в глаза нищеты. Профилактика всегда предпочтительнее лечения внешних симптомов болезни. Общество само порождает отверженных, преступников и распутников, а потом осуждает и наказывает им же самим созданных Франкенштейнов, верша суд над собственными детьми, которые суть «кость от кости и плоть от плоти» проклятой земной жизни.
«Ответы на вопросы»
_______________
ПУТЬ САМОПОЗНАНИЯ
Истина – Голос Природы и времени,
Истина – в нас затаенный наставник –
С неба ниспослана, мир весь объемлет,
Солнечный свет, всех ветров дуновение[124]…
У. Томпсон Бэкон
…солнце Светлой Истины бессмертное
Может спрятаться за тучами; но свет его
Не изменится от этого, лишь скроется
За моим несовершенством, слабой верою
И за тысячью причин, не позволяющих
Людям укрепиться в добродетели.
Ханна Мор[125]
«Что есть Истина?» – спросил Пилат у того, кто должен был знать ответ на этот вопрос (конечно, если учения христианской церкви хотя бы отчасти верны). Но Он ничего не сказал. И истина осталась нераскрытой для его будущих последователей так же, как и для римского наместника. Однако молчание Иисуса в этом и во многих других случаях не препятствует его нынешним приверженцам действовать так, как будто им известна окончательная и абсолютная Истина, – полностью игнорируя тот факт, что открытые им Слова Мудрости содержат в себе лишь часть истины, изложенной к тому же в притчах и весьма туманных, хотя и благозвучных изречениях[126].
Подобная политика не могла не привести к голословным заявлениям и догматизму. И теперь мы наблюдаем догматизм в церкви, догматизм в науке, догматизм повсюду. Предполагаемые истины, едва угадываемые в мире абстракции, как и те, что обнаруживаются в результате наблюдений и экспериментов в мире материи, навязываются непосвященному большинству, слишком занятому своими повседневными проблемами, чтобы думать о чем-то другом, в форме божественного откровения и научного авторитета. Но со времен Сократа и Пилата и до нашего века всеобщего отрицания остается открытым все тот же сакраментальный вопрос: может ли абсолютная истина быть сосредоточенной в руках одного человека или одной группы людей? Наш разум отвечает: «Такого быть не может». В мире столь же конечном и обусловленном, как и сам человек, ни один субъект не может являться обладателем абсолютной истины. Но бывают еще относительные истины, коими нам можно и должно пользоваться в полной мере.
В каждом столетии были мудрецы, познавшие абсолют, но тем не менее способные передавать другим только относительные истины. Ни одному из рожденных смертной женщиной нашей расы нельзя передать полную и окончательную истину извне, ибо каждому надлежит найти это конечное (для себя) знание в себе самом. Коль скоро невозможно найти на свете двух абсолютно одинаковых людей с одинаковым разумом, каждый должен обрести наивысшее просветление внутри себя, рассчитывая только на собственные способности, а не на какой-нибудь свет человеческий. Даже самый великий из живущих ныне Адептов может раскрыть нам Универсальную Истину только в том объеме, в котором наш разум способен ее воспринять, и не более того. Tot homines, quot sententiae – гласит бессмертный трюизм. Солнце одно, но бесчисленны его лучи; и то, какое они оказывают воздействие – пагубное или благотворное, целиком зависит от природы и строения тех объектов, которые они освещают. Полярность – универсальное качество, но поляризатор заключен в нашем собственном сознании. И тот объем абсолютной истины, который мы в состоянии воспринять, определяется исключительно степенью приближенности к ней нашего сознания. Но сознание человека – это только подсолнух, выросший на поверхности земли. Нуждаясь в теплых солнечных лучах, это растение может только поворачиваться, следуя за перемещением солнца по небосводу, ибо корни прочно удерживают его на земле, не позволяя приблизиться к недосягаемому для него светилу и вынуждая полжизни проводить в темноте…
И все же каждый из нас способен в некотором роде достичь Солнца Истины и оказаться в сфере воздействия самых теплых и прямых его лучей даже на этой земле. Достичь этого состояния можно двумя способами. На физическом уровне мы можем пользоваться нашим ментальным полярископом и, анализируя свойства каждого луча, выбирать для себя наиболее чистые. А для того чтобы достичь Солнца Истины на духовном уровне, мы должны со всей серьезностью взяться за совершенствование своей высшей природы. Мы знаем, что, постепенно парализуя в себе потребности низшей личности и тем самым заглушая голос чисто физиологического разума, то есть разума, зависящего от своего посредника и носителя – органического мозга, от которого он неотделим, мы можем заставить заключенного в нас животного человека уступить место человеку духовному и что, будучи однажды выведенными из своего латентного состояния, высшие духовные чувства и восприятия начинают медленно, но неуклонно развиваться, пробуждая в нас «божественного человека». Именно так всегда поступали и продолжают поступать великие Адепты, йоги Востока и мистики Запада.
Но мы знаем также, что, за несколькими исключениями, ни один светский человек и ни один материалист не поверит в существование Адептов и даже в самую возможность достижения столь высокого уровня духовного и психического развития. «(Древний) глупец сказал в сердце своем: «Нет Бога»», а современный говорит: «На земле нет никаких Адептов, они – лишь плод вашего больного воображения». Зная это, мы спешим успокоить наших читателей типа Томаса Дидимуса. Мы просим их подыскивать для себя в этом журнале более приемлемое для них чтиво, скажем, отдельные статьи о гило-идеализме, принадлежащие различным авторам[127].
Ибо «Lucifer» стремится удовлетворить вкусы всех наших читателей, к какой бы «школе мышления» они ни принадлежали, демонстрируя одинаково беспристрастное отношение к теистам и атеистам, мистикам и агностикам, христианам и язычникам. Наши редакционные заметки, комментарии к «Свету на Пути» и другие подобные им материалы предназначены, конечно же, не для материалистов. Они адресованы теософам или читателям, которые знают в сердце своем, что Учителя Мудрости существуют и что, хотя на земле и нет абсолютной истины и ее следует искать в более высоких сферах, даже на нашем бестолковом и вечно вращающемся маленьком шарике есть вещи, которые не снились западной философии.
Но вернемся к теме нашего разговора. Как мы уже говорили, хотя «обобщающая абстрактная истина была бы величайшим из всех благословений» для многих из нас, как и для Руссо, пока что нам приходится довольствоваться относительными истинами. По сути дела, мы в лучшем случае всего лишь сборище несчастных смертных, вечно трепещущих перед лицом даже относительных истин, ибо мы боимся, что они уничтожат нас вместе со всеми нашими мелочными и жалкими предрассудками.
Что же до абсолютной истины, то большинству из нас так же сложно разглядеть ее, как доехать до Луны на велосипеде. Во-первых, потому, что абсолютная истина так же неподвижна, как гора Магомета, которая отказалась сдвинуться с места даже ради пророка, так что ему самому пришлось идти к ней. И нам приходится следовать его примеру, когда мы хотим стать хоть немного мудрее. Во-вторых, по той причине, что царство абсолютной истины не принадлежит к нашему миру, тогда как мы слишком крепко привязаны к нему. И в-третьих, поскольку, невзирая на то что в воображении поэта человек –
…собранье
Всех совершенств, что в мастерской
Небесной сотворено… –
на самом деле он – всего лишь злосчастное скопление аномалий и парадоксов, пустая балаболка, раздувшаяся от сознания собственной важности, с противоречивыми и легко меняющимися идеями. Он – одновременно высокомерное и слабое существо, которое хотя и живет в вечном страхе перед авторитетами – земными и небесными, все же порою
Кривляется, как злая обезьяна,
И так, что плачут ангелы над ним[128].
Истина – многогранный кристалл, и невозможно охватить взглядом сразу все его грани; и если нет на свете даже двух человек, которые рассматривали бы эти грани под одинаковым углом (даже если их желание найти истину одинаково искренне), то чем же им в таком случае можно помочь? Коль скоро физический человек, ограниченный в своих возможностях и окруженный со всех сторон иллюзией, не может разглядеть истину в свете своих земных восприятий, то мы говорим о необходимости развивать в себе внутреннее знание. С того времени, когда Дельфийский оракул возвестил вопрошающему: «Человек, познай себя», мир не знал более высокой и важной истины. Без внутреннего восприятия человек не в состоянии познать даже многие относительные истины, не говоря уже об абсолютной. Перед тем как постигать какую-то абсолютную истину, человек должен познать себя, то есть приобрести внутренние чувства, которые никогда его не обманут. Абсолютная истина – символ Вечности. Никакой конечный разум не в состоянии вместить в себя бесконечность, и, следовательно, воспринять абсолютную истину ему тоже не по силам. Для того чтобы достичь состояния, в котором он способен видеть и ощущать ее, ему необходимо парализовать в себе все чувства внешнего, телесного человека. Нам, конечно же, скажут, что эта задача не из легких; и многие люди, узнав об этом необходимом условии, несомненно, предпочтут довольствоваться относительными истинами. Но приближение даже к земным истинам требует прежде всего любви к истине ради нее самой, ибо в противном случае никакое постижение невозможно. А кто в наш век готов возлюбить истину ради нее самой? Много ли найдется таких, кто готов искать, принимать и воплощать в жизнь истину в нашем обществе, где для достижения успеха необходимо заботиться прежде всего о внешнем виде, а не о внутренней реальности и делать ставку на самовосхваление, а не на подлинные добродетели! Мы вполне осознаем, насколько труден путь к восприятию истины. Эта чистая небесная дева нисходит только на благоприятную (для нее) почву. И эта почва есть беспристрастный, непредубежденный разум, освещенный чистым Духовным Сознанием; но и то и другое — редкие гости в цивилизованных странах. В наш век пара, и электричества, когда человек вынужден жить в сумасшедшем темпе, практически не оставляющем времени для размышлений, все, что ему остается, – это отдать себя на милость ветров и течений, которые несут его от колыбели до могилы, привязанного к прокрустову ложу традиций и условностей. Но всякая условность есть заведомая ложь, ибо во всех случаях это «имитация чувств в соответствии с общепринятыми стандартами» (определение Ф. У. Робертсона); а там, где есть имитация, не может быть истины. «Истина – алмаз, сокрытый в глубине; а те вещи, что лежат на поверхности нашего мира, взвешиваются на неверных весах традиции», – сказал Байрон; и справедливость этого замечания хорошо известна тем, кто вынужден жить в удушающей атмосфере социальных условностей и кто, несмотря на свое искреннее стремление учиться, не решается признать столь желанные истины из-за страха перед жестоким Молохом, именуемым Обществом.
Посмотри вокруг, читатель, перечитай рассказы всемирно известных путешественников, вспомни изречения литературных мыслителей, научные и статистические данные. Нарисуй образ современной науки, политики, религии – пусть вся панорама современной жизни предстанет перед твоим мысленным взором. Вспомни об обычаях
