чтобы его человеческая душа обрела утешение, покой и блаженство в посмертном существовании. Смерть всякий раз приходит к нашей духовной сущности как друг и освободитель. Для материалиста, который, несмотря на свой материализм, был все-таки неплохим человеком, этот период между двумя жизнями будет подобен спокойному, безмятежному сну младенца: он либо совсем не будет видеть снов, либо — только неясные образы, которые не оставят никакого определенного ощущения. Для верующего это будут сновидения, живые и яркие, как сама жизнь, полные жизненных образов и реального блаженства. Что же касается порочных, жестоких людей ¬безразлично, материалисты они или нет, — то им суждено моментальное перерождение и страдания в их земном аду. Лишь очень немногим удается достичь состояния Авичи.

X. Насколько я помню, периодичность перерождений Сутратмы8 сравнивается в некоторых Упанишадах с периодичностью жизни смертного человека, который постоянно переходит из состояния бодрствования в состояние сна и обратно. Мне это не совсем понятно и я объясню почему. Всякий раз, просыпаясь утром, человек начинает новый день, оставаясь при этом тем же самым, что и был накануне: у него та же душа и тело; однако при каждом новом воплощении меняется не только внешняя оболочка — личность, пол, но и ментальные, и психические способности. Потому-то сравнение и не кажется мне полностью справедливым. Человек, проснувшись, точно помнит, что он делал вчера, позавчера, месяцы и даже годы назад. Но никто из нас не в состоянии сохранить никаких воспоминаний о прошлой жизни и связанных с нею событиях … Я могу не вспомнить утром то, что видел во сне ночью, однако же буду совершенно уверен в том, что я спал и что во сне я был жив; а что я помню из собственной предыдущей инкарнации? Как вы это примирите?

М. И тем не менее некоторые люди помнят свои прошлые рождения. Архаты называют это — Самма-Самбуддха, т.е. — знание всех прошлых воплощений.

X. Но каким образом мы, простые смертные, не достигшие еще Самма-Самбуддха, можем постичь это сравнение?

М. Размышлением и стремлением понять особенности трех стадий сна. Сон является всеобщим и неизменным Законом как для человека, так и для всего живого, но существуют различные виды снов и еще больше существует различных видений и сновидений.

X. Да, это так. Но мы отклонились от темы. Давайте вернемся к нашему

материалисту, который, хотя и не отрицает существование снов (что, впрочем, он вряд ли смог бы сделать, даже если бы очень захотел), все же отрицает бессмертие как таковое и свое индивидуальное бессмертие в особенности.

М. И по крайней мере в одном этот материалист будет прав — если нет внутреннего восприятия и веры, то не может быть и никакого бессмертия. Для того, чтобы жить сознательной жизнью в грядущем мире, необходимо прежде поверить в нее здесь, на земле. На этих двух афоризмах Тайной Науки строится вся философия посмертного сознания и бессмертия души. Эго всегда получает то, что заслуживает. После распада тела для Эго наступает либо период полного и ясного сознания, либо состояние хаотических сновидений, либо полностью лишенный каких-либо сновидений сон, неотличимый от смерти; это и есть три состояния сознания. Наши физиологи видят причину сновидений в бессознательном воспроизведении впечатлений, приобретенных в состоянии бодрствования; так почему бы не сохранить ту же логику предположений и на посмертные сны? Я повторяю, смерть — это сон. После смерти перед духовным взором души начинают проплывать картины, согласно пройденной при жизни программе и часто нами же и составленной; начинается процесс практического воплощения всех наших правильных идей и всех наших иллюзий. Методист останется методистом, мусульманин мусульманином, конечно, только на время, в идеальном раю собственного невежества, — результате и создании собственного мыслетворчества. Это будут посмертные плоды древа жизни. Разумеется, наша вера или неверие в бессмертие сознания никоим образом не могут повлиять на сам факт существования последнего, коль скоро бессмертие действительно существует; однако эта вера или неверие в бессмертие как продолжение, либо прекращение существования отдельного человека не может не наложить отпечаток на конкретное проявление закона бессмертия в отношении данного человека. Теперь стало понятнее?

X. Думаю, что да. Материалист, ни во что не верящий, если это не может быть проверено его пятью чувствами, либо выявлено путем научного анализа, и отрицающий любую возможность духовного проявления, считает земную жизнь единственно возможной формой сознательного существования. Потому после смерти он и получит по своей вере. Он утратит свое личное Эго и погрузится в сон без сновидений вплоть до пробуждения в следующей жизни. Правильно?

М. Не совсем. Помните об универсальном эзотерическом Учении о двух типах осознанного существования: земном и духовном. Последнее как область, определяющая вечную, неизменную, бессмертную причину всего сущего, необходимо должно быть признано реальным; в то время как перерождающееся Эго всякий раз приобретает новую форму, полностью непохожую на ту, что оно имело в прошлой жизни; кроме его духовного прототипа, все прочие его аспекты претерпевают столь радикальные изменения, что от их прошлых форм не остается никаких следов.

X. Стоп! … Значит мои земные Эго исчезают не на время, как сознание материалиста, а навсегда, не оставляя после себя никаких следов?

М. В соответствии с учением, они обязаны исчезать без следа; остается лишь тот принцип, который, объединяясь с Монадой, становится благодаря этому чисто духовной и бессмертной сущностью, приобщаясь вместе с нею к Вечности. Однако в случае с законченным материалистом, чье личное «я» никогда не знало света Буддхи, как же последняя унести с собой в Вечность хотя бы частичку этого личного «я», если все оно имеет исключительно земную природу? Ваше духовное «Я» бессмертно, но из вашей нынешней Личности оно может увлечь за собою в жизнь после жизни только то, что заслуживает бессмертия, только аромат скошенного смертью цветка.

X. Ну, а сам цветок, земное «я»?

М. Сам цветок, подобно всем прошлым и будущим цветам, которые цвели и увяли и вновь распустятся на ветви-матери Сутратме, умирает. Все дети

одного корня или Буддхи рано или поздно обращаются во прах. Ваше нынешнее «Я», как вы сами понимаете, это не тело, которое я сейчас вижу перед собой, и даже не то, что я назвала бы Манас-Сутратмой, но ¬СутратмаБуддхи.

X. Но все это совершенно не объяснило мне, почему жизнь после смерти вы называете вечной, бессмертной и реальной, а земную жизнь — лишь призраком, иллюзией; ведь и у посмертной жизни есть свои границы, какой бы продолжительной она ни была в сравнении с нашим земным существованием.

М. Безусловно. Духовное Эго человека движется в Вечности подобно маятнику. И раскачивается этот маятник между жизнью и смертью. Каждый отрезок земной и духовной жизни ограничен в своей протяженности, и у каждого периода человеческого существования, будь то сон, или явь, иллюзия или реальность, есть свое начало и свой конец; но только духовный «Странник» вечен. И потому в этом странствии, именуемом нами «циклом перерождений», только период жизни после смерти, когда бестелесный человек оказывается лицом к лицу с Истиной, а не с химерами преходящего земного существования, может быть назван реальностью. И то, что это реальное существование время от времени прерывается, отнюдь не препятствует постоянно совершенствующемуся Эго пусть медленно, но неуклонно следовать к своему последнему перерождению, после которого оно достигает своей цели и становится божественным ВСЕМ. Это периодическое изменение состояния не препятствует, но напротив — способствует достижению этого конечного результата. Без этих изменений божественное Эго просто не смогло бы его достичь. Эго — актер, а все его многочисленные и разнообразные инкарнации — его роли. Так можно ли отождествлять эти роли с индивидуальностью самого актера? Подобно любому актеру, Эго вынуждено сыграть в течение Цикла Необходимости множество ролей (в том числе и таких, которые ему совершенно не нравятся), пока, наконец, не достигнет порога Паранирваны. Но как пчела собирает мед с каждого цветка, оставляя сам цветок на съедение земным червям, так же поступает и наша духовная индивидуальность, называем ли мы ее Сутратма или Эго. С каждой земной инкарнации, навязываемой ей Кармой, она собирает только нектар духовных качеств и духовного самосознания; и соединяя все собранное воедино, она, наконец, выходит из своей куколки сияющим Дхиан Коганом. И горе тем земным личностям, у которых духовная индивидуальность не может почерпнуть ничего. У таких личностей нет надежды сохранить свое сознание после ухода с физического плана жизни.

X. Выходит, что бессмертие земной личности всякий раз находится под вопросом. Но, в таком случае, само бессмертие не безусловно?

М. Нисколько. Но земная личность не может прикоснуться к не-бытию. Для всего, что существует как CAT, вечно устремленный CAT, бессмертие и Вечность — абсолютны. Материя — противоположный полюс духа и тем не менее оба едины. Сущность этого всего, т.е. Духа, Силы и Материи, или трех в одном, не имеет ни начала, ни конца; но форма, которую приобретает это тройное единство во время инкарнации, его внешний аспект — безусловно представляет собой иллюзию нашего личностного восприятия. Вот почему мы называем реальной только жизнь после смерти, а земную жизнь и земную личность относим к призрачному царству иллюзии.

X. Но почему в таком случае не назвать сон реальностью, а бодрствование — иллюзией, а не наоборот?

М. Для того, чтобы сделать мысль более доступной пониманию. И с земной точки зрения сравнение очень верное.

X. Тем не менее я не могу понять. Если наша будущая жизнь несет нам справедливое и заслуженное вознаграждение за все наши земные страдания, то почему от личностей тех же материалистов, многие из которых, надо признать, кристально честные и милосердные люди, не

должно остаться ничего, кроме останков увядшего цветка?!

М. Никто подобного и не говорил. Если материалист действительно хороший человек, то каким бы неверующим он ни был, его духовная индивидуальность никогда не умрет. Речь шла только лишь о полном или частичном исчезновении сознания одной земной жизни, а в случае со стопроцентным материалистом это его одноразовое земное одеяние исчезнет, конечно же, полностью, не оставив и следа в цепи уже прожитых им жизней.

X. Но разве это не уничтожение Эго?

М. Нет, конечно. Ведь может же человек, который едет в поезде, проспать одну или несколько станций, не сохранив о них в своем сознании никаких воспоминаний, а затем — вновь проснуться и опять наблюдать проплывающие пейзажи за окном. В любом случае он неуклонно будет приближаться к цели своего путешествия. Мы уже называли три разновидности сна: сон без сновидений, хаотические сновидения и сны настолько реальные, что спящим человеком они принимаются за действительность. Если вы верите в существование последних, то что мешает вам признать и существование