практически бесконечна. Великая кириология* их символических имен – это целая наука. Прочтите любую историю творения в первой попавшейся под руку пуране, и вы увидите в ней огромное множество имен, щедрой рукою розданных этим божественным и полубожественным существам (порождениям двух стадий творения – Пракрита и Вайкрита, или Падма, первичной и вторичной), эволюционировавшим из тела Брахмы. Одни только урдхвасроты (из третьего творения) включают в себя такое многообразие существ, обладающих неповторимыми характерами и признаками, что их можно было бы изучать целую жизнь.
То же самое можно сказать и о египетских, халдейских, греческих, финикийских преданиях. Число этих тварей несметно. Древние язычники, и особенно александрийские неоплатоники, знали, во что они верили, и умели классифицировать эти существа. И никто не воспринимал их в таком сектантском духе, как это делают христианские церкви. Напротив, язычники умели мудро обращаться с ними, потому что знали гораздо больше о природе различных классов этих существ, чем церковные отцы, вся политика которых состояла в том, что всякий ангел, не признанный ими прислужником еврейского Иеговы, объявлялся демоном.
Плоды этой веры, возведенной со временем в ранг догмы, мы видим сейчас в карме многомиллионной армии спиритуалистов, рожденных и воспитанных в пределах той или иной христианской церкви. Даже если спиритуалист уже много лет как отрекся от теологических и клерикальных догматов и считает себя либеральным или авторитарным христианином, деистом или атеистом, даже если он оказался достаточно мудр, чтобы отказаться от веры в демонов, и достаточно рассудителен, чтобы не считать своих визитеров чистыми ангелами, и полагает, будто он занял в этом вопросе разумную промежуточную позицию, он все равно не признает никаких духов, кроме душ умерших.
Такова его карма, а также карма всех христианских церквей. Для последних такой упрямый фанатизм и подобного рода parti pris представляются вполне естественными, ибо такова их политика. Но для свободного спиритуализма этот грех непростителен. На этот счет могут существовать только два мнения. Человек может либо верить в «духов», либо полностью отрицать возможность их существования. Если это скептик и неверующий, то тут нам нечего сказать. Но если он верит в духов и призраков в целом – ситуация меняется. Найдется ли такой свободный от предубеждений и предрассудков человек, мужчина или женщина, который поверит в то, что во всей бесконечной вселенной жизни и бытия (или хотя бы даже в одной нашей солнечной системе), во всем этом безграничном пространстве, в котором спиритуалисты помещают и свою «Блаженную Страну», существуют только два вида сознательных существ – люди и их духи, воплощенные смертные и развоплощенные бессмертные?
Будущее готовит человечеству немало сюрпризов, и теософия, или, вернее, ее приверженцы, будет полностью оправдана (и день этот уже не за горами). Нет нужды снова устраивать дискуссию по вопросу, который теософы рассматривали во всех подробностях уже множество раз, заработав на этом лишь оскорбления, преследования и множество врагов. Так что проявлять чрезмерное усердие на этом поприще у нас более нет никакого желания. Над элементалами и элементариями каббалистов и теософов и так уже достаточно посмеялись. Начиная от Порфирия и до демонологов прошлых столетий факт нанизывался на факт, и доказательство нагромождалось на доказательство, но в итоге эффект от всего этого оказался таким же ничтожным, как, например, от сказочки, рассказанной на ночь в детской.
Оригинальная книга о старом графе де Габалисе, увековеченном аббатом де Вилларом, теперь переведена и издана в Бате. Тем, кому нравится юмористическое чтиво, я рекомендую прочесть эту книгу и поразмыслить над ней. С нею стоит ознакомиться еще и затем, чтобы получить возможность для сравнения. Автор этих строк прочла ее много лет назад и вот сейчас снова перечитала – с не меньшим, а то и с большим вниманием, чем раньше. И в результате у нее сложилось мнение, если оно, конечно, хоть кого-нибудь интересует, что читатель может изучать эту книгу месяцами, но так и не найдет в ней четкого разграничения между «духами» спиритических сеансов и сильфами и ундинами французской сатиры.
В колких остротах и искрометном юморе автора ощущается некое зловещее звучание, он, хотя и подверг безжалостному осмеянию то, во что сам когда-то верил, как будто бы предчувствовал при этом свою собственную скорую карму , настигшую его в виде насильственной смерти.
Само описание, которое он дает графу де Габалису, уже заслуживает внимания.
В один замечательный день я был удивлен появлением человека, который приблизился ко мне с архивозвышенным выражением лица, степенно поприветствовал меня и сказал по-французски, но с акцентом: «Преклонись, сын мой, преклонись пред величайшим Богом Мудрецов, и не поддавайся гордыне, когда узнаешь, что он прислал к тебе одного из сыновей Мудрости, чтобы он ввел тебя в их общество и сделал сопричастным к чудесам Всемогущества»*.
А тем, кто видит в подобных книгах только повод посмеяться над оккультистом, можно дать только один ответ. Вернее, его дает, в своей насмешливой манере, сам «Servitissimo», когда пишет в своем вступительном «Письме к Господу моему», включенном в текст вышеупомянутой книги, следующее:
Я бы посоветовал ему [автору «Comte de Gabalis»] изменить всю форму книги, – пишет он, – поскольку его юмористический способ изложения кажется мне неподходящим для такой темы. Эти загадки каббалы – серьезный предмет, который многие мои друзья серьезно изучают… [и] с которым, конечно же, крайне опасно шутить.
Verbum sat sapienti.
То, что они «опасны», не вызывает сомнений. Но с тех пор как история начала фиксировать мысли и факты, одна половина человечества непрестанно потешается над другой половиной, высмеивая ее самые сокровенные верования. Однако даже это не в состоянии сделать факт фикцией или уничтожить всех сильфов, ундин и гномов (если таковые действительно существуют в природе), ибо у последних, пожалуй, гораздо больше шансов, в союзе с саламандрами, уничтожить всех маловерных и разорить все страховые компании, несмотря на то, что последние верят в мстительных саламандр даже меньше, чем в случайные возгорания.
Теософы верят в духов ничуть не меньше, чем спиритуалисты, но считают, что они (духи) так же многообразны, как проплывающие в небесах пернатые стаи. Среди них есть и кровожадные ястребы, и крыланы-вампиры, но также и голуби, и соловьи. Они (теософы) верят и в «ангелов», тем более что многие сами видели их:
…у постели больного, –
Тех, чья поступь бесшумна, а речи – как мед?
Всем несчастным несут они доброе слово
И стоят между теми, кто жив, и кто мертв.
Но это вовсе не «трехпалые» материализации современных медиумов. И если даже все наши учения де Виллар разметал на части своими «остротами», это никоим образом не мешает оккультистам и далее утверждать, что их учения – это исторические и научные факты, в каком бы облачении они не преподносились непосвященным. С тех пор, как на земле воцарились «милостью Божией» первые монархи, при их дворах сменились бесчисленные поколения шутов, обязанностью которых было увеселение величеств и высочеств, и у большинства этих ничтожных созданий даже ниже спины было больше мудрости, чем в безмозглых головах всех их повелителей, вместе взятых. Только им была дарована бесценная привилегия высказывать истину при дворе, и эта истина неизменно вызывала смех…
Это было лирическое отступление, но такие книги как «Comte de Gabalis» необходимо спокойно анализировать с целью выявить их истинный характер, дабы никому не пришло в голову использовать их в качестве кувалды для сокрушения тех сочинений, в которых повествуется о мистических вещах – если и не полностью святых, то, по крайней мере, мало совместимых с юмористической манерой изложения. К тому же давно и хорошо известно, что в остроумных юморесках и сатирических буффонадах, содержащих в себе намеки на оккультные и текущие факты, заключено гораздо больше истин, чем когда-либо было известно большинству людей, и в особенности спиритуалистам.
Достаточно привести в пример всего один факт и показать, что он существует в настоящий момент среди медиумов, чтобы рассеять всякие сомнения в нашей правоте.
Не раз уже говорилось о том, что белая магия мало чем отличается от колдовской практики и что различие состоит, главным образом, в последствиях и результатах, определяемых лежащими в основе всех наших действий добрыми или дурными мотивами. Многие предварительные правила и условия приема в общества адептов как правого, так и левого пути также почти или полностью идентичны. Так, Габалис говорит автору: «Мудрецы никогда не допустят тебя в свое общество, если ты не откажешься и от этого дара – от вещи, несовместимой с Мудростью. Ты должен отказаться от всякого телесного общения с женщинами» (с. 27).
Это условие sine qua поп для оккультистов-практиков – розенкрейцеров и йогов, европейцев и азиатов. Но точно такое же правило существует и для дугпа и джаду Бутана и Индии, для вуду и нагуалей Нового Орлеана и Мексики , только они добавляют еще один пункт в свои уставы, а именно – обязанность плотского общения с женского и мужского рода джиннами, элементалами или демонами – назовите их, как хотите .
«Все, о чем я говорю тебе, – это только принципы древней каббалы», – заявляет де Габалис своему ученику. А далее сообщает ему, что элементалы (которых он называет элементариями), обитатели четырех стихий, а именно: сильфы, ундины, саламандры и гномы – живут по многу столетий, но души их не бессмертны. «Перед лицом Вечности… они должны, в конце концов, превратиться в ничто»… «Наши отцы, философы, – продолжает этот soi-disant розенкрейцер, – говоря с Богом лицом к лицу, сетовали на несчастья этого народа (элементалов), и Бог, чье Милосердие не имеет пределов, открыл им, что и от этого зла тоже можно найти средство. Он внушил им, что, подобно человеку, который, благодаря Союзу, заключенному с Богом, смог стать сопричастным к божественному, сильфы, гномы, нимфы и саламандры тоже могут стать сопричастными к бессмертию, заключив союз с человеком. Так что нимфы или сильфиды становятся бессмертными и достойными того блаженства, к которому стремимся мы сами, когда им выпадает счастье выйти замуж за мудрецов, а гномы или сильфы перестают быть смертными с того самого момента, когда женятся на наших дочерях».
Выдав этот замечательный образчик практической рекомендации для колдунов, «Мудрец» завершил свою речь следующими словами:
«Нет, нет! Наши мудрецы никогда не позволяли себе такого заблуждения, чтобы приписывать падение первых Ангелов их Любви к женщинам или чтобы подталкивать людей под власть Дьявола… Во всем этом не было ничего предосудительного. То были сильфы, которые пытались стать бессмертными. Их невинное стремление, отнюдь не направленное на то, чтобы осрамить философов, представляется нам настолько оправданным, что все мы, по общему согласию, решили полностью отказаться от женщин и полностью посвятить себя увековечению сильфов и нимф» (с.
