спиритуалистов не составляют для него тайны, ибо он опытен в изобличении обмана посредством еще большего обмана (смотри восьмую колонку). За какие-то пять минут этот ученый муж сделал для науки больше, нежели все ученые, вместе взятые, за годы напряженного труда, и «если бы он этого не сделал, то чувствовал бы себя пристыженным» (смотри ту же колонку). С подавляющей скромностью своей учености, он не ставит себе в заслугу то, что сделал, хотя и признает, что открыл потрясающее, необычное явление – «чувство цепенящего холода». Как Уоллес, Крукс и Варлей – антрополог, химик и физик – вспыхнут от зависти у себя на родине! Только Америка, на своей плодородной ниве, способна рождать такие смышленые, чудесные умы. Veni, vidi, vicil – было девизом великого завоевателя. Почему бы д-ру Бэрду не начертать те же слова на своем щите? К тому же, подобно Александрам и Цезарям древности, он (в простоте своих манер) с изящной легкостью оскорбляет людей, называя их «дураками», будучи не в состоянии привести ни одного веского доказательства.
Один мудрец, не чета д-ру Бэрду (будет ли он и это оспаривать?), сотни лет тому назад сказал, что древо нужно судить по плодам его. Спиритуализм, несмотря на отчаянные попытки более ученых мужей, нежели д-р Бэрд, не сдает своих позиций вот уже более четверти века. Где же плоды древа науки, что цветет на ниве ума д-ра Бэрда? Если судить о них по статье, тогда воистину его древо нуждается в большем уходе. Что же касается до самих плодов, то они, кажется, еще пребывают в царстве «сладкой, обманчивой надежды». Но, возможно, доктор боялся раздавить читателей под тяжестью своей учености (скромность и непритязательность во все времена почитались истинной добродетелью), и посему ученый доктор не предоставил нам ни одного научного доказательства якобы разоблаченного им обмана, кроме вышеупомянутого «чувства цепенящего холода». Но как удается Горацио сохранять свою руку под теплой шалью холодною, как лед, целых полчаса, даже летом, без того, чтобы не прятать этот лед где-то на себе, и как он ухитряется сделать так, чтобы лед не таял – это тайна, которую д-р Бэрд пока что отказывается раскрывать. Может быть, он поведает об этом в своей новой книге, упоминаемой в статье. Нам же остается только надеяться, что книга эта будет более удачной, нежели статья.
Хочу добавить несколько слов, прежде чем положить конец дебатам с д-ром Бэрдом. Все, что он говорит о лампе, спрятанной в шляпной коробке, соучастниках и так далее – существует лишь в его воображении, и, похоже, лишь ради довода. В шестой колонке читаем: «если неправ в одном, то неправ во всем», – и это справедливый вердикт его собственной статье.
А сейчас я вкратце расскажу о том, что вынуждена была скрывать от д-ра Бэрда и ему подобных. Этот факт для меня слишком свят, чтобы позволить ему стать объектом газетных сплетен. Но теперь, дабы навсегда покончить с этим вопросом, я считаю долгом спиритуалиста представить его на суд общественности.
В последний вечер, проведенный у братьев Эдди, духи Джордж Дике и Мэйфлауер подарили мне серебряную пряжку к орденской ленте, которая была мне слишком хорошо знакома. Цитирую напутствие духов дословно:
«Мы принесли тебе эту орденскую пряжку, ибо считаем, что ты будешь ценить ее больше всего на свете. Ты должна узнать ее – это пряжка от того самого ордена славы, которым правительство наградило твоего отца за Русско-Турецкую кампанию 1828 года. Мы получили ее благодаря твоему дяде, представшему пред тобою сегодня вечером. Мы взяли ее из могилы твоего отца в Ставрополе. Ты узнаешь ее по известной тебе отметке».
Эти слова прозвучали в присутствии сорока свидетелей. Полковник Олькотт собирается рассказать об этом факте и описать орден и пряжку*.
Сейчас эта орденская пряжка хранится у меня, и я знаю, что она принадлежала моему отцу. Более того, я узнала ее по отколотой части – это произошло по моей вине много лет тому назад; но чтобы окончательно развеять все сомнения, скажу, что у меня есть фотография отца (я никогда не брала ее с собой к братьям Эдди, и следовательно, никто из них не мог ее видеть), на которой четко виден этот орден.
Вопрос д-ру Бэрду: как могли братья Эдди знать о том, что мой отец похоронен в Ставрополе, что его наградили этим орденом и что он принимал участие в войне 1828 года?
Желая воздать каждому по заслугам, мы вынуждены, от имени д-ра Бэрда, заявить, что он не хвастал и не преувеличивал свои возможности, советуя братьям Эдди взять у него несколько частных уроков по медиумическим трюкам. В этом ученый доктор мастак. Мы также готовы признать следующее: заявляя, что «его статья только еще больше укрепит спиритуалистов в их вере» (ему следовало бы также добавить – «и не убедит больше никого»), д-р Бэрд оказался большим «медиумом-пророком», нежели кто-либо другой из его соотечественников!
ФИЛАДЕЛЬФИЙСКОЕ «ФИАСКО»,
ИЛИ КТО ЕСТЬ КТО?
Несколько недель назад в письме, отрывки которого были опубликованы в «The Spiritual Scientist» от третьего декабря, я упомянула об одном прискорбном факте – отсутствии сотрудничества между американскими спиритуалистами и последствиях, вытекающих из этого. В то время я как раз одержала победу над одним из наших врагов; он не заслуживал пристального внимания, но своей статьей, на самом деле представлявшей карикатуру на так называемое научное разоблачение, оскорбил всех спиритуалистов этой страны. Выступая против него, я боролась против многочисленных «bravos», завербованных в армию злейших врагов нашей веры; и задача моя была сравнительно легкой, если принять само собою разумеющимся то, что ложь не может устоять против истины, ибо последняя всегда говорит сама за себя. С того дня положение изменилось, и сегодня, как и тогда, движимая любовью к справедливости и честной игре, я еще раз хочу выступить в нашу защиту, видя, сколь мало приверженцев нашего дела отваживается взвалить на себя этот долг и сколь многие из них выказывают белые перья малодушия.
В своем письме я отметила, что такое положение вещей, такое полное отсутствие единства и, надо добавить, такая трусость в наших рядах, поставили спиритуалистов и наше дело под град непрерывных атак сплоченного, агрессивного общественного мнения, опирающегося на невежество и злые предрассудки, нетерпимого, беспощадного и всецело бесчестного в своих методах. Как огромная, отлично вооруженная армия может быть уничтожена менее многочисленной, но хорошо обученной и управляемой силой – так и спиритуализм, который насчитывает в своих рядах миллионы и способен разбить любую реакционную теологию небольшим, но правильно направленным усилием, постоянно ослабляется препятствующими и изматывающими согласованными атаками проповедников и прессы, наряду с предательством и трусостью собственных лидеров. Сегодня я хотела бы задать вопросы одному из таких мнимых лидеров – насколько мне позволят мои права, не только как известного спиритуалиста, но и как гражданки Соединенных Штатов. Когда я вижу, сколь много в этой стране верующих, как разносторонни их убеждения и непоколебимы взгляды и как много среди них талантливых людей, мне противно наблюдать спектакль, разыгрываемый ими в этот самый момент по сценарию Кети Кинг – или, может быть, псевдо-Кети Кинг? Ни в коем случае, ибо последнее слово в этой сенсационной комедии еще не сказано.
Нет такой страны на нашей планете, где суд присяжных не мог бы усомниться в виновности преступника и не дал бы ему возможности высказаться и предложить свою версию.
Так ли это в случае с притворным «духом-исполнителем», якобы мнимой Кети Кинг, и медиумами Холмсами? Я твердо говорю нет – и намереваюсь это доказать, раз уж больше некому этого сделать.
Я отвергаю право кого бы то ни было выхватывать из наших рук все возможные средства для выявления истины. Я опровергаю право любого редактора ежедневной газеты обвинять и публиковать обвинения, отказываясь выслушать хотя бы слово обвиняемого в свое оправдание, и тем самым, вместо того, чтобы содействовать людям в раскрытии истины, оставлять их блуждать впотьмах.
Наконец вышла биография «Кети Кинг» – клятвенно заверенное свидетельство, подтвержденное (под присягой?) и д-ром Чайлдом*, который на протяжении всего этого «шутовского» эпилога присутствует в нем как некий неизбежный deus ex machina.
Вся эта состряпанная элегия (кем? – очевидно, не миссис Уайт) благоухает ароматом заблудшей невинности, в духе скорбных повестей Магдалины о горе и злосчастье, запоздалым раскаянием и тому подобным, вызывая в воображении нелепый образ карманного вора, крадущего у души самые дорогие и волнующие чувства; хорошо выстроенные по некоторым пунктам объяснения, появляющиеся время от времени, дабы устранить камни преткновения на пути этого-де честного разоблачения, не могут, однако, устранить их полностью; множество неуклюжих и сомнительных подделок под правдоподобие, частью заимствованных из признаний этого падшего ангела, миссис Уайт, и частью – мы бы сказали, большинство – из личного дневника ее «секретарей», дают прекрасное представление о достоверности сего клятвенно заверенного свидетельства. Например, если, в соответствии со своим собственным утверждением и свидетельством завсегдатаев Холмсов, миссис Уайт никогда не стояла ни в одном из темных кругов (выдавая себя за Кети Кинг, она лишала себя возможности публично предстать во плоти), то откуда тогда она знает, до мельчайших подробностей, о всех трюках медиумов, программе их представлений и так далее? Опять же, миссис Уайт, которая так хорошо помнит – можем добавить, наизусть – все, о чем говорили между собою Кети Кинг и мистер Оуэн, дух и мистер Чайлд, явно забыла все, что она сама говорила д-ру Фельджеру* во время своей фальшивой персонификации; она даже не помнит весьма важный секрет, который поведала этому джентльмену! Какое удивительное сочетание памяти и отсутствия таковой одновременно! Может быть, некий дневник с аккуратно записанным содержимым объяснит данный факт? Документ этот клятвенно заверен именем не существующего духа – Кети Кинг… Очень умно!
Пресса наотрез отказывается публиковать как торжественные заявления мистера и миссис Холмс о невиновности, так и объяснения, представленные ими письменно или устно. Ни одна солидная газета не осмеливается на столь непопулярный шаг.
Публика торжествует; духовенство, забывшее в пылу победы о бруклинском скандале, ухмыляясь, потирает руки; некий разоблачитель материализующихся духов и телепатов, подобно чудовищной антиспиритической митральезе*, выпускает залп снарядов и посылает утешительное письмо мистеру Оуэну; спиритуалисты, павшие духом, осмеянные и побежденные, чувствуют себя навеки раздавленными мнимым разоблачением этого неопровержимого анонимного свидетельства… День Ватерлоо настал для нас – и, сметая последние остатки разбитой армии, остается лишь отзвонить по себе в погребальный колокол… Духи, берегитесь! Впредь, если вы не будете предусмотрительны, вашим материализованным формам придется остановиться у дверей кабинетов и, напевая хором «Nevermore» Эдгара По*, с трепетом растаять у всех на глазах.
