и делают попытку ввести новые слова, то получается это донельзя нелепо; термины путают интеллигенцию и ставят в довольно затруднительное положение восточников, пытающихся изложить свою философию на английском. В этом языке есть слова, обозначающие до двенадцати различных идей, в восточных же языках, особенно в Санскрите, встречается до двенадцати слов, обозначающих одну идею в различных ее значениях и оттенках.
Нас обвиняют в пропаганде идей, которые могут удивить «среднего» буддиста. Мы вполне это допускаем; я даже могу добавить, что средние брахмины могут быть столь же обескуражены. Мы никогда не говорили, что мы буддисты или брахманисты в смысле их популярной экзотерической теологии. Будда, сидящий в своей позе, или Брахма, с любым количеством тератологических рук, волнуют нас так же мало, как и католическая Мадонна или христианский личностный Бог, уставившиеся на нас со стен и потолков церквей. Но ни Будда, ни Брахма не внушают своим верующим идей, подобных преподносимым католическими иконами, которые, как нам кажется, просто богохульны. И после этого еще смеют говорить, что христианство со своей цивилизацией превзошло фетишизм фиджей! Когда мы видим христиан и спиритуалистов, столь легкомысленно и самодовольно рассуждающих о Боге и «материализации Духа», мы бы хотели пожелать им хоть немного вникнуть в благословенные идеи древних ариев.
Мы пишем не для «средних» буддистов, и не для средних людей какой бы то ни было веры. Но было бы крайне интересно сопоставить понятия о Боге и человеческом бессмертии лучших метафизиков Европы и любого достаточно образованного буддиста или брахманиста.
Из-за крайне абстрактных определений, это (называйте как хотите: Бог, Сила, Принцип) всегда будет оставаться тайной для человечества, хотя оно и достигло высочайшего уровня интеллектуального развития. Антропоморфические идеи спиритуалистов относительно Духа являются следствием христианской антропоморфической концепции Божества. Довлеющее значение последней столь велико, что «Скрутатор», как на аргумент против двойственности детей и потенциального бессмертия, ссылается на «Иисуса, мудрость которого росла по мере роста его мозга».
Христиане называют Бога Беспредельной Сущностью, а потом наделяют его такими ограниченными атрибутами, как любовь, гнев, щедрость, милость! Они называют Его всемилостивым, и от Его имени проклинают три четверти человечества; называют всепрощающим и утверждают, что грехи одного краткого мига жизни не могут быть искуплены даже вечной агонией. Сейчас, среди тысяч неверно переведенных в «Священном» Писании терминов, каким-то чудом, в версии короля Джеймса более точно употреблено слово destruction (разрушение) вместо annihilation (уничтожение), и ни один словарь не истолкует его как проклятие или вечные муки. Хотя Церковь постоянно подавляет «деструкционистов», все же, беспристрастные мыслители вряд ли станут отрицать, что в верованиях о том, чему учил Иисус и что более соответствует справедливости в учении о конечном уничтожении зла, они идут дальше своих преследователей. Мы верим, что во всей вселенной существует лишь один неопределяемый Принцип, который совершенно непостижим нашим ограниченным сознанием. Мы предпочитаем оставить всяческие обсуждения, чем унизить Его нашими антропоморфическими спекуляциями. Мы верим, что все существующее, материальное ли или духовное, и все, что может актуально или потенциально существовать в нашем идеализме — все это изошло от этого Принципа. Потому, рассуждая о невидимом на основе видимого, мы опираемся в своих размышлениях на учения Мудрецов, предшествовавших христианству, и подкрепленных нашим собственным рассудком. На примере песчинки и обрезка ногтя я уже показывала безрезультатность попыток некоторых из наших критиков отделить абстрактные идеи от сложных объектов. Они не хотят понять, что философская доктрина учит, что атом, наделенный божественным светом, или элементом великого Духа, в его латентном состоянии, тем не менее, несмотря на свое соответствие и принадлежность к одному неделимому целому, может быть почти лишен самосознания. И только когда этот атом, магнетически привлеченный к подходящему соседнему атому, образует вместе с ним наипростейший комплексный объект, который, после бесчисленных кругов развития, трансформируется в конечном счете в человека — вершину физического и интеллектуального совершенства на нашей планете, только тогда, в единстве с ним, он становится, как целое, живущей душой и достигает состояния интеллектуального самосознания.
«Камень становится растением; растение — животным; животное — человеком и человек — духом»,- говорят каббалисты. И здесь опять приходится употреблять при переводе никуда не годное слово spirit, понимаемое как небесный, реже как эфирный, человек. Но если человек — венец эволюции на земле, что же он такое в начальной стадии своего следующего существования? Этот человек даже в высшем своем состоянии — когда он готов стать вместилищем для христианского Бога — Иисуса, и тогда, как говорит Павел, «ниже ангелов». Но сейчас каждое астральное привидение преобразовалось в «ангела»! Я не верю, что ученые, пишущие для вашей газеты (а это одни из наиболее интеллигентных и эрудированных людей науки, которых точная наука научила, что ex nihilo nihil fit [из ничего ничего не получается]; которые знают, что каждый атом человеческого тела развивался от низших к высшим формам невыразимо медленно, через круги эволюции) принимают ненаучную и нелогичную доктрину о том, что простая неочищенная скорлупа астрального человека преобразует его в божественный дух и «ангела»-водителя.
По представлениям теософов, Дух это Луч, это часть Всего; а так как это Все Всезнающее и Беспредельное, то и его часть, до некоторой степени, должна обладать этими свойствами. Человеческий «дух» должен стать каплей Океана, называемого «Ишвара-Бхава» — «у Меня одно тело с самой вселенной» (я в моем Отце, и мой Отец во мне). Он не должен оставаться только «Джива-Бхава», только телом. Он должен чувствовать себя не только частью Творца, Хранителя и Разрушителя, но Душой этой троицы, Парабрахманом, Который объединяет это все и является жизнедающим, всевозглавляющим Духом. Он должен достичь ощущения, обозначаемого словом «Сахаджанинд» — полного блаженства в нирване, существование в котором только для Него, в котором происходит объединение с «бесформенным и бездействующим временем». Это состояние называется «Вартамана» или «лишь настоящее», в нем нет ни прошлого, ни будущего, но одна безграничная вечность настоящего. Кто из контролирующих «духов», материализованных или невидимых, может представить какое-нибудь доказательство, что он принадлежит к действительным духам, известным как «Сыновья Вечности»? Сможет ли даже самый высший из них сообщить нам столько, сколько наш Божественный Разум может открыть нам в минуты озарения? Вступающие в контакт честные «интеллигенты» на многие вопросы отвечают: «Мы не знаем; это нам не известно». Это прекрасно доказывает, что хотя они и больше знают и более совершенны, но, все же, они лишь эмбрионы, неразвитые «духи»; они даже ниже некоторых живущих йогов, которые с помощью абстрактной медитации соединили себя со своим личным, индивидуальным брахманом, своей атмой, что так рекомендовали в своих заповедях Сократ и Дельфик. Тем самым они преодолели «Агнианам» — ограниченность знаний отдельного Я, отдельного Эго.
Лондон часто посещают высокоинтеллектуальные, образованные индусы. Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь из них верил в «материализованных духов» как в духов. Как могут они, неиспорченные материализмом, не деморализовавшиеся в атмосфере Запада, свободные от суеверий сектантов, знающие Веды, уважительно относиться к этим призракам? Побывав у нескольких медиумов, они могут сказать: «Некоторые из них могут быть пережитками сознания развоплощенного человека. Им не хватает знания «Дриананты» и, очевидно, они находятся в хроническом состоянии майи, т.е. одержания идеей, что «они являются тем, чем они на самом деле не являются». «Вартамана» не имеет для них значения, если они посвящены лишь в «Вишаму» (как и в математике тому, что ограничено и исчислимо, соответствует конкретное ограниченное число). Как простые невежественные смертные, они принимают тени вещей за реальность и наоборот; смешивают истинный свет вьятирека с обманчивым очевидным — анвайа. В каком же отношении они выше средних смертных? Нет, они не духи и не девы… они астральные тени.
Конечно, все это может показаться «Скрутатору» непостижимым абсурдом, так как, к сожалению, звезды некоторых метафизиков закатились на западном небосклоне. Потому, до тех пор, пока наши английские оппоненты будут оставаться на своих полухристианских позициях и не только игнорировать древнюю философию, но и каждый ее термин представлять как абстрактную идею; до тех пор, пока мы будем переводить эти великие идеи по-старому, без введения новых терминов — до тех пор не будет никакого смысла продолжать дискуссии. Мы только станем несносными для читателей и получим от еще нескольких анонимных писателей такие же незаслуженные «комплименты», какими одарил нас «Скрутатор».
Нью-Йорк, 7 марта 1877 г.
ПО ПОВОДУ НЕКОТОРЫХ ЭЗОТЕРИЧЕСКИХ ДОГМАТОВ АРИЙСКИХ АРХАТОВ*
I
По тибетской эзотерической буддистской доктрине, Пракрити это космическая материя (вещество), из которого рождаются все видимые формы; Акаша — тоже космическая материя, но еще более невесомая, скорее, дух этой материи; таким образом, Пракрити — тело, или вещество, а Акаша-Шакти — душа, или энергия.
По учениям тибетцев, Космос состоит из Пракрити и Свабхавата, или Акаши; Космос, заполненный любым веществом, или вообще без вещества, т.е. веществом, настолько легким (тонким), что его можно ощущать только метафизически. Брахман — семя, брошенное в землю этого поля, а Шакти — это таинственная энергия, или сила, которая способствует развитию семени и которую буддистские архаты называют фохат.
То, что мы называем Формой (Рупа), не отличается от того, что мы называем Космосом (Пространством, Шуньятой). Космос не отличается от Формы. Форма — это то же, что и Космос; Космос — это то же, что и Форма. И также с другими «противоположностями» (разделениями, скандхами), будь то боль, (страдание, ведана) или сознание (sanina), впечатления, оставленные прошлым в уме, (Самскара), или знание, (мудрость Винана),- они все то же самое, что и их противоположности». (Книга Ши-кинг, или Сутра сердца. Кит. перевод Маха-Праджна-Парамиты-Хридайи Сутры; глава, посвященная Авалокитешваре, или Проявленному Будде.
Так что доктрины ариев и тибетцев, или архатов, полностью согласуются в основном, отличаясь лишь названиями и способами изложения вследствие того, что брамины веданты верят в существование Парабрахмана, божественной силы, хотя, возможно, и безличной, а буддисты полностью ее отрицают.
II
Страна, которую китайцы называют Си-дзанг, а географы Запада Тибетом, упоминается в старейших книгах, сохранившихся в провинции Фо-кьен (области проживания исконного населения Китая), как родина оккультного учения в древнейшие времена. По этим записям, в той стране жили «Учителя Света», «Сыновья Мудрости» и «Братья Солнца». Считается, что император Юй Великий (2207 г. до н. э.), набожный мистик, получил оккультную мудрость и основанную им систему теократии — он первым в Китае объединил духовную власть с властью мирской — из Си-дзанга. Эта система соответствует древнеегипетской и халдейской; насколько мы знаем, такая система существовала в брахманистской Индии и сейчас существует в Тибете — а именно: все знание (учение), власть, мирская и тайная мудрость сконцентрированы внутри иерархии священников и ограничены их кастой. Каково было коренное население Тибета — на этот вопрос
