Блаватская Е. П. Феномен человека.
Сэр! Позвольте скромному теософу впервые выступить на страницах вашей газеты и сказать несколько слов в защиту наших убеждений. В номере за 21 декабря прошлого месяца один из ваших корреспондентов, мистер Кроушер, делает следующие смелые утверждения:
Если бы теософы до конца постигли природу души и духа и их взаимосвязь с телом, они бы поняли, что если душа покидает тело, то вернуться уже не может. Дух может отойти, но, если однажды отходит душа, она отходит навеки.
Это заявление столь туманно и двусмысленно, что если под термином «душа» он подразумевает не жизненный принцип, то я могу только предположить, что он впадает в распространенную ошибку, называя астральное тело духом и бессмертную сущность – «душой». Мы же, теософы, поступаем vice versa, как об этом уже говорил полковник Олькотт.
Кроме необоснованного обвинения нас в невежестве, мистер Кроушер выражает идею (для него характерную), что проблема, занимавшая умы метафизиков всех веков, в наше время уже решена. Трудно представить, чтобы теософы или кто-нибудь еще «до конца» проникли в природу души и духа и в их взаимосвязь с телом. Такое достижение свойственно лишь Всезнанию; мы же, теософы, следуя путем, проложенным стопами древних мудрецов в зыбучих песках экзотерической философии, можем лишь надеяться на приближение к абсолютной истине. Очень сомнительно, что мистер Кроушер достигнет большего, пусть даже он и «вдохновленный медиум», приобретший опыт «во время постоянных сеансов с одним из лучших медиумов» вашей страны. Предоставим времени и спиритуалистической философии решить наш спор. Когда какой-нибудь Эдип нашего или следующего столетия разрешит вечную загадку сфинкса-человека, все современные догмы, даже любимые спиритуалистами, исчезнут, как чудовище Фив, согласно легенде, бросившееся в море с утеса, исчезнув навсегда.
Не далее как 18 февраля 1876 года, ваш ученый корреспондент «М.А.(Оксон)»*, в статье «Душа и дух» указывал на путаницу в этих терминах, часто встречаемую у других авторов. Поскольку и сегодня дела обстоят не лучше, то я, пользуясь удобным случаем, хочу показать м-ру Кроушеру и другим спиритуалистам, чьим представителем его можно считать, как превратно они поняли полковника Олькотта и взгляды нью-йоркских теософов. Полковник Олькотт не утверждал и никак не подразумевал, что бессмертный дух покидает тело для медиумических проявлений. И все же м-р Кроушер уверен, что это так, ибо слово «дух» для него означает внутреннего, астрального человека, или двойника. Олькотт же сказал следующее:
Медиумические физические феномены производят не чистые духи, но «души» – воплощенные или развоплощенные, и обычно с помощью элементалов.
Любой думающий читатель понимает, что, заключая слово «души» в кавычки, автор тем самым подчеркивает понимание его в необычном смысле. Как теософ он мог бы выразиться более точно и более философски: «астральный дух», «астральный человек», или двойник. Следовательно, критика здесь совершенно неуместна. Я поражаюсь столь огульному охаиванию на столь шатких основаниях. В конце концов, наш президент лишь выдвигает на рассмотрение идею о триаде человека, как это делали античные и восточные философы и их достойный ученик Павел, полагавший, что телесная субстанция, плоть и кровь, насыщена психе (psyche) – душой, или астральным телом, благодаря которой в ней поддерживается жизнь. Эта доктрина – что человек есть триада: дух, или ноус (nous), душа и тело – преподавалась апостолом язычников гораздо шире и яснее, нежели его христианскими последователями (см. 1 Фес, 5, 23). Но, явно забыв или не удосужившись «досконально» изучить трансцендентные взгляды древних философов и христианских апостолов по данному вопросу, мистер Кроушер рассматривает душу {психе) как дух (ноус) и vice versa.
Буддисты, разграничивая в человеке три сущности (которые рассматриваются как единое целое на пути к нирване), подразделяют еще и душу на несколько частей, давая каждой из них и их функциям особое наименование. Таким образом они избегают путаницы. Так же поступали и древние греки, полагая, что психе является биосом – физической жизнью и одновременно тумосом – натурой страстей и желаний; при этом животные обладают лишь низшей способностью души – инстинктом. Душа-психе сама по себе является соединением, консенсусом, или союзом bios – физических жизненных сил, epithumia – естественных влечений и phrenos, mens – то есть ума. Возможно, сюда следует включить и animus. Последняя состоит из эфирной субстанции, которая наполняет собою всю вселенную и исходит от души мира – Анима Мунди, или буддийского Свабхават, который не дух; хотя неосязаем и неощутим, но все же, по сравнению с духом, или чистой абстракцией, является объективной материей. Вследствие своей сложной природы душа может опуститься и настолько тесно слиться с физической сущностью, что всякое моральное воздействие на нее высшей жизни прекращается. С другой стороны, она может настолько тесно соединиться с ноусом, или духом, что начинает разделять его мощь; в таком случае ее «носитель», физический человек, становится богом даже во время своей земной жизни. До тех пор пока душа не сольется с духом – либо во время земной жизни, либо после физической смерти – индивидуальный человек не станет бессмертным как сущность. Психе рано или поздно распадается. Человек может обрести «весь мир», но «душу» свою потерять.
Павел, проповедовавший анастазис – непрерывное существование индивидуальной духовной жизни после смерти, говорил, что тленное облекается в нетленное. Духовное тело, конечно же, не является одним из тех тел, видимых и ощутимых лярв, которые появляются на спиритических сеансах и ошибочно называются «материализованными духами». Когда metanoia, полное развитие духовной жизни, поднимает духовное тело из физического (развоплощенного, тленного астрального человека, которого Олькотт и называет «душой»), оно становится, в строгом согласии с достигнутым прогрессом, все большей и большей абстракцией для телесных чувств. Оно может воздействовать, вдохновлять и даже сообщаться с людьми субъективно; его можно ощутить, а в тех редких случаях, когда ясновидец абсолютно чист и сознание его ясно, даже увидеть духовным глазом (это глаз очищенной психе – души). Но разве может оно проявиться объективно?
Вы вскоре убедитесь, что применять термин «дух» к материализованным эйдолам ваших «формопроявлений» совершенно недопустимо, и непременно нужно что-то сделать, чтобы изменить ситуацию, ибо эту тему уже начали обсуждать ученые. В лучшем случае эти феномены являются если и не тем, что греки называли phantasma, то phasma, то есть призраками.
У ученых, мыслителей и особенно у наших современных savants физический принцип более или менее пронизан материальным, и то, что от духа, «они почитают безумием и не могут разуметь» (1 Кор., 2, 14). Выходит, Платон был по-своему прав, презирая землемерство, геометрию и арифметику, ибо все они игнорировали высшие идеи. Плутарх учил, что в момент смерти Прозерпина разделяет тело и совершенную душу, и тогда душа становится свободным и независимым демоном (даймоном). После этого праведные подвергаются второму разложению: Деметра отделяет психе от ноуса, или пневмы. Первая со временем распадается на эфирные частицы, отсюда неизбежное растворение и последующее уничтожение человека, являющегося по смерти сущностью чисто психической. Последний, ноус, возносится к своей высшей божественной мощи и постепенно становится чистейшим, божественным Духом. Калила, как и все восточные философы, презирал чисто психическую природу души. Именно это скопление грубейших частиц души, месмерических выделений человеческой натуры, насыщенной всеми земными желаниями и пристрастиями, пороками, недостатками и слабостями, образующими астральное тело (которое может стать объективным при определенных обстоятельствах), буддисты именуют скандхами (группами), а полковник Олькотт для удобства окрестил «душой».
Буддисты и брахманы учат, что человек не может достигнуть индивидуальности, пока не освободится от последней из этих скандх – конечной частицы земного порока. Отсюда их доктрина метемпсихоза, столь осмеянная и совершенно непонятая нашими величайшими востоковедами. Даже физики учат, что частицы, составляющие физическое тело, в процессе эволюции преобразуются природой во множество различных низших физических форм. Почему же тогда считают нефилософским и ненаучным утверждение буддистов, что полуматериальные скандхи астрального человека (его эго, вплоть до окончательного очищения) идут на эволюцию малых астральных форм (которые, конечно, входят в состав чисто физических тел животных), как только он сбрасывает их в своем продвижении к нирване? Следовательно, мы можем сказать, что, пока развоплощенный человек сбрасывает частицу этих скандх, часть его воплощается в телах растений и животных. И если он, развоплощенный астральный человек, настолько материален, что Деметра не может найти ни малейшей искры пневмы, чтобы вознести ее к «божественной мощи», то личность, если можно так выразиться, постепенно распадается и идет в эволюционную переработку, или, как это аллегорически поясняют индусы, проводит тысячелетия в телах нечистых животных. Здесь мы видим, как в совершенном согласии друг с другом по одну сторону выстраиваются в ряд древние греки и индусские философы, современные восточные школы и теософы; по другую же в совершенном беспорядке стоит блестящая армия «вдохновленных медиумов» и «духовных водителей». И хотя среди последних не найдется и двух, согласных между собой в том, что является истиной, а что нет, все они единодушно отрицают любое из философских учений, какое бы мы ни приводили!
Все это не означает, что я или кто-либо из настоящих теософов недооцениваем истинные спиритические феномены и философию, что мы меньше верим в возможность общения между чистыми смертными и чистыми духами, нежели между порочными людьми и порочными духами или же между добродетельными людьми и порочными духами при неблагоприятных условиях. Оккультизм – квинтэссенция спиритуализма, в то время как современный, популярный спиритуализм я не могу охарактеризовать иначе как фальсифицированную, неосознанную магию. Мы даже скажем, что все известные и замечательные личности, все величайшие гении: поэты, художники, скульпторы, музыканты, бескорыстно трудившиеся когда-либо над воплощением своих высших идеалов, – все они были спиритически вдохновляемы; не медиумы (как называют их многие спиритуалисты), эти пассивные орудия в руках управляющих ими водителей, но воплощенные, просветленные души, сознательно работающие в сотрудничестве с чистыми развоплощенными человеческими и воплощенными высшими планетарными Духами ради совершенствования и одухотворения человечества. Мы верим, что все в материальной жизни теснейшим образом связано с духовными факторами. Что касается психических феноменов и медиумизма, то мы полагаем, что только когда пассивный медиум изменится, вернее, перерастет в сознательного медиатора, только тогда он сможет различать хороших и дурных духов. Мы действительно верим, а также знаем, что пока человек воплощен (не считая высочайших Адептов), он не может состязаться в могуществе с чистыми развоплощенными духами, которые, освободившись от всех своих скандх, становятся субъективными для физических чувств; тем не менее он может не уступать и даже намного превзойти в области феноменов как ментальных, так и физических, среднего «духа» современного медиумизма. Следуя этому, вы увидите, что мы более спиритуалисты, в истинном смысле этого слова, нежели так называемые спиритуалисты, которые вместо того чтобы почитать, как мы, истинных духов
