изучивший Веды, в своей «Веда Бхашья» пишет:
Для достижения дикша (высшего посвящения) и йоги необходимо руководствоваться правилами… Познавая Вселенский Дух (или Бога), все многообразие вселенной и качества (оккультные) вещей, душа в человеческом теле может творить величайшие чудеса. Такой человек (дикшита, или посвященный) может достичь способности слышать и видеть на огромном расстоянии.
В завершение к этому мы процитируем слова Альфреда Р. Уолласа, члена Королевского общества, спиритуалиста и признанного натуралиста, смело и откровенно заявляющего следующее:
Чувствует, ощущает, думает один лишь дух — это он достигает познания, размышляет и устремляется… Очень редко встречаются люди с такой организацией, что их дух может ощущать независимо от телесных органов чувств или может, частично или полностью, покинуть на время свое тело и вернуться в него вновь… дух… сообщается с духом легче, чем с материей.
Теперь мы можем видеть, как, минуя тысячелетия, эра гимнософистов* вмешалась в наш высокоцивилизованный век, несмотря на просвещение, а может быть, именно благодаря просвещению, пролившему свой сияющий свет как на физическую, так и на психологическую область естества. Около двадцати миллионов людей верят сегодня, в различных формах, в те же самые духовные возможности, в которые верили йоги и пифагорейцы около 3000 лет назад. Как арийские мистики заявляли о своей способности решать все проблемы жизни, когда они достигали возможности действовать независимо от тела, через атма — «я» или «душу»; как древние греки искали атме — Сокрытого, или Бога-Душу человека, пользуясь символическим зеркалом Тесмофорианских мистерий, так и современные спиритуалисты верят в способность духов, или душ развоплощенных людей, сообщаться, видимо и ощутимо, с теми, кого они любили при земной жизни. И все они — арийские йоги, греческие философы и современные спиритуалисты — утверждают эту возможность на том основании, что воплощенная душа и ее никогда не воплощающийся дух — реальное «я» — вовсе не отделены ни от Вселенской Души, ни от других духов пространством, но единственно лишь различием их качеств; ведь беспредельное проникновение вселенной не может быть ограничено. И если это различие преодолено — абстрактным ли созерцанием, дающим временную свободу заточенной в теле душе, как понимали это греки и арийцы, или же, согласно представлениям спиритуалистов, медиумизмом — такое объединение воплощенного и развоплощенного духов действительно становится возможным. Именно это и происходило с йогами Патанджали и следовавшими по их стопам Плотином, Порфирием и другими неоплатониками, утверждавшими, что иногда, во время их жизни, в часы экстаза, они соединялись, или вернее становились одним целым, с Богом. Также было, да и есть, немало философов, требующих оставить эту смешную идею, какой она может показаться в приложении к Вселенскому Духу, как совершенную химеру. Единственным оспариваемым местом, темным пятном в философии экстремального мистицизма у теодидактов было их требование поставить видение экстаза выше чувственных ощущений. В случае же йогов, утверждавших, что они способны видеть Ишвару «лицом к лицу», это их утверждение было ниспровергнуто строгой логикой Капилы. Что же касается такого же предположения, сделанного относительно греческих последователей, множества последователей христианства, обладавших способностью впадать в экстаз и, в конце концов, для последних двух претендентов на «боговидение» нашего столетия — Якоба Бёме и Сведенборга — то эта претензия могла бы и должна бы быть логически и философски подвергнута сомнению, если нескольких наших знаменитых ученых, являющихся спиритуалистами, более интересует философия, нежели чистый феноменализм спиритуализма.
Александрийские теософы подразделялись на неофитов, посвященных и учителей, или иерофантов; они заимствовали свои принципы от античных мистерий Орфея, который, как пишет Геродот, привез их из Индии. Аммоний брал со своих учеников клятву не разглашать высшие доктрины никому, кроме тех, кто был достоин того и посвящен, кто умел уважать богов, ангелов и демонов других людей, согласно эзотерической гипония, или скрытому значению. Эпикур замечает следующее:
Боги существуют, но они не являются тем, как их понимают хои поллои, необразованные массы. Он не атеист, отрицающий существование богов, которым поклоняются толпы, но он тот, кто устремляет мысли масс к этим богам.
По-своему, Аристотель выражает это так:
Божественная Сущность пронизывает собой всю природу, иными словами, бог просто является первичным принципом.
Плотин, ученик «богом ученого» Аммония, говорит, что тайный гнозис, или познание теософии, имеет три степени — убеждение, изучение и просвещение.
«Средствами или инструментами первой являются чувства или ощущения; у второй — диалектика; у третьей — интуиция. На последней ступени рассудок находится в подчиненном положении; это абсолютное познание, основанное на слиянии сознания с объектом изучения».
Теософия — это, так сказать, точная наука психологии; она находится в таком же отношении к естественному, некультивированному медиумизму, как познания в физике Тиндаля и школьника.
Она развивает в человеке непосредственное созерцание — то, что Шеллинг назвал «реализацией отождествления объекта и субъекта в личности»; под воздействием знания хипонои человек воспринимает божественные мысли и вещи так, как они есть на самом деле и, в завершении, «становится приемником Души Мира», как прекрасно выразился Эмерсон. «Я, несовершенство, поклоняюсь своему собственному совершенству»,- говорит он в своем прекрасном эссе о Высшей Душе. Кроме этого психологического, душевного фактора, теософия культивирует все разделы науки и искусства. Она очень хорошо знакома с тем, что широко известно как гипноз. Теософы отвергают практическую теургию или «ритуальную магию», к которой прибегают римские католические священники для изгнания злых духов. Когда человек не знает истинного значения эзотерических божественных символов, он может не рассчитать силы своей души и, вместо духовного и мысленного контакта с высшими небесными сущностями, добрыми духами (богами теургов школы Платона), он, не сознавая того, призовет таящиеся вокруг человечества злые, темные силы — неумирающие злобные порождения человеческих преступлений и пороков — и так от теургии (белой магии) докатиться до гоэтии (черной магии, колдовства). Конечно, ни белая, ни черная магии не являются на самом деле тем, что понимает под этими словами общественное суеверие. Думать, что существует возможность «поднятия духа», согласно определению Соломона,- верх суеверия и невежества. Единственно чистота наших действий и мыслей поднимает нас до общения с «богами» и приближает к желанной цели. Алхимия, воспринимаемая многими как духовная философия, также, как и физическая наука, принадлежит к учениям теософской школы.
Нужно отметить тот факт, что ни Зороастр, ни Будда, ни Орфей, ни Пифагор, ни Конфуций, ни Сократ, ни Аммоний Сакс ничего не записывали. Причина тому понятна. Теософия — это оружие, заостренное с двух сторон и непригодное для эгоистов и невежд. Как и у всех древних философий, у нее есть жрецы и в наши дни; но с самых древних времен и поныне последователи ее немногочисленны, и принадлежат они к самым различным сектам и взглядам.
«Чисто умозрительная, не создающая никаких школ, она до сих пор оказывает молчаливое влияние на философию, и, несомненно, когда придет время, эти безмолвно выдвинутые идеи могут дать даже новое направление человеческой мысли»,- замечает м-р Кеннет Р. Х. Маккензи, сам мистик и теософ, в огромном и замечательном труде «Королевской масонской энциклопедии».
Со времен философов огня они никогда не объединялись в общества и были известны как теософы лишь немногим равным, ибо христианские священники выслеживали их как диких зверей, и смерть им была определена заранее. Статистика показывает, что за период в 150 лет, по обвинению в колдовстве, в Европе было сожжено более 90 000 мужчин и женщин. Только в Великобритании с 1640 по 1660, за двадцать лет, за договор с «Дьяволом» было предано смерти 3000 человек. И лишь в конце нашего века — в 1875 году — несколько прогрессивных мистиков и спиритуалистов, неудовлетворенных теорией и объяснениями спиритизма, посвятив себя служению ему и обнаружив, что они далеки от того, чтобы охватить всю область феноменов, организовали в Нью-Йорке, в Америке, ассоциацию, широко известную ныне как Теософское общество. Объяснив теперь, что такое теософия, мы разъясним в отдельной статье, сущность нашего Общества, которое еще называется «Всеобщим Братством Людей».
КТО ТАКИЕ ТЕОСОФЫ?
Являются ли они на самом деле теми, кем они себя называют — исследователями естественных законов, древних и современных философий и даже точной науки? Кто они — деисты, атеисты, социалисты, материалисты или идеалисты? Или они лишь раскольники современного спиритуализма — простые мечтатели. Достойны ли они того, чтобы им уделяли внимание как людям, способным вести дискуссии на философские темы и способствовать продвижению истинной науки, или же они заслуживают лишь сострадательной терпимости, какую оказывают «безобидным энтузиастам»? В каких только грехах не подозревают Теософское общество: его обвиняют в вере в «чудеса» и «чудотворство»; в тайных политических намерениях — как карбонариев; в том, что они шпионы самодержавного царя; в проповеди доктрин социалистов и нигилистов; и, mirabile dictu [странно сказать], в тайном соглашении с французскими иезуитами расколоть спиритуализм за некоторое денежное вознаграждение! С той же поспешностью американские позитивисты ругают их как мечтателей, нью-йоркская пресса — как фетишистов; спиритуалисты — как возродителей «заплесневелых суеверий»; христианская церковь — как атеистов, посланников дьявола; проф. В.Б.Карпентер, член Королевского общества,- как наитипичнейших «шарлатанов»; и, в добавок ко всему, что самое абсурдное, некоторые индийские оппоненты, дабы поуменьшить их влияние, обвиняют их в призывании демонов для проявления определенных феноменов. Но вне этого чада осуждений в глаза бросается следующий факт — Общество, его члены и его мнения имеют общепризнанное значение, раз о них рассуждают и ругают их: человек клевещет только на того, кого он ненавидит или кого он боится. Но если у Общества есть враги и хулители, то у него есть и друзья, и защитники. Начавшись с группы около дюжины серьезно настроенных мужчин и женщин, уже через месяц оно разрослось настолько, что для собраний его членов пришлось нанять общественный зал; в течение двух лет у него уже появились действующие отделения в странах Европы. Чуть позже был заключен союз с индийским Арья Самадж, возглавляемым ученым пандитом Даянандом Сарасвати Свами, и с цейлонскими буддистами, руководимыми Г. Сумангала, Верховным Священником «Адамс Пик», образованным человеком, президентом Видиодайя Колледжа в Коломбо.
Тот, кто хочет серьезно вникнуть в психологическую науку, должен отправиться в священную землю древней Ариаварта. Нет старше ее в эзотерической мудрости и цивилизации, хотя ее жалкая тень — современная Индия — заметно опустилась. Воспринимая эту страну как плодородную ниву, на которой зародились все последующие философские системы, несколько членов нашего Общества отправились к этому источнику всех психологий и философий изучать его древнюю мудрость и просить поделиться его таинственными секретами. Филология в последнее время тоже сделала большой шаг вперед в поисках доказательств первородности национальности Ариаварта. Необоснованная, построенная на предубеждениях гипотеза современной хронологии не учитывает мысли текущего момента, и она растворится во времени, как и многие другие бездоказательные
