Standard», ни кто-либо из радикальных и неверующих редакторов множества других лондонских газет никогда не согласится беспристрастно или хотя бы спокойно выслушать мнение ни одного теософского автора. В уста древних фарисеев и саддукеев вложен вопрос: «Может ли быть что доброе из Назарета?» «Можно ли ожидать чего-нибудь от теософии, кроме пустой болтовни?» – повторяют вслед за ними современные поборники ханжества и материализма.
Разумеется, нет. Ведь мы так безнадежно непопулярны] И к тому же теософы, более всех остальных написавшие о тех вещах, о которых, по словам «Evening Standard», «мы сейчас можем лишь смутно догадываться», выглядят в глазах паствы миссис Гранди «паршивыми овцами», по недосмотру объявившимися в христианских культурных центрах. Получив доступ к тайным писаниям Востока, прежде недоступным миру непосвященных, вышеупомянутые теософы имеют уникальную возможность изучать и постигать истинную ценность и значение «величественных тайн неба и земли» и изыскивать напоминания о прошлом, казавшиеся безвозвратно утерянными для стремящегося к знанию человечества. Но что это меняет? Могут ли люди, столь далекие от святости в глазах большинства, живые воплощения всяческого порока и греха, по мнению многих милосердных душ, вообще что-нибудь знать? Нашим самоуверенным критикам даже не приходит в голову, что все их обвинения могут быть просто следствием предвзятости и агрессивного неприятия, что заведомо лишает их какой-либо юридической (да и логической) силы. О нет! Но думали ли они когда-нибудь о том, что в соответствии с их собственными принципами всю деятельность того, кого они называют Величайшим, мудрейшим и скромнейшим из людей, следует также признать крайне непопулярной, а бэконовскую философию предать анафеме и стараться держаться от нее подальше? В наш парадоксальный век, как мы знаем, ценность литературного произведения определяется не присущими ему достоинствами, но признанными качествами – формой носа и популярностью (или непопулярностью) его автора. Процитируем в качестве примера излюбленное замечание одного из ярых противников «Тайной Доктрины». Оно было высказано так называемым ученым ассириологом теософу, по настоянию которого он прочел эту книгу. «Что ж, – сказал он, – я готов согласиться с тем, что в ней есть несколько фактов, заслуживающих внимания знатока древностей и подходящих для научного обсуждения. Но кому хватит терпения перечитать 1 500 страниц нудной метафизической болтовни ради пары-другой фактов, какими бы интересными они ни были?»
О imitatores, servum pecus! Однако с каким удовольствием вы принялись бы за работу, не жалея ни времени, ни средств, чтобы извлечь две или три унции золота из нескольких тонн кварца и прочей пустой породы…
Итак, мы видим, что цивилизованный мир и его обитатели всегда несправедливы, ибо насаждают один закон для богатых и могущественных и совершенно иной закон – для бедных и невлиятельных. Общество, политика, бизнес, литература, искусство и наука, религия и этика – все пронизано парадоксами, противоречиями, несправедливостью, ненадежностью и эгоизмом. Сила стала правом, причем не только в колониях и не только для подавления «цветных». Богатство обеспечивает безнаказанность, а бедность чревата осуждением «по закону» даже невиновных, поскольку неимущие лишены возможности платить юристам, что отнимает у них естественное право обращаться в суд за сатисфакцией. Намекните хотя бы в частной беседе на то, что некий субъект, имеющий дурную славу нувориша, разбогатевшего за счет грабежа и вымогательства или же благодаря нечистой игре на фондовой бирже, – самый настоящий вор, и закон, за помощью к которому он обратится, разорит вас штрафами и судебными издержками, а вдобавок еще и упечет вас в тюрьму за клевету, ибо «чем выше истина, тем больше клевета». Но если состоятельному вору вздумается публично оболгать вас, то, обвини он вас хоть в нарушении всех десяти заповедей сразу, – если вы хоть чуточку непопулярны, открыто называете себя атеистом или же чересчур радикальны в своих взглядах – никого не будет волновать, насколько вы, возможно, честны и порядочны на самом деле, все равно вам придется проглотить эту ложь и позволить ей укорениться в умах людей; или же подайте на него в суд, рискуя сотнями или даже тысячами из собственного кармана в обмен на пару фартингов[76] компенсации за моральный ущерб! Поглядите на богатых спекулянтов, которые по договоренности вздувают цены на фондовой бирже на те акции, которые они стремятся всучить ничего не подозревающей публике, готовой наброситься на все, что растет в цене. И посмотрите на несчастного клерка, которого неуемная страсть к рискованным предприятиям, подстегнутая, надо сказать, примером тех же самых богатых капиталистов, побудила совершить мелкую растрату, – праведный гнев капиталистов по этому поводу не будет иметь границ. Они готовы изгнать из своей среды даже одного из собственных собратьев, если он был настолько неосторожен, что оказался уличенным в связях с этим проворовавшимся бедолагой! И при всем этом какая страна более всех похваляется своим христианским милосердием и кодексом чести, если не старая добрая Англия? Да, у вас есть солдаты и поборники свободы, которые освоили новые смертоносные пулеметы – последнее изобретение ваших поставщиков смерти – и разгромили с их помощью укрепление в Солайме, попутно разорвав на куски оборонявших его полувооруженных дикарей только потому, что где-то слышали, будто эти несчастные «черномазые» могут потревожить ваши поселения. И при этом вы отправляете на тот же самый континент свои грозные флотилии со множеством солдат под лицемерным предлогом спасения от рабства тех самых чернокожих, которых вы только что разорвали в клочья! Какая еще страна мира может похвастать таким количеством филантропических обществ, благотворительных организаций и щедрых жертвователей, как в Англии? И где еще на земной поверхности есть город, в котором было бы больше нищеты, пороков и голода, чем в Лондоне, хоть его и можно по праву назвать королем богатых столиц? Ужасающая нищета, грязь и лохмотья на каждом углу вынуждают признать правоту Карлейля[77], который назвал закон о бедняках болеутоляющим средством, но не лекарством. «Блаженны нищие», – говорил ваш Богочеловек. «Прогнать оборванных, голодающих нищих с улиц нашего Вест-Энда!»[78] – кричите вы, рассчитывая на помощь ваших полицейских сил, и при этом называете себя Его «смиренными» последователями. Именно безразличие и презрение высших классов к низшим заронили и размножили в последних тот вирус, болезненными проявлениями которого стали самоуничижение, жестокое равнодушие и цинизм, превращающие людей в диких и бездушных животных, обитающих ныне в берлогах Уайтчепела[79]. Поистине могущественны силы твои, о христианская цивилизация!
Но разве наше теософское «Братство» не смогло уберечься от этой инфекции нашего парадоксального века? Увы, нет. Как часто мы слышим призывы к отмене «вступительных взносов», причем со стороны наиболее состоятельных теософов! Многие из них были франкмасонами и состояли одновременно в двух организациях – Теософском Обществе и своих масонских ложах. А ведь для вступления в последние им приходилось выкладывать сумму, в десять раз превышающую тот скромный фунт стерлингов, в который им обошелся членский билет Теософского Общества. Как «сыновья вдовы»[80] они были вынуждены платить большие деньги за каждый жалкий бриллиантик, пожалованный им в знак приобретенного ими достоинства, и всегда должны были держать руки наготове в карманах, чтобы выкладывать немалые суммы на приобретение необходимых принадлежностей и организацию роскошных банкетов, на которых подавались изысканные яства и дорогие вина. Однако все это никак не повлияло на их почтительное отношение к франкмасонству. Но как часто нашему несчастному Президенту-Основателю, полковнику Г. С. Олькотту, приходилось выслушивать язвительные упреки в том, что он продает теософию по фунту за голову! Тот, кто трудился с 1 января до 31 декабря на протяжении десяти лет под палящим солнцем Индии, смог на этот жалкий фунт вступительных взносов и редкие пожертвования поддерживать работу штаб-квартиры, открыть несколько свободных школ и, наконец, построить и открыть в Адьяре библиотеку редких санскритских сочинений; но как часто при этом его осуждали, критиковали и превратно истолковывали двигавшие им мотивы. Что ж, теперь наши критики могут быть довольны. Не только вступительные взносы, но даже и те два шиллинга, которые ежегодно должны были выплачиваться членами Общества, дабы помочь покрыть расходы на проведение ежегодных съездов в Мадрасской штаб-квартире (кстати говоря, эту огромную сумму в два шиллинга всегда выплачивали далеко не все, но лишь ограниченное число теософов), – все это теперь отменено. 27 декабря прошлого года «Устав был полностью переписан; вступительные взносы и ежегодные выплаты были отменены, – пишет теософ-стоик из Адьяра. – Мы перешли на строго добровольное финансирование. Так что теперь, если наши коллеги не платят, мы просто голодаем и закрываемся – вот и все».
Смелая и достохвальная реформа, но в то же время весьма опасный эксперимент. «Ложа Блаватской Теософского Общества» с самого своего основания (восемнадцать месяцев тому назад) не взимала никаких вступительных взносов, а в результате вся тяжесть затрат легла на плечи полудюжины наиболее преданных и решительных теософов. Последний Ежегодный финансовый отчет Адьяра вскрыл к тому же некоторые любопытные факты и парадоксальные несоответствия, существующие в недрах Теософского Общества в целом. На протяжении многих лет наши добрые христианские друзья, англо-индийские миссионеры, распускали и поддерживали фантастические легенды о персональной жадности и продажности «Основателей». Непропорционально большое число членов, которые по причине своей бедности были освобождены от уплаты каких-либо взносов, включая вступительные, при этом не бралось в расчет, данный факт просто проигнорировали. Наша преданность делу, как выяснилось, была лишь притворством; мы сами оказались волками в овечьей шкуре, озабоченными лишь выколачиванием денег посредством гипнотизирования и надувательства «бедных темных язычников» и «доверчивых атеистов» Европы и Америки. Приводились даже цифры: оказывается, 100 000 теософов (а именно столько нам приписали) должны были принести нам 100 000 фунтов стерлингов и т. д. и т. п.
Но вот час расплаты настал; и, коль скоро наш Генеральный отчет был напечатан в «Theosophist», мы можем просто упомянуть его здесь как парадокс, имеющий место в сфере теософии. Финансовый отчет включал в себя перечень всех наших денежных поступлений – от пожертвований до вступительных взносов – со времени нашего переезда в Индию, то есть с февраля 1879-го, а значит, на протяжении десяти лет ровно. Общая сумма составила 89 140 рупий, или около 6 600 фунтов стерлингов. И как бы вы думали, распределились наиболее крупные суммы из 54 000 рупий пожертвований, полученных Теософским Обществом (включая Отделения), по различным странам и континентам? Взгляните на цифры:
в Индии – 40 000 рупий
в Европе – 7 000 рупий
в Америке – 700 рупий!!
Итого: 47 700 рупий, или 3 600 фунтов стерлингов.
Двое «жадных Основателей» за эти годы выложили из собственных карманов почти такую же сумму, в результате чего остались двое неимущих бедняков; практически – два теософа-паупера[81]. Но мы гордимся своей нищетой
