которой вы запугали своих читателей? (5)
Вопрошающий
1) «Вопрошающий» не является оккультистом, ибо он утверждает, что в некоторых случаях самоубийство «не только оправдано, но даже желательно с моральной точки зрения». Оно оправдано не более, чем убийство, каким бы желательным оно иногда ни казалось. Оккультист видит начало и конец вещей и учит, что индивид, который утверждает, что любой человек, при каких бы то ни было обстоятельствах, имеет право свести счеты со своей жизнью, повинен в преступлении и порождении пагубного софизма, как и нация, присваивающая себе право убивать на войне тысячи невинных людей под предлогом возмездия за зло, причиненное одному человеку. Все подобные рассуждения являются плодами авидьи, ошибочно принятой за философию и мудрость. Наш друг, безусловно, ошибается, думая, что автор «Фрагментов» пришел к таким выводам только потому, что не учел всех возможных случаев самоубийств. Результат до некоторой степени, конечно же, остается неизменным, и существует всего лишь один закон, или правило, для всех самоубийств. Но на основании того, что «посмертные состояния» варьируют ad infinitum, ошибочно делать заключение, что это различие состоит только в степени наказания. Если в каждом случае результатом будет необходимость дожить назначенный период сознательного существования, то мы не понимаем, откуда «Вопрошающий» взял идею, что «результат будет неизменно плохим». Последствия полны опасностей; но при некоторых самоубийствах существует надежда и во многих случаях даже вознаграждение, если жизнь была пожертвована для спасения других жизней, когда не было другого выхода. Пусть он прочитает параграф 7 на с. 313 в сентябрьском номере журнала «Theosophist» и поразмыслит. Конечно же, автор изложил проблему в общем виде. Для детального рассмотрения всех случаев самоубийств и их последствий понадобится целая полка томов из библиотеки Британского Музея, а не наши «Фрагменты».
2) Мы повторяем, что ни один человек не имеет права обрывать свою жизнь только потому, что она бесполезна. Так же, как и рассуждать о необходимости поощрения самоубийств для неизлечимых больных и калек, являющихся постоянным источником несчастий для их семей; или доказывать, что распространенный среди некоторых диких племен на островах Южного моря обычай убивать своих престарелых соплеменников с воинскими почестями, содержит нравственную красоту. Пример, выбранный «Вопрошающим», не совсем удачен. Существует огромная разница между человеком, который расстается с жизнью из-за полного отвращения к бесконечным неудачам при попытке совершить добро, из-за отчаяния от постоянной бесполезности или даже из боязни причинить вред своим товарищам, оставшись живым, и человеком, который добровольно отказывается от нее, чтобы спасти жизни тех, за кого он несет ответственность или кто ему дорог. Первый – полусумасшедший мизантроп, второй – герой и святой. Один устраняет свою жизнь, другой приносит ее в жертву человеколюбию и своему долгу. Капитан, который остается один на борту тонущего корабля; человек, уступающий более молодым и слабым свое место в лодке, которая не выдержит всех; врач, сестра милосердия и сиделка, которые неотлучно дежурят у постели больного, умирающего от заразной лихорадки; ученый, который сжигает себя в напряженной умственной работе и переутомлении, зная, что таким образом укорачивает свою жизнь, и все же день за днем и ночь за ночью продолжает сжигать свечу с двух концов, чтобы постичь некий великий космический закон, открытие которого будет огромным благом для человечества; мать, которая бросается на дикого зверя, угрожающего ее детям, чтобы закрыть их собой и дать им время убежать – это все не самоубийства. Импульс, который заставил их нарушить главный закон живой природы – закон сохранения – был прекрасен и благороден. И хотя все они будут вынуждены жить в камалоке в течение времени, отведенного для их земной жизни, тем не менее, они получили всеобщее признание, а добрая память о них сохранится среди живущих намного дольше. Мы все хотели бы при подобных обстоятельствах иметь мужество умереть таким же образом. Разумеется не так, как в случае, приведенном в качестве примера «Вопрошающим». Несмотря на его утверждение, что «нет никакой моральной трусости» в подобном самопожертвовании – мы называем это «моральной трусостью» и отказываемся считать это пожертвованием.
3) и 4) В большинстве случаев требуется больше мужества, чтобы продолжать жизнь, чем чтобы оборвать ее. Если «М.» чувствует, что он «абсолютно вреден», пусть удалится в джунгли, на необитаемый остров или что еще лучше – в пещеру или хижину недалеко от какого-нибудь большого города и затем, ведя жизнь отшельника, жизнь, исключающую любую возможность приносить страдания кому бы то ни было, работает каким-либо образом для бедных, голодающих, больных. Если он так поступит, никто не сможет «быть вовлечен в последствия его безрассудного рвения», в то время как если у него есть хоть малейший талант, он может приносить пользу многим людям нехитрым ремеслом, в полной изоляции и тишине, доступных в этих условиях. Все, что угодно, даже насмешливая кличка «чокнутый филантроп», только не самоубийство, самый жалкий и трусливый из всех поступков, если только fеlо de se ни прибег к нему в припадке безумия.
5) «Вопрошающий» интересуется, превратится ли его «М.» тоже в привидение или пишачу! Судя по описанию характера, сделанного его другом, мы склонны думать, что из всех самоубийц он самый верный кандидат в спиритическое привидение. Он, возможно, лишен «нравственных пороков». Но поскольку его терзает «неуемное стремление постоянно пытаться совершать добро», здесь, на земле, то почему бы этому злосчастному стремлению (злосчастному по причине неизменных неудач) не продолжиться в камалоке? «Безрассудное рвение» наверняка приведет его к различным медиумам. Привлеченный сильным магнетизмом желаний сенсетивов и спиритуалистов, «М.» будет, вероятно, «морально обязанным уменьшать зло, которому эти чувствительные существа (медиумы и легковеры) подвержены на земле», и еще раз погубит не только себя, но и своих «духовных родственников» – медиумов.
«Вопрошающий» добавляет также следующее утверждение: «Я твердо уверен, что неизлечимый инвалид, который не в силах творить добро в этом мире, не имеет права на существование…», на что Е. П. Блаватская дает ответ.
И это утверждение – за очень очень редким исключением – будет энергично отвергнуто каждым оккультистом, спиритуалистом и философом на совершенно противоположном выдвигаемому христианами основании. В «безбожном» буддизме самоубийство считается омерзительным и бессмысленным, ибо никто не может избежать повторного рождения, лишив себя жизни.
ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ АБОРТ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ?
Статьи, напечатанные в Вашем журнале под заголовком «Является ли самоубийство преступлением?», побудили меня задаться вопросом: «Является ли преступлением аборт?» Нет, лично я не имею серьезных оснований сомневаться в противозаконности такого акта; но в Соединенных Штатах эта традиция приняла такие масштабы, что лишь сравнительно немногие усматривают в ней зло. Широко рекламируются и продаются предназначенные для этих целей медикаменты; в «респектабельных семьях» ежегодно делается эта процедура, а домашний врач, который осмелится отказаться ее проводить, будет незамедлительно уволен, и на его место примут более покладистого.
Я разговаривал с врачами, которые при совершении операции по удалению эмбриона испытывают не больше угрызений совести, чем при назначении слабительного. С другой стороны, через православные каналы распространяются брошюры, в которых осуждается такая практика. Но они, как правило, не оказывают должного воздействия на сознание среднего читателя из-за абсурдно большого количества описанных там «ужасных последствий».
Нужно признать, что существуют определенные обстоятельства, при которых самым лучшим и для будущего ребенка, и для всего общества в целом было бы предотвратить его рождение. Например, в случае, когда мать искренне желает избавиться от плода, ее желание, вероятно, повлияет на формирование характера ребенка и со временем превратит его в убийцу, уголовника или существо, которому «лучше бы никогда не появляться на свет».
Но если аборты оправданны, тогда не будет ли разумнее убивать ребенка сразу же после рождения, ибо это поможет матери избежать опасности? И если позволительно убивать детей до или после рождения, то напрашивается следующий вопрос: «В каком возрасте и при каких обстоятельствах законно такое убийство?»
Поскольку затронутая тема является исключительно важной для тысяч людей, буду очень признателен, если она получит освещение с теософской точки зрения.
Доктор медицинских наук,
член Теософского Общества
Джорджтаун, Колорадо, США
Комментарий редактора
Общий ответ теософии таков: «Убийство не оправданно ни в каком возрасте и ни при каких обстоятельствах!» А оккультная теософия добавляет: «Однако предостережения против сей безнравственной и опасной практики продиктованы не соображениями законности и не теми или иными аргументами различных общепринятых -измов, а скорее тем, что согласно оккультной философии аборт имеет разрушительные физиологические и психологические последствия». В данном случае речь идет не о причинах, а о произведенных ими следствиях. Наша философия заходит так далеко, что утверждает: если в уголовном кодексе большинства стран предусмотрено наказание за попытку совершения самоубийства, то закон – последовательный до конца – должен налагать двойное взыскание за аборт как попытку совершить двойное самоубийство. Ибо даже если аборт был сделан удачно и мать не умерла сразу же, то эта операция все равно укорачивает ее жизнь на Земле и намного удлиняет ее сумрачное пребывание в камалоке – той промежуточной сфере между земным планом и областью отдыха, которая является не «чистилищем святого Патрика», а реальностью, необходимым местом временного пристанища эволюционирующей сущности. Суть совершённого преступления заключается именно в добровольном и противозаконном уничтожении жизни и во вмешательстве в действия природы, а следовательно, и кармы – как матери, так и будущего человеческого существа.
Этот грех не имеет в глазах оккультистов религиозного характера, ибо в действительности в эмбрионе или даже в ребенке до периода обретения им самосознания дух и душа проявляются не более, чем в детеныше любого животного; мы не отрицаем наличия души в минералах, растениях и животных, а верим только в различные степени ее развития. А аборт – это преступление против природы. Разумеется, скептики всех мастей будут глумиться над нашими воззрениями, называя их нелепыми предрассудками и «антинаучной болтовнёю». Но мы пишем не для скептиков. Нас попросили оценить этот вопрос с позиции теософии (или, вернее, оккультной философии), и мы отвечаем исходя из своих знаний.
В некоторых странах был поднят вопрос о неэффективности пантеизма (под этим термином подразумеваются эзотерический буддизм, адвайта-веданта и другие аналогичные религиозные системы) в деле создания прочных основ нравственности.
Утверждается, что философская ассимиляция понятий теит и teum на практике неизбежно породит их смешение, что в результате приведет к одобрению воровства, грабежа и так далее. Однако такая аргументация указывает самым безошибочным образом на то, что в голове критиков мирно уживаются отрицание и полное незнание самого предмета отрицания, что будет доказано по ходу статьи.
Как известно, первопричина защиты морали кроется в желании добиться счастья и избежать страданий. Но многочисленные этические школы по-разному оценивают категорию счастья. Экзотерические религии строят свою мораль на ожидании вознаграждения и на страхе наказания, творимых
