полностью исключен. Итак, что же произошло в этой комнате, что так сильно взволновало одного из первых ученых России? А вот что: м-р Вильямс, медиум, сидел, привязанный ногами, руками и всем телом к стулу, который стоял в углу глухой стены и был отгорожен от присутствующих пледом г-на Бутлерова, который образовывал своего рода экран. Вскоре Вильямс впал в некое летаргическое состояние, известное спиритуалистам как транс; перед глазами исследователей начали появляться «духи»; со всех сторон стали доноситься голоса и громкие предложения «невидимок»; вещи — туалетные принадлежности и тому подобное — полетели в разные стороны комнаты, и, наконец, «Джон Король», что-то вроде известного короля призраков, предстал перед ними лично. Но мы предоставляем профессору Бутлерову самому рассказать об этой феноменальной истории:
Сначала мы увидели несколько ярких огней, плывущих в воздухе, а вскоре и самого «Джона Кинга», представшего пред нами в полный рост. Его появлению обычно предшествует зеленоватый фосфорический свет, который разрастался все больше и больше, пока, наконец, бюст «Джона Кинга» не осветился целиком. Все находившиеся в комнате начали ощущать, что свет исходит из какого-то светящегося предмета в руке «духа». Отчетливо различалось лицо человека с густой черной бородой и белым тюрбаном на голове. Его фигура появилась как бы из кабинета (т.е. из-за отгороженного угла комнаты, где сидел медиум) и затем приблизилась к нам. Каждый раз видение это длилось всего несколько секунд, потом его фигура внезапно исчезала, свет потухал и фигура становилась абсолютно невидимой, но через несколько секунд появлялась вновь; затем из окружающей темноты доносился голос «Джона», с того самого места, где он появлялся чаще всего, после того как исчезал, хотя и не всегда. «Джон» спросил нас: «Что я могу сделать для вас?», и г-н Аксаков попросил его подняться до потолка и побеседовать с нами оттуда. В соответствии с выраженным желанием, «Джон» неожиданно появился над нашим столом и стал величественно подниматься к потолку, который сразу же озарился светом от блестящего предмета в его руке, и когда «Джон» почти поравнялся с потолком, он крикнул нам сверху: «Довольны?»
Во время другого сеанса г-н Бутлеров попросил «Джона» приблизиться к нему, что «дух» и исполнил; это позволило г-ну Бутлерову отчетливо разглядеть «сверкающие, ясные глаза «Джона». Другой дух, «Питер», хотя он никогда и не принимал видимую форму на сеансах, все же беседовал с господами Бутлеровым и Аксаковым, писал для них на бумаге, заблаговременно приготовленной ими и т.д.
Хотя ученый профессор и перечисляет подробно все меры предосторожности, которые он предпринял против возможного обмана, его критик все же чувствует себя неудовлетворенным и уместно вопрошает:
Почему же уважаемый savant не поймал «Джона» за руку, когда тот был на расстоянии всего одного фута от него? Опять же, почему господа Аксаков и Бутлеров не схватили «Джона» за ноги, когда тот поднимался к потолку? Конечно, они все это должны были бы сделать, в интересах науки и своих собственных, если бы они так стремились проникнуть в область «потустороннего мира». И справься они с таким простым и в то же время таким незначительным научным тестом, им бы не пришлось, возможно… больше объяснять научное значение спиритуалистических феноменов.
О том, что это значение не преувеличено и так же важно для мира науки, как и для религиозной мысли, свидетельствуют многочисленные философские размышления о современном «жульничестве». Вот что об этом говорит Фихте, известный немецкий ученый:
Современный спиритуализм главным образом доказывает существование того, что в простонародье очень туманно и неумело называют «привидениями». Если мы допустим реальное существование этих привидений, тогда они станут неопровержимым и практическим доказательством продолжения нашего собственного сознательного существования (за вратами смерти). И такой осязаемый, наглядный факт не может не оказать благотворного влияния на нашу эпоху, которая, скатясь до мрачного отрицания бессмертия, гордится своим обширным интеллектом и думает, что она давно оставила позади себя все предрассудки подобного рода.
Если такое осязаемое доказательство будет действительно найдено и продемонстрировано нам, честно и непредубежденно, то, Фихте рассуждает дальше:
Если бы реальность продолжения жизни после смерти была убедительно доказана, в строгом соответствии с логикой экспериментальной естественной науки, то с этим фактом, вследствие его особой природы и значения для человечества, не мог бы сравниться ни один другой факт во всей истории цивилизации. Извечный вопрос о предназначении человека на Земле был бы, таким образом, решен, и сознание человечества поднялось бы на одну ступеньку выше. То, что до сих пор открывалось человеку в пределах слепой веры, предчувствия и страстной надежды, стало бы для него реальным знанием; он бы обрел уверенность, что является частичкой вечного, духовного мира, в котором он продолжит свое существование и что его временное пребывание на этой Земле лишь только прелюдия к будущей вечной жизни, и что только здесь он сможет почувствовать и полностью осознать свое предназначение. А убедившись в этом, человечество было бы потрясено новым и воодушевляющим значением жизни и его интеллектуальные восприятия впитали бы в себя идеализм, подкрепленный неоспоримыми фактами. Это привело бы к полному переосмыслению жизни человека и его миссии на Земле, это было бы, если можно так выразиться, «новое рождение». Тот, кто утратил веру в вечное предназначение и вечную жизнь, будь то отдельный человек, целая нация или представитель определенной эпохи, может нами рассматриваться как человек, вырвавший с корнем чувство той жизненной силы, которая единственная вызывает в нас стремление к самопожертвованию и ведет нас к совершенствованию. Такой человек неизбежно становится эгоистичным, себялюбивым и чувственным созданием, которого волнует лишь его самосохранение. Его культура, просвещенность и цивилизованность становятся для него лишь украшением на пути к чувственной жизни, или, в лучшем случае, защитой от возможных напастей.
Вот такое огромное значение немецкий ученый Фихте и русский профессор Бутлеров придают спиритуалистическим феноменам, и мы можем добавить, что их взгляды находят искренних сторонников в Англии в лице м-ра А. Р. Уолласа.
Один из влиятельных американских научных журналов использует точно такой же высокий стиль, когда говорит о том большом значении, какое будет иметь для всего мира научное доказательство посмертного существования души. Если окажется, что спиритуализм прав, утверждает журнал, то:
Это станет огромным событием для всего человечества; оно покроет неувядаемой славой весь девятнадцатый век; тот, кто докажет реальность духовного мира, прославится в веках и имя его будут чтить превыше всех других. Если утверждения спиритуализма не лишены рациональности, то перед учеными встает важнейшая задача — доказать состоятельность этих утверждений. («Scientific American», 1874, цитируется по работе Олькотта «Люди из другого мира», предисловие).
А сейчас посмотрим, что же упрямый русский критик, (который, похоже, является рупором Европейской материалистической науки) может предложить в ответ на неопровержимые доводы и логику г-д Фихте и Бутлерова. Если скептицизм не найдет более веских доводов противостоять спиритуализму, кроме как следующего оригинального парадокса, то нам придется объявить, что в этом споре он потерпел поражение.
Вместо положительных результатов, в случае окончательной победы спиритуализма, о которых нам поведал Фихте, критик предсказывает совсем противоположное:
Как только к обоюдному согласию всех наука выдвинет убедительные и обоснованные доказательства о том, что наш мир переполнен душами живших до нас людей, к которым мы со временем и сами присоединимся, как только будет доказано, что эти «души покойных» могут общаться с нами, простыми смертными, вся земная естественная наука лопнет как мыльный пузырь и потеряет для нас, живущих, весь интерес. Зачем людям надо заботиться о своей быстротечной жизни на земле, если смерть совсем не препятствует сознательному общению с миром живых, или даже post mortem участию в их делах? Как только, с помощью науки, опирающейся на данные экспериментов с медиумами и на открытия спиритуализма, такие отношения будут установлены, то с каждым днем они будут становиться все более и более тесными; удивительная дружба вспыхнет между этим и «другим» миром; тот, другой, станет раскрывать этому миру наиболее оккультные секреты жизни и смерти, а также ранее недоступные законы вселенной, те, над которыми сейчас бьются лучшие умы человечества. В итоге, нам вскоре будет нечего делать в этом временном пристанище, у нас не останется ни одного желания, кроме как желания побыстрее перейти в мир вечности.
Не нужно будет больше ни изобретений, ни наблюдений, ни науки! Зачем нужно напрягать свои мозги над усовершенствованием, например, телеграфа, если единственное, что нужно — это установить хорошие отношения с духами, чтобы пользоваться их услугами для мгновенной передачи мыслей или предметов, и не только из Европы в Америку, но, если и захотите, даже на Луну?
Установление общения de facto между двумя мирами, к которому так стремятся некоторые ученые, неизбежно приведет нас к следующему результату: полному уничтожению всей науки и даже расы человеческой, которая будет мечтать только о том, как бы скорее попасть в иной, лучший мир. Ученые phantasists, которым так не терпится продвинуть вперед спиритуализм и установить тесный контакт между двумя мирами, всегда должны помнить об этом.
На что ученые phantasists могут вполне обоснованно ответить, что прежде чем рассматривать подобную теорию, нужно сначала привести свои мозги в соответствие с той микроскопически малой дозой ума, которая требуется для ее изобретения.
Предназначено ли вышеупомянутое высказывание в качестве серьезного возражения против данного вопроса? Странная логика! Нас пытаются уверить, что, поскольку эти мужи науки, которые не верят ни во что, кроме материи и пытаются каждый феномен — даже ментального и духовного свойства — вогнать в прокрустово ложе своих собственных предвзятых идей и представлений, и которые, в силу обстоятельств, вынуждены будут приспосабливать эти представления к истине, хотя и не желанной и к фактам, откуда бы их ни извлекали, то только поэтому наука потеряет все свое очарование для человечества. Более того, сама жизнь станет тяжким грузом!
На свете миллионы людей, которые, не веря совсем в спиритуализм, тем не менее верят в другой, лучший мир. И если бы эта слепая вера стала реальным знанием, то она сделала бы человека только лучше.
В конце этой уничтожающей критики «легковерных мужей науки», наш критик бросает в них еще одну бомбу, которая, к несчастью, подобно другим снарядам, пролетает мимо главных виновников и ранит их ученых коллег. Мы переводим этот снаряд дословно, на этот раз ради всех европейских и американских академиков. Говоря о Бутлерове и его статье, он добавляет:
Выдающийся профессор, в частности, приводит странный факт, что каждый день у спиритуализма становится все больше и больше сторонников среди новообращенных великих ученых. Он перечисляет длинный список имен знаменитых ученых Англии и Германии, которые в той ли иной степени признали спиритуалистические доктрины. Среди этих имен мы находим вполне авторитетные имена
