказаться яснее. Суть вашего вопроса сводится к следующему — возможна ли полная потеря самосознания и самоощущения после смерти, например, в случае с убежденным материалистом? Не так ли? И я отвечаю: такое возможно. Будучи полностью уверенной в истинности нашей Эзотерической Доктрины, трактующей период после смерти, или вернее — интервал между двумя жизнями, или рождениями, как преходящее состояние, я утверждаю: независимо от того, длится ли этот перерыв между двумя актами иллюзорной драмы жизни один год, или миллион лет, это посмертное состояние, без какого бы то ни было нарушения фундаментального закона, может считаться состоянием человека, находящегося в смертельном обмороке.

X. Но как такое возможно, ведь вы сами только что говорили о невозможности каких бы то ни было исключений в фундаментальных законах?

М. Я и сейчас это повторяю: исключений нет. Однако духовный закон непрерывности применим только к действительно реальным вещам. Тому, кто прочел и понял Мандукья Упанишад и Веданта-Сара, все это совершенно ясно. Скажу даже больше: достаточно уяснить, что мы подразумеваем под Буддхи и двойственностью Манаса, чтобы понять, почему материалист вполне может лишиться своего самоосознания после смерти: да потому что Манас — в низшем своем аспекте — является вместилищем земного разума, и следовательно, может иметь только то восприятие Вселенной, которое основывается на доказательствах этого разума, но никак не на нашем духовном видении. Наша Эзотерическая Школа учит, что между Буддхи и Манасом (они же — Ишвара и Праджна5) разница не больше, чем между лесом и его деревьями, озером и его водами. Так гласит Мандукья. Одно или сотни деревьев погибло от недостатка жизненных соков, или же вырваны с корнем — лес при этом остается лесом. Разрушение личности — одной из многих, создаваемых человеком в течение многих жизней (своего рода смерть после смерти), не в состоянии вызвать ни малейшего изменения в Духовном Эго, оно попрежнему останется все тем же ЭГО. Просто, вместо блаженства Девачана, оно немедленно воплощается вновь.

X. Насколько я понимаю, Эго-Буддхи ассоциируется здесь с лесом, а личностный разум — с деревьями. Но если Буддхи — бессмертна, то как же может подобное, т.е. Манас-тайджас^6, полностью утратить свое сознание вплоть до нового воплощения? Я не могу этого понять.

М. Вы не можете это понять, потому что смешиваете абстрактное представление о целом со случайными изменениями его формы; и еще потому, что вы путаете Манас-тайджаси — человеческую душу, озаренную светом Буддхи, с нею же, но имеющей животную природу. Не забывайте, что если Буддхи действительно бессмертна, то о Манасе этого сказать никак нельзя, и уж тем более нельзя сказать этого о тайджаси, которое является всего лишь его свойством, признаком. Посмертное сознание или Манас-тайджаси не может существовать в отрыве от Буддхи, божественной души, поскольку первый его компонент (Манас) в своем низшем аспекте являет собой качественный атрибут низшей, земной личности; а второй компонент (тайджаси) — идентичен первому; это все тот же Манас, но только просветленный сиянием Буддхи. Буддхи же осталась бы безличным духом, если бы не обнаруживала, заимствуя, в человеческой душе элемент, который обусловливает и превращает ее в этой иллюзорной Вселенной в как бы нечто отдельное от мировой души в течение всего периода цикла воплощений. Иными словами, сочетание Буддхи-Манас никогда не умирает и не теряет своего сложного самосознания, которое существует в Вечности; не утрачивает и памяти о своих предыдущих инкарнациях, в которых ее духовная и животная душа были тесно связаны между собой. Однако в случае с материалистом, человеческая душа которого не только ничего не получает от божественной души, но даже отказывается признавать само существование последней, — все не так. К свойствам и качествам человеческой души эта аксиома (о бессмертии) едва ли применима, поскольку в этом случае нам пришлось бы признать, что если ваша божественная душа бессмертна, то бессмертным должен быть и румянец на ваших щеках; но этот румянец, как и тайджаси, духовное излучение, — явление преходящее.

X. Насколько я вас понял, вы имеете в виду, что мы не должны смешивать нумен и феномен, причину и следствие?

М. Вот именно. И я еще раз повторяю, что, будучи ограниченной одним лишь Манасом, или человеческой душой, сияние Тайджаси само становится лишь вопросом времени; поскольку и бессмертие и посмертное сознание становится для человека (вернее — его низшей, земной личности) явлениями обусловленными, зависящими от тех мыслей и убеждений, которые человеческая душа создала в течение своей жизни в физическом

теле. Карма действует непрерывно: мы пожинаем в нашей жизни после жизни только то, что мы сами посеяли, или точнее — создали в течение своего земного существования.

X. Но если мое Эго после разрушения тела может быть ввергнуто в состояние полной бессознательности, то когда и как я смогу принять воздаяние за все грехи, что совершил в предыдущей жизни?

М. Наша философия учит, что кармическое воздаяние настигает Эго только в следующей инкарнации. После смерти оно получает только награду за все незаслуженные страдания, перенесенные в течение его последней земной жизни/ Наибольшим посмертным наказанием даже для материалиста является, следовательно, всего лишь отсутствие какой-либо награды и полная потеря сознания своего покоя и блаженства. Карма — дитя земного Эго, плод от древа объективной личности, видимой всеми, равно как и плод всех мыслей, и даже скрытых мотивов духовного «Я»; но Карма к тому же еще и заботливая мать врачующая раны, нанесенные ею же в предыдущей жизни, прежде чем снова призвать к ответу это Эго, причиняя ему новые страдания. Не будет ошибкой, если мы скажем, что всякое ментальное, либо физическое страдание, испытываемое смертным человеком, является результатом и следствием грехов, совершенных им либо в нынешней, либо в одной из предыдущих жизней. Однако у смертного человека не сохраняется никаких воспоминаний о предыдущих жизнях и потому он считает, что не заслуживает наказания, искренне веря в свою невиновность; и одного этого уже вполне достаточно для того,