– богов, унижают само понятие духа, применяя его к нечистым или, в лучшем случае, несовершенным сущностям, производящим большинство феноменов.
М-р Кроушер, протестуя против следующих двух утверждений теософов: что ребенок при рождении является дуадой «и остается таковым, возможно, до шести или семи лет» и что некоторые порочные личности уничтожаются по истечении какого-то времени после своей смерти, выдвигает два возражения, заключающиеся в том: 1) что медиумы ему описывали трех его детей, «умерших в возрасте двух, четырех и шести лет», и 2) что он знает людей, которые были «очень безнравственны», но все же возвращались на землю. Он говорит:
Эти утверждения впоследствии подтвердили прекрасные сущности, которые возвращались и своим владением законами, управляющими вселенной, доказали, что достойны доверия.
Я поистине счастлива узнать, что м-р Кроушер достаточно компетентен, чтобы оценить этих «прекрасных сущностей» и отдать им пальму первенства над Капилой, Ману, Платоном и даже Павлом. Ради этого стоит быть «вдохновленным медиумом». В Теософском Обществе нет таких «прекрасных сущностей», у которых можно поучиться; но очевидно, что в то время как м-р Кроушер смотрит на вещи и оценивает их сквозь призму собственных эмоций, философы, которых мы изучаем, не принимали от каких бы то ни было «прекрасных сущностей» ничего, что совершенно не соответствует всеобщей гармонии, справедливости и равновесию на проявленном плане вселенной. Герметическая аксиома «как внизу, так и наверху» – единственное правило, признаваемое теософами. Веря в существование духовной и невидимой вселенной, мы не можем себе представить ее иначе как посредством соответствий и сопоставлений с материальной, объективной вселенной; ибо и логика, и наблюдения показывают, что последняя является следствием и видимым проявлением первой и что законы, управляющие обеими, – непреложны.
В своем письме от 7 декабря полковник Олькотт удачно иллюстрирует вопрос о потенциальном бессмертии ссылкой на общепризнанный физический закон выживания сильнейших. Этот закон приложим как к большому, так и к малому – от планеты до растения. Он применим также и к человеку. Недоразвитый младенец мужского пола проживет в условиях, предназначенных для более развитых представителей его пола, не дольше, чем несовершенное растение или животное. В младенческом возрасте высшие способности еще не развиты, но, как известно, находятся в зачаточном, рудиментарном состоянии. Младенец – лишь животное, каким бы «ангелочком» он ни казался своим родителям, что вполне естественно. Даже самое прекрасное тельце младенца – всего лишь ларец, готовящийся принять сокровище. Младенец – животное, эгоистичное создание, и больше ничего. В нем нет ничего даже от души, психе, за исключением жизненного принципа; голод, страх, боль и удовольствие, похоже, составляют основу всех его понятий. Котенок и тот превосходит его во всем, кроме возможностей. Серое вещество мозга также еще не развито. Со временем он начинает проявлять ментальные способности, но они имеют отношение в основном лишь к внешним предметам. Развитие ума ребенка может затронуть только ту часть души, которую Павел называет душевной, а Иаков и Иуда – чувственной или душевной. Отсюда слова Иуды (Иуд., 19): «душевные, не имеющие духа», и Павла:
Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. (1 Кор., 2, 14).
Только взрослого человека, научившегося различать добро и зло, мы можем назвать духовным, разумным, обладающим интуицией. Дети же, развитые до такого уровня, были бы явлением преждевременным, ненормальным – ошибкой природы.
Почему же тогда ребенок, никогда не живший иной жизнью, кроме как животной, никогда не различавший правду от лжи, которому все равно, жив он или умер, ибо он не может понять ни жизни, ни смерти, должен стать индивидуально бессмертным? Человеческий цикл не завершается, пока человек не пройдет через земную жизнь. Ни одну ступень испытания и опыта нельзя проскочить. Необходимо быть человеком, прежде чем стать духом. Мертвый ребенок есть ошибка природы – он должен жить снова; и та же самая психе вновь возвращается на физический план через другое рождение. Подобные случаи, наряду с врожденными идиотами, как сказано в «Разоблаченной Изиде», – единственные примеры человеческого перевоплощения. Если каждый ребенок-дуада бессмертен, то почему мы должны отказывать в подобном индивидуальном бессмертии дуаде животного? Тот, кто верит в триаду человека, знает, что младенец это всего лишь дуада – душа и тело; и личность, присущая только душе, как нас убедили в этом философы, бренна. Переживает смерть лишь совершенная триада. Я говорю «триада», ибо по смерти астральная форма становится внешним телом, внутри которого, подобно психе на земле, раскрывается еще более тонкое – и их, в большей или меньшей степени, осеняет ноус. Из-за недостатка места полковник Олькотт не смог изложить эту доктрину более подробно, иначе он бы добавил, что даже не все элементарии (человеческие) уничтожаются. У некоторых из них все же есть шанс на спасение. Невероятным усилием они могут удержать свой третий, высший, принцип и благодаря этому хотя и медленно и болезненно, но все же восходить, сфера за сферой, сбрасывая при каждом переходе отягощающие прежние покровы и облачаясь во все более сияющие духовные оболочки – до тех пор, пока триада, освободившись от всех временных частиц, не погрузится в нирвану и не станет единой – Богом.
Воистину тот, в ком после смерти не осталось ни единой искры божественного руаха*, или ноуса, дающей последний шанс на спасение, – настоящее животное. И все же такие прискорбные исключения имеются – и не только среди порочных людей, но и среди тех, кто всю свою жизнь, заглушая мысли о посмертном существовании, убивал в себе последнее желание достигнуть бессмертия. Только воля человека, его всемогущая воля, сплетает судьбу, и если человек твердо убежден, что смерть – это разрушение, то он его и получит. Наш опыт показывает, что выбор физической жизни или смерти зависит от воли. Некоторые люди силою выбора вырывают себя из челюстей смерти, в то время как другие уступают малейшей болезни. Что человек делает со своим телом, он может сделать и со своей разво-площенной психе.
Ничто из сказанного не противоречит тому, что медиум видел в астральном свете образы детей м-ра Кроушера, которые были оставлены либо самими детьми, либо вызваны отцом, представившим своих детей взрослыми. Впечатление в последнем случае есть лишь phasma, в то время как в первом – phantasma, призрак неразрушимого отпечатка того, что некогда существовало реально.
В давние времена «посредниками» человечества были такие люди, как Кришна, Гаутама Будда, Иисус, Павел, Аполлоний Тианский, Плотин, Порфирий и им подобные. Все они были адептами, философами – людьми, которые, проведя всю свою жизнь в чистоте, познании и самопожертвовании, через испытания, лишения и самодисциплину достигли божественного озарения и сверхчеловеческих способностей. Они могли не только производить феномены, наблюдаемые и в наши дни, но изгоняли «бесов», или демонов, из несчастных одержимых, почитая это своим священным долгом. Другими словами, избавляли медиума их дней от «элементариев».
Но в наше время более развитой психики каждый истеричный сенситив мнит себя пророком – и смотрите: медиумов уже тысячи! Без всякого предварительного обучения, самоотречения или хотя бы ограничения своей физической природы они полагают, выступая в качестве глашатаев неопознанных и неопознаваемых разумов, что превзойдут Сократа в мудрости, Павла – в красноречии, а самого Тертуллиана – в пламенном и авторитетном догматизме. Теософы не из тех, кто присваивает себе непогрешимость или признает ее в других; судя других, они хотели бы, чтобы и их судили так же.
Итак, во имя логики и здравого смысла, прежде чем обмениваться эпитетами, давайте представим наши разногласия на суд разума. Давайте будем все сопоставлять и, отбрасывая эмоции и предрассудки как недостойные логиков и экспериментаторов, придерживаться только того, что выдержало испытание беспощадным анализом.
КЛАССИФИКАЦИЯ «ПРИНЦИПОВ»
В своей замечательной лекции, посвященной «Бхагавадгите» и опубликованной в февральском номере «Theosophist», Т. Субба Роу мимоходом, как мне показалось, упоминает проблему семеричности принципов, составляющих космос и человека. Это деление часто подвергается критике, а в теософских доктринах до сих пор признавалось и пропагандировалось объединение нескольких принципов в одну группу, что сокращало их число до четырех.
Эта критика уже создала некоторое непонимание и даже позволила кое-кому утверждать, что все учение оказывается теперь поставленным под сомнение. И в самом деле, это кажущееся несовпадение со взглядами того, чье мнение по оккультным вопросам всегда (и по праву) считалось в нашем Обществе чуть ли не решающим, является слишком опасным оружием, чтобы вкладывать его в руки наших оппонентов, которые постоянно начеку и никогда не упускают возможности «обнаружить» и предать гласности какие-либо противоречия и несоответствия в нашей философии.
В связи с этим я считаю своим долгом доказать, что на самом деле никаких противоречий между представлениями м-ра Субба Роу о семеричном делении и нашими собственными не было и нет, а также продемонстрировать, что: а) лектор был прекрасно осведомлен о семеричном делении еще до того, как примкнул к Теософскому Обществу; б) он знал, что еще древние арийские «философы связывали семь оккультных сил с семью принципами» Макрокосма и микрокосма (см. окончание данной статьи); и в) с самого начала и до конца он возражал не против классификации, как таковой, но только против формы ее изложения. Поэтому сейчас, когда он называет вышеупомянутое деление «ненаучным и сбивающим с толку», добавляя к тому же, что «эта семеричная классификация определенно отсутствует во многих [не всех?] наших индусских книгах» и т. д., и говорит, что разумнее было бы придерживаться освященной веками классификации, состоящей из четырех принципов, м-р Субба Роу подразумевает лишь некоторые ортодоксальные книги, иначе он явно противоречил бы самому себе.
Таким образом, несколько слов пояснения будут в данной ситуации отнюдь не лишними. К «определенному отсутствию» семеричной классификации в индусских книгах можно добавить еще и столь же определенное ее отсутствие в книгах буддистов; и причина этого вполне очевидна: данное учение всегда считалось эзотерическим и потому скорее подразумевалось, нежели преподавалось открыто. То, что оно «сбивает с толку», не вызывает никаких сомнений, ибо великий идол наших дней – материализм – внес такую путаницу в умы западных теософов, что многие из них теперь думают, что семь принципов – это семь различных, самостоятельных существ, хотя на самом деле это – упадки и связанные с ними состояния: три упадхи (основные группы) и четыре принципа. Что же касается его определения как «ненаучного», это можно отнести исключительно на счет lapsus linguae, в подтверждение чему позволю себе процитировать написанное самим м-ром Субба Роу, за год до того как он примкнул к Теософскому Обществу, в одной из наиболее талантливых своих статей «Брахманизм о семеричном принципе в
