участие, но он не захотел об этом даже и слушать. Во время этого визита на ней не было вуали, ибо в том не было надобности, поскольку, как признался сам д-р Чайлд, она была его пациенткой и лечилась у него. В своем письме к д-ру Чайлду от 28 августа 1874 года Холмс пишет: «Миссис Уайт говорит, что вы и ваши друзья вели себя очень грубо, хотели заглянуть во все наши коробки и сундуки и взломать замки. Что вы искали или собирались найти?»
Все эти обстоятельства яснее ясного показывают, что д-р Чайлд и миссис Уайт были не просто знакомы, но знали друг друга гораздо ближе, а утверждение, что даже если миссис Уайт и Кети Кинг и были одним и тем же лицом, то «отец-исповедник» вполне мог и не догадываться об обмане – верх абсурда (смотри рассказ Джона и Кети Кинг, с. 45). Дополнительный свет на эту комедию проливает биография Джона Кинга и его дочери Кети, записанная д-ром Чайлдом под их диктовку в своем офисе.
Эта книга вышла в свет как подлинная исповедь этих двух духов. В ней говорится, что они, день за днем, подобно любому смертному, входили и выходили из его офиса и после непродолжительных бесед, сменявшихся долгими рассказами о себе, окончательно одобрили подлинность своих собственных материализаций в кабинете Холмса. Более того, эти духи, появлявшиеся на публичных сеансах, подтвердили то, что они продиктовали своим секретарям в его офисе; эта парочка, увязывая детали, создала стройный рассказ. Если миссис Уайт была Кингами Холмсов, какие же духи приходили тогда в офис к доктору? И если духи, посещавшие его, были настоящими, то что за духи появлялись на публичных сеансах! В каком случае «отец-исповедник» обманул общественность? Продавая ли книги с вымышленными биографиями, или же разоблачая ложных духов у Холмсов? Пусть выбирает сам доктор.
Если он такой совестливый, что решил опубликовать свое свидетельство и письменные показания, тогда почему бы ему не залезть поглубже в свой карман и не вернуть нам деньги, полученные под ложным предлогом? Он сам признался, что Холмсы, до своего отъезда из города, получили от него около 1200 долларов за четыре месяца ежедневных сеансов. А то, что он каждый вечер впускал столько народу, сколько могла вместить комната – иногда до тридцати пяти человек – достоверный факт, который может подтвердить каждый, кто не раз наблюдал эти феномены. Более того, шесть или семь надежных свидетелей сообщили нам, что скромный взнос в один доллар платили только завсегдатаи; слишком же любопытные или очень нетерпеливые платили по 5 долларов, а однажды кто-то раскошелился даже на 10 долларов. О последнем факте не буду особо распространяться, ибо самой мне так много платить не приходилось.
А теперь позвольте непредвзятому исследователю этой запутанной филадельфийской истории взять в руки карандаш и подсчитать доход, полученный, после всех выплат медиумам, от этой спекуляции на духах, продолжавшейся каждую ночь в течение многих месяцев. В результате окажется, что дух «отец-исповедник» заработал очень неплохо.
Леди и джентльмены, верящие в спиритуализм, мне кажется, что все мы стоим меж рогов одной замечательной дилеммы. Но если вам такая ситуация нравится, то мне – нет, и я постараюсь из нее выпутаться.
Пусть все знают, что я вовсе не собираюсь защищать Холмсов, по крайней мере, в данный момент. Может быть, они величайшие из обманщиков, с какими мне приходилось встречаться, но это меня не волнует. Моя единственная цель – выяснить, кому я обязана насмешками в свой адрес, хотя, к счастью, это лишь мелкие колкости. Если над нами, спиритуалистами, смеются, глумятся и издеваются, мы должны, по крайней мере, знать, почему. Обман либо был, либо его не было. Если фальсификация – печальная действительность, и д-р Чайлд, в силу какой-то таинственной комбинации своей собственной жестокой судьбы, стал ее первой жертвой, пытаясь, ради собственной чести и репутации, пресечь дальнейший обман общественности, доныне считавшей его единственным человеком, отвечающим за чистоту и подлинность феномена, одобренного им во всех деталях, то почему бы доктору не выступить первым и не помочь нам раскрыть эту тайну? Прекрасно понимая, что одураченные и обманутые люди в любой момент могут потребовать свои деньги, выложенные ими только потому, что они всецело доверяли ему, почему д-р Чайлд не подаст на Холмсов в суд, дабы доказать свою непричастность? Он не может не признать, что в глазах некоторых посвященных его дело выглядит гораздо более омерзительным, нежели то обвинение, которое тщетно оспаривают Холмсы. В случае же, если никакого обмана не было, или же его нельзя с достоверностью доказать, основываясь на шатком свидетельстве безымянной дамы, подписывающейся псевдонимами – зачем тогда главному участнику ломать комедию про «материализацию Кети»? Разве не был д-р Чайлд организатором, глашатаем и даже, можно сказать, создателем этого, как оказалось, фальсифицированного феномена? Не он ли был рекламным агентом этого воплощения лжи – Барнумом* всего этого спиритического шоу? Теперь же, когда с его помощью были одурачены не только спиритуалисты, но и весь мир – и не важно, был ли он сам сообщником или одним из слабоумных дурачков, поскольку именно из-за него мы попали в эту историю – он воображает, что, помогая изобличению медиумов и раскрытию лжи, подтверждая всевозможные ложные доказательства и свидетельства несуществующих лиц, ему удастся избежать ответственности перед людьми, которых он затащил в это грязное болото!
Мы должны добиваться официального расследования. Мы имеем право настаивать на нем, поскольку нам, спиритуалистам, это право досталось дорогой ценой – репутацией мистера Оуэна как талантливого и правдивого писателя, надежного свидетеля этих феноменов, которого отныне скептические умники сочтут фантазером и сделают предметом своих насмешек и сомнений. Мы также завоевали это право тем, что все мы, кого одурачил д-р Чайлд своей Кети Кинг, умышленно или же как-то иначе (время покажет), станем на время мишенью бесконечных насмешек, сатиры и шуток прессы и невежественной толпы. Мы сожалеем, что приходится возражать по этому вопросу такому авторитетному изданию, как «The Daily Graphic», но если неспециалисты не хотят тщательного расследования этого надувательства в суде, из опасения, что на Холмсов возложат венок великомучеников, то мы не испытываем подобных опасений и вслед за мистером Хадсоном Таттлом говорим: «Лучше уличить обманщиков, чем всю жизнь подвергаться остракизму, без малейшей надежды на справедливость или компенсацию».
Почему, во имя всего чудесного, д-ру Чайлду должны достаться все лавры этого несостоявшегося сражения, в котором армия, подвергшаяся нападению, обречена, похоже, на вечное поражение, без малейшего сопротивления с ее стороны? Почему ему должны достаться все материальные выгоды от этой материализованной лжи, а Р.Д.Оуэну, честному, всеми уважаемому спиритуалисту – пинки и тумаки скептической прессы? Разве это справедливо? И доколе лживые медиумы и сомнительные оракулы будут выставлять нас козлами отпущения перед скептиками? Подобно пастуху Парису наших дней, мистер Оуэн попался в сети этой пагубной, вновь материализованной Елены; и сейчас он в центре бури, которая может перерасти в новую Троянскую войну. Но Гомер этой филадельфийской Илиады – тот, кто в прошлом был элегическим поэтом и биографом той самой Елены; тот, кто теперь разжигает искру сомнения против Холмсов – и если сразу ее не потушить, она может превратиться в океан пламени; тот, кто в данный момент играет беспрецедентную роль главного судьи в своем собственном процессе и выносит решение по своему собственному делу – д-р Чайлд, поворачиваясь спиной к своему собственному созданию, дочери-духу, и защищая смертного, незаконнорожденного отпрыска, подкинутого неизвестно кем, остается вне бури! Подумать только, пока Р.Д.Оуэн совершенно раздавлен насмешками по поводу разоблачения – д-р Чайлд, подтвердивший ложных духов, тем временем изобличает своих сообщников и так же рьяно подтверждает свидетельства духов, клятвенно заверяя их в суде!
Если бы я только могла надеяться, что желающие разобраться в этой грязной истории когда-нибудь воспользуются моим советом, я бы настоятельно рекомендовала передать это дело в настоящий суд, чтобы его рассмотрели присяжные. Если д-р Чайлд все же честный человек и кто-то просто воспользовался его доверчивостью, он должен первым предложить нам все имеющиеся в его распоряжении сведения, чтобы мы могли докопаться до сути всех этих «почему» и «как». Если же он этого не сделает – мы сами попытаемся найти разгадку следующих тайн:
Первое. Судья Аллен из Вайнленда (сейчас он в Филадельфии) свидетельствует, что когда кабинет, собранный под руководством и в присутствии д-ра Чайлда, принесли в дом Холмсов – доктор один, со своими инструментами и без посторонней помощи, еще целый день с ним возился; сам же судья Аллен был в это время в гостях у медиумов. Если в кабинете была потайная дверь или «две распиленные доски», соединявшиеся с нею, то кто это сделал? Надо ли говорить, что столь хитроумное приспособление, устроенное таким образом, чтобы воспрепятствовать слишком пристальным и частым осмотрам скептиков, требует опытного умельца, с недюжинными способностями? Более того, если бы этому умельцу хорошо не заплатили, вряд ли он стал бы скрывать данный факт. Но кто ему заплатил? Может быть, Холмс, из своего десятидолларового взноса за вечер? Мы должны это выяснить.
Второе. Если это правда, ибо в том готовы поклясться двое, что лицо, называющее себя Элизой Уайт, она же «Фрэнк», она же Кети Кинг и так далее, вовсе не вдова, и у нее имеется вполне материализованный муж, владелец бара, проживающий в штате Коннектикут – то тогда прекрасная вдова лгала под присягой, а д-р Чайлд подтвердил сие лжесвидетельство. Мы сожалеем, что он подтвердил ее слова так же поспешно, как и сам факт ее материализации.
Третье. Письменные показания и свидетели (всего пятеро) могут подтвердить, что однажды вечером, когда миссис Уайт, явно присутствуя в своем смертном теле, освежала в пивном баре свой раскаивающийся желудок в компании нераскаивающихся друзей, без всяких претензий на патрицианский «патронаж» – Кети Кинг появилась в своей духо-форме у двери кабинета.
Четвертое. Однажды, когда д-р Чайлд (возможно, повинуясь некоему пророческому видению) пригласил к себе домой миссис Уайт, где запер ее с остальными гостями, развлекавшими ее весь вечер, дабы убедить скептиков (он всегда старался кого-то в чем-то убедить) в реальности духо-формы – последняя появилась на спиритическом сеансе и разговаривала с Р.Д.Оуэном в присутствии всех гостей. Спиритуалисты в ту ночь торжествовали, а доктор радовался больше всех. Многие свидетели готовы это подтвердить, но д-р Чайлд, похоже, совсем упустил из виду это важное обстоятельство.
Пятое. Кем является то лицо, которое, по ее словам, она использовала для персонификации генерала Роулинса? Пусть этот человек выйдет и покается в том, дабы мы все увидели его потрясающее
