противоречие с данными, которые предоставляют почти все английские и немецкие ориенталисты. Между ними существует молчаливое согласие — объемлющее даже и тех из них, кто лично враждебно относятся друг к другу — следовать определенному направлению в отношении датирования материала;* в отрицании какой-либо внутренней ценности «адептов» какого-либо трансцендентального знания; в полном отрицании самого существования сиддхов, или сверхнормальных духовных сил в людях. В этом ориенталисты, и даже те из них, кто является материалистами, тесно смыкаются с духовенством и библейской хронологией. Нам не нужно останавливаться для того, чтобы проанализировать этот странный факт, но таково положение вещей. Главной задачей третьего тома «Тайной Доктрины» является доказать, посредством прослеживания и объяснения неясных мест в трудах древних индусов, греков, и других философов, достойных внимания, а также и во всех древних Писаниях,- существование непрерывного эзотерического аллегорического метода и символизма; показать, насколько это возможно, что при обладании ключами к толкованию, как этому учат Восточный индо-буддийский канон оккультизма, Упанишады, Пураны, Сутры, эпические поэмы Индии и Греции, египетская Книга мертвых, скандинавские Эдды, а также и еврейская Библия, и даже классические писания Посвященных (таких, как Платон, и многих других),- все они, от первых до последних, дают значения, совершенно отличные от буквального толкования их текстов. Это решительно отрицается некоторыми из выдающихся ученых современности. Они не получили ключей, следовательно — такие ключи вообще не существуют. Согласно Максу Мюллеру, никто из индийских пандитов никогда не слышал эзотерической доктрины («Гупта-Видья», заметка на полях). В своих «Эдинбургских лекциях» этот профессор позволяет себе некоторые вольности по отношению к теософам и их толкованиям, как некоторые ученые шастрии — не говоря уж о посвященных браминах — поступают с самим этим ученым немецким филологом. С другой стороны, сэр Монье Вильямс пытается доказать, что Господь Гаутама Будда никогда не учил какой-либо эзотерической философии (!!), таким образом изобличая во лжи всю последующую историю, Архатов-Патриархов, которые обратили Китай и Тибет в буддизм, и обвиняя в мошенничестве многочисленные эзотерические школы в современном Китае и Тибете.* Или, согласно профессору Б. Джовитту, главе Баллиольского колледжа, нет никаких эзотерических элементов в «Диалогах» Платона, и даже в таком выдающемся оккультном труде, как «Тимей».*
Неоплатоники, такие как Аммоний Сакс, Плотин, Порфирий, и т. д., были невежественными и предубежденными мистиками, которые видели тайные значения там, где их никто не подразумевал, и кто, руководствуясь учением Платона, не имел идеи истинной науки. В понимании светил современной науки, наука (то есть знание) находилась в детском возрасте во времена Фалеса, Пифагора и даже Платона; величайшие суеверия и «пустая болтовня» царили во времена индийских риши. Панини, величайший в мире грамматик, согласно профессорам Веберу и Максу Мюллеру, был незнаком с искусством письма, и сходным образом все, жившие в Индии, от Ману до Будды, вплоть до третьего века до нашей эры. С другой стороны, профессор А. Г. Сейс, безусловно крупный палеограф и ассириолог, всегда доброжелательно признающий наличие эзотерической школы и оккультного символизма среди жителей Аккадо-Вавилонии, тем не менее утверждает, что ассириологи сегодня имеют все ключи, необходимые для интерпретации тайных глифических надписей седой древности. Мне кажется, что нам известен главный ключ, используемый им и его коллегами: отнесите каждого бога или героя, чей характер в той или иной мере сомнителен, к солнечному мифу, и вы откроете всю эту тайну; это более легкое предприятие, чем для «северного колдуна» испечь омлет в мужской шляпе. Наконец, что касается эзотерического символизма и мистерий, современные ориенталисты, по-видимому, забыли больше, чем когда-то знали посвященные жрецы времен Саргона (3750 лет до н. э., согласно д-ру Сейсу). Таково скромное утверждение лектора Гибберта в 1887 году.
Таким образом, поскольку личные заключения и утверждения вышеназванных ученых (и многих других) выступают против теософских учений, то во всяком случае, в этом поколении, лавры победы последним не будут пожалованы большинством. Тем не менее, поскольку истина и факт на нашей стороне, нам нужно не отчаиваться, но просто ожидать своего часа. Время — это удивительный волшебник, непреодолимо уничтожающий все искусственно выращенные сорняки и паразиты, универсальное средство нахождения истины. Magna est veritas et prevalebit (Велика истина, и она восторжествует). Тем временем, теософы не могут себе позволить, чтобы их обвиняли в визионерстве, так как они не являются «обманщиками», и их долгом является оставаться верными цвету своего знамени, и защищать свои наиболее нерушимые убеждения. Они могут делать это лишь вступая в оппозицию к предвзятым гипотезам своих оппонентов, (а) с помощью диаметрально противоположных заключений их же коллег — других ученых, как выдающихся специалистов в той же самой области науки, что и они сами; и (б) выясняя истинное значение различных отрывков из древних писаний и классиков, искаженных этими партизанами. Но делая это, мы можем оказывать не большее уважение этим известным персонажам в современной науке, чем это делают они по отношению к богам «низших рас». Теософия, Божественная Мудрость или ИСТИНА является пристрастной не более, чем какое-либо племенное божество — «лицеприятной персоной». Мы защищаемся, и должны отстоять то, что мы знаем как безусловную истину: поэтому, вместо немногочисленных редакторских статей, мы намерены поместить серию специальных статей, опровергающих наших оппонентов, какими бы учеными они не были.
И сейчас становится очевидным, почему для нас невозможно «оставить в покое нашу в высшей степени уважаемую и имеющую твердую основу официальную науку».
Мы можем закончить несколькими прощальными словами, обращенными к нашим читателям. Сила принадлежит тому, кто знает; это очень старая аксиома: знание, или первая ступень к обретению силы, и в особенности постижение истины или умение отличать истинное от ложного, принадлежит только тем, для кого истина выше его собственных особенностей характера. Только те, кто освобождается от всех предрассудков, побеждает такие человеческие качества, как самомнение и эгоизм, кто готов принять любую и всякую истину, как только она становится для него бесспорной,- только они, говорю я, могут надеяться на обретение окончательного знания вещей. Бесполезно искать таких людей среди ученых гордецов нашего времени, и было бы безумием ожидать, что обезьяноподобная масса невежественных людей выступит против своих обожаемых идолов. Бесполезно также ожидать справедливости по отношению к теософской работе любого вида. Пусть какой-нибудь неизвестный м-р Маколей, или сэр У. Гамильтон, или Джон Стюарт Милль, будут сегодня напечатаны и изданы теософским издательством, и рецензенты, если они будут, сразу же провозгласят их безграмотными и не-английскими, неясными и нелогичными. Большинство судит о работе в соответствии с предрассудками ее критиков, которые, в свою очередь, руководствуются популярностью или непопулярностью авторов, а вовсе не присущими этой работе достоинствами или недостатками. Очевидно поэтому, что вне теософских кругов тома «Тайной Доктрины», которые вскоре появятся, встретят еще более холодный прием у широкой публики, чем два первых тома. В наши дни, как это было неоднократно показано, никакое утверждение не может рассчитывать на справедливый суд, или даже на то, чтобы быть выслушанным до тех пор, пока его аргументы не будут соответствовать узаконенному и принятому способу исследования, остающемуся строго в рамках или официальной, материалистической науки, или эмоциональной, ортодоксальной теологии.
Наш век, читатель, представляет собой парадоксальную аномалию. Поистине, его можно назвать веком Януса, поскольку он одновременно и чрезвычайно материалистический, и в высшей степени набожный. Наша литература, наша современная мысль и так называемый прогресс, движутся по этим двум параллельным линиям, столь несовместимым друг с другом, и тем не менее столь популярным и в высшей степени «пристойным» и «респектабельным», каждая по своему. Тот, кто предполагает провести третью линию, или даже маленькую черточку, для примирения этих двух линий, должен быть полностью готов к самому худшему. Его работа будет искажена критиками, которые, прочтя три строчки на первой странице, две — в середине книге, и заключительное предложение, объявят ее «неудобочитаемой»; над ней будут насмехаться подхалимы науки и церкви, она будет неправильно цитироваться их лакеями, тогда как средний читатель не поймет ее значения. Хорошим доказательством этого является абсурдные заблуждения культурных слоев общества относительно учений «религии Мудрости» (бодхизм), после исключительно ясных и представленных в научном виде ее элементарных доктрин автором «Эзотерического буддизма». Это может служить предостережением даже тем из нас, кто, будучи закаленными в борьбе за наше Дело, длящейся почти целую жизнь, не робеют, работая своим пером, и не пугаются догматических заявлений научных «авторитетов». И все же они упорствуют в своем труде, хотя и прекрасно сознают, что ни материализм, ни доктринальный пиетизм, не дадут возможности для теософской философии быть беспристрастно выслушанной в наше время. До самого последнего времени, нашу доктрину систематически отрицали, нашим теориям отказывали в каком-либо месте, даже среди тех постоянно меняющихся научных однодневок, называемых «рабочими гипотезами». Для защитников «анималистической» теории наши космогенетические и антропогенетические учения являются, воистину, «сказками». «Как можем мы»,- спрашивает один из поборников науки,- «принять глупости древних туземцев (?!), пусть даже им и учили в глубокой древности, если они во всем противоречат заключениям современной науки… Это все равно, как если бы нас просили заменить Дарвина — Джеком-Потрошителем!» Именно так; ибо тем, кто утратил всякую нравственную ответственность, кажется, очевидно, более удобным принимать теорию о своем происхождении от общего обезьяноподобного предка, и видеть брата в немом бесхвостом бабуине, чем признать отцовство питрисов, славных «сынов богов», или признать своим братом голодающего из трущоб, или цветного человека «низшей» расы. «Осадите назад!» — кричат в свою очередь святоши,- «вы, «эзотерические буддисты», никогда не сможете стать добропорядочными, посещающими церковь, христианами!»
Мы никоим образом не обеспокоены этой метаморфозой, особенно потому, что большинство благочестивых британцев уже стали по своей собственной воле и своему выбору «эзотерическими буддистами».
De gustibus non disputandum [о вкусах не спорят].
В дальнейшем мы постараемся исследовать то, насколько прав профессор Джовитт в своем предисловии к «Тимею», когда он говорит, что «фантазии неоплатоников не имеют ничего общего с толкованием Платона», и что «так называемый мистицизм Платона имеет чисто греческое происхождение и проистекает из его недостаточно совершенного знания», чтобы не сказать — невежества. Ученый руководитель Баллиольского колледжа отрицает, что Платон использовал в своих работах эзотерический символизм. Мы же, теософы, считаем, что это так, и должны попытаться дать наиболее обоснованные доказательства в пользу наших утверждений.
«Люцифер», апрель 1891 г.
потеряна четвертая сноска
ВОЗРАЖЕНИЯ ДОКТОРУ БЭРДУ
Поскольку д-р Бэрд (проявив истинное благородство, свойственное ученому мужу) отнесся с презрением к вызову, посланному ему вашим покорным слугой в «The Daily Graphic» от 13 октября, предпочитая поучать общественность вообще, чем «доверчивую дурочку» в частности, независимо от того, будь она из Черкессии или из Африки, я, пользуясь случаем, укажу на некоторые весьма пикантные подробности этого необычайно
