величайших светил науки. Такой факт, говоря без преувеличений, поражает и придает спиритуализму огромный вес. Но стоит нам только спокойно поразмышлять над ним, как мы легко приходим к заключению, что именно среди таких величайших мужей науки спиритуализм быстрее всего распространяется и находит готовых сторонников. Несмотря на весь их могучий интеллект и огромные знания, наши великие ученые, во-первых, домоседы, а во-вторых, за небольшим исключением, люди с больной и расшатанной нервной системой, чей утомленный мозг все время отклоняется от нормального развития. Таких домоседов легче всего одурачить; умный шарлатан с большей легкостью надует и поймает в свои сети ученого, чем необразованного, но практичного человека. Галлюцинации скорее овладевают людьми с тонкой психикой, особенно если их внимание сосредоточено на определенной идее или любимом занятии. Это, я думаю, вполне нам объясняет, почему так много мужей науки вступают в армию спиритуалистов.
Мы не станем спрашивать у г-д Тиндаля, Гёксли, Дарвина, Герберта Спенсера, Луэса и других скептиков от науки и философии, как им нравится перспектива расшатанных нервных центров, коллективного размягчения мозгов и, как следствие, галлюцинаций. Этот довод представляет собой не только глупую naivete, но и литературное уродство. Мы далеко не во всем согласны со взглядами проф. Бутлерова, или даже м-ра Уолласа, что касается сил, вызывающих эти феномены; тем не менее, между крайностями духовного отрицания и утверждения должна быть некая середина; только чистая философия, опираясь на твердые принципы, способна установить истину, и ни одна философия не может считаться полной, если она не включает в себя физику и метафизику. М-р Тиндаль, который в «Science and Man» утверждает, что «метафизику можно будет признать только тогда, когда она отбросит всякие претензии на научные открытия и согласится, чтобы на нее смотрели как на вид поэзии», подставляет себя под град критики потомков. Между тем, он не должен считать грубым ответ спиритуалистов, что «физику можно принять, когда она отбросит свои претензии на исследования в области психологии». В недалеком будущем, физикам придется согласиться на роль простых наблюдателей и аналитиков физических результатов, предоставляя рассматривать духовные причины тем, кто верит в них. Каким бы ни был предмет настоящего спора, мы полагаем, однако, что со своим появлением спиритуализм запоздал на целых 100 лет. Наш век — век крайностей. Честных философов-скептиков немного, а имя тем, кто бросается к другой крайности — легион. Мы — дети нашего века. Благодаря все тому же закону атавизма, он похоже, унаследовал от своего родителя — восемнадцатого века, века Вольтера и Джонатана Эдуардса — свой чрезмерный скептицизм, и, в то же время, религиозное легковерие и фанатичную нетерпимость.
Спиритуализм — анормальный и преждевременный отпрыск, стоящий между этими двумя веками, и хотя он находится на пути к истине, его нечеткие убеждения заставляют его блуждать уединенными тропами, которые ведут к чему угодно, но только, не к философии. Его будущее целиком зависит от своевременной помощи, которую он может получить от честной науки, той науки, которая не отметает с презрением истину. И, возможно, думая об оппонентах этой истины, Альфред Мюссе написал следующие замечательные строки:
Смеешься ль страшным смехом взирая на свои останки?..
Тебя не поняли — ведь ты родился слишком рано
Вот это время подошло бы тебе лучше —
Рождаются такие же как ты!
И жизни монолит что мощными руками ты
Без устали расшатывал
Обрушился на нас.
«Теософист», ноябрь 1879 г.
СТОИТ ЛИ АРГУМЕНТИРОВАТЬ ДАЛЬШЕ?
В статье «Заметки по ходу дела» в журнале «Свет», подписанной «М. А. Оксоном», сообщается:
Пришедший номер «Теософиста» содержит важный манифест, окончательно определяющий и утверждающий позицию, занимаемую этим изданием. Суть его заключается, вкратце, в полном антагонизме спиритуализму. Спиритуалист верит в возможность связи развоплощенных духов с землей. Как бы не расходились наши мнения по разным вопросам, в этом кардинальном пункте нашей веры мы едины. Опыт нашей повседневной жизни убеждает нас в его истинности. Согласующиеся показания наиболее опытных среди нас говорят о том, что, присутствуют ли здесь или нет какие-либо иные посредники, но духи, которых мы знаем — это духи однажды живших на земле людей. На это теософы отвечают, что мы просто ошибаемся. Духи не вступают в связь с землей по одной простой причине — они не могут. Дальше уже аргументировать не стоит. Мы только можем идти своим путем. Что бы там ни было на Востоке, мы твердо уверены, что на Западе развоплощенные духи человечества и могут, и хотят поддерживать с нами связь. И никакие метафизические теории о том, чего не может быть ни в коей мере не отменяют того, что есть».
Все эти «факты» — это просто серия спекуляций на основе весьма поверхностно усвоенной доктрины, выраженной в наших «Фрагментах оккультной истины». Они дают далеко не полное представление о том, чему учит доктрина, отрывки которой разъяснены в статье, довольно странно названной «манифестом». Мы сожалеем о необходимости вновь противоречить нашему уважаемому оппоненту, который, казалось, уже в отчаянии махнул на теософов рукой. Но если мы действительно примем его совет «не аргументировать дальше», тогда позиция, занятая нами, даст волю новой поросли неверных толкований. Невероятно трудно осветить вопрос о состоянии человека после смерти, о последующем развитии его души, духа и других основ, как бы их не называли, в такой маленькой статье. Сам по себе он охватывает огромное количество запутанных метафизических понятий, даже одно из которых могло бы потребовать для полного изучения и понимания нескольких томов комментариев и объяснений. И все же, даже столь поверхностно описывая наши идеи во «Фрагментах», которые, кстати, были лишь ответами на основные вопросы нашего уважаемого брата из Австралии, мы, тем не менее, не выразили ничего такого, что подтвердило бы слова «М. А. Оксона» о том, что наша доктрина «полностью противоречит спиритуализму». Если мы возьмемся это доказать, он сам увидит, что тут нет и половины того антагонизма, который ему представляется.
«Спиритуалисты верят в возможность связи развоплощенных духов с землей»,- пишет автор,- «…и на это теософы говорят нам, что мы просто ошибаемся». В одном этом предложении, как ядро в скорлупе ореха, скрывается причина противоречия. Стоит «М. А. Оксону» лишь слегка преобразовать процитированное выше предложение, а именно, написать следующим образом: «духи, воплощенные на земле, могут вступать в контакт с духами развоплощенными»,- и тогда никакого антагонизма и в помине не было бы. Что мы утверждаем и чего придерживаемся — так это того, что все так называемые «физические феномены», и «материализация» в особенности, производятся чем-то или кем-то, кому мы присваиваем имя «дух». Послушайте слова президента нашего бурханпурского отделения (Бабу Нобин Кришна Банерджи, президент Теософского общества «Адхи Бхаутик Бхаратру»):
Мы, индусы (а вместе с нами и все европейские последователи восточной философии), стараемся одухотворить наше грубое материальное Я, в то время как американские и европейские спиритуалисты в своих комнатах для сеансов прилагают усилия к материализации духов.
Эти мудрые слова прекрасно показывают различные тенденции восточного и западного сознаний. Действительно, в то время как первые работают на очищение материи, другие все свое лучшее посвящают деградации духа. Потому-то мы и говорим, что в девяносто девяти случаях из ста, так называемая «материализация», будь она частичная или полная, если она истинная, производится тем, что мы называем «оболочками», «шелухой», и в редких случаях, возможно, астральным телом живого медиума — но определенно никогда, по нашему мнению, самими «развоплощенными» духами.
Мы выражаем искреннее сожаление о расхождении наших мнений со «Светом», и в то же время, мы не можем удержаться от улыбки по поводу наивности некоторых других спиритуалистов-оппонентов. Так, например, редактор лондонского «Спиритуалиста» в передовице номера за 18 ноября, озаглавленной «Плетение спекуляций» называет отрывки оккультной доктрины, данные во «Фрагментах», «ненаучными», и укоряет автора (которому нет равных и даже близких в знании метафизики, в проницательности и логике среди англо-индийских писателей) в недостатке «научности метода» представления его фактов! И в то же время, редакторская статья информирует нас, что «факты» — это не «означает обязательно физические факты, ибо есть доказуемые истины вне сферы физики». Определенно. И именно на таких «фактах, основанных для нас на очевидности, которую мы «опробовали», мы утверждаем доказуемость выводов и окончательных заключений, к которым мы пришли. Мы проповедуем это только для тех, кто действительно хочет знать. Как никто слепы нежелающие видеть; и мы воздержимся от предложения наших доктрин тем, кого они оскорбляют (а среди них и некоторые спиритуалисты). Мы предоставляем наши факты тем многочисленным читателям, кто еще не отдал своего голоса той или иной теории. Пусть сами смотрят, слушают и судят; и некоторым из них наши теории вовсе не покажутся чистым «переплетением спекуляций», основанном на гипотезах и тупом сентиментализме веры (всеми этими эпитетами наши теории награждены лишь за то, что они обещают жизнь после смерти), но они увидят в них теории, взращенные логикой и строгой дедукцией из фактов, которые и составляют знание. Теперь, что же это за факты, что они показывают и чему они нас учат?
Первое и главное (исключения из него очень редки, а подтверждения мы видим очень часто) — вместо того, чтобы стать мудрее вследствие освобождения от физиологических ограничений и узости грубых материальных чувств, так называемые «развоплощенные духи» оказываются более тупыми, гораздо менее проницательными и во всех отношения худшими по сравнению с живущими людьми. Далее, мы имеем записи частых противоречий, абсурдных ошибок, невероятных вульгарностей и пошлостей, появлявшихся в интервью со смертными; на сеансах материализации их выражения однообразно вульгарно-пошлы, их вдохновенные речи или сообщения через медиумов таковы почти всегда. Добавив к этому тот неоспоримый факт, что их учения являются точным отражением особой веры, суждений и мыслей, используемых ими медиумов, мы уже получим достаточно доказательств, показывающих, что наша теория, утверждающая, что они не более, чем «шелуха», и ни в коей мере не развоплощенные духи, гораздо более логична и «научна», чем у спиритуалистов.* Говоря это, мы конечно не имеем в виду исключительные случаи, неоспориые примеры духовных личностей, по которым наше мнение совершенно совпадает с оценкой спиритуалистов. Но еще ни одна из тех «оболочек» не доказала, что это «она» спускается к медиуму, а не дух последнего поднимается для встречи со своим инструктором.
Таким образом мы утверждаем, что «духи» на самом деле являются тем, чем их называют, не более, чем кокон покинувшей его бабочки. Изображение же ими различных личностей, которых они иногда представляют, происходит, в основном, благодаря случайным контактам «элементария» или «аидолона» (привлеченного медиумом и сильным желанием окружающих) с персональной «аурой» той или иной индивидуальности. Мысли последней, различные поступки и события из прошлой жизни, воспоминания
