удивленный ответ: «Он (йог) совершает их, сливаясь с Брахманом». Очень часто наши собеседники негодовали и даже обижались на непочтительные расспросы полковника Олькотта о том, не помогают ли «бхуты» творить магу чудеса. Почти два месяца в нашем жилище в Бомбее — в саду, на верандах и в залах, с утра и до позднего вечера, ежедневно до ста человек — толпились туземцы, принадлежавшие к различным кастам, расам и религиозным верованиям. Они приходили к нам обменяться мнениями по метафизическим вопросам и обсудить достоинства восточной и западной философии, включая оккульт¬ные науки и мистицизм. Во время путешествия мы принимали наших братьев из Арья Самадж, отправлявших свои депутации приветствовать нас везде, где мы находились и где было отделение Самадж. Так мы ближе познакомились со взглядами сотен и тысяч последователей свами Даянанды, которые они исповедовали, прежде чем последний отвратил их от той или иной идолопоклоннической секты. Многие из них были образованными людьми, настолько же сведущими в ведической философии, насколько прежде — в догматах секты, с которой они расстались. Таким образом, у нас было на¬много больше возможностей познакомиться со взглядами индусов, их философией и традициями, чем у других европейских путешественников и даже чиновников, живших в Индии годами; поскольку они не исповедовали индусской веры и не были с индусами в прия¬тельских отношениях, как мы, им не доверяли и не называли, как нас, «братьями».
После непрерывных исследований и долгих обсуждений, продолжавшихся несколько месяцев, мы пришли к тем же заключениям, к каким и м-р О’Грэй¬ди: ни один индус не является спиритуали¬стом; и, за редким исключением, никто из них никогда не слышал о спиритуализме и его распространении в Европе, тем более в Америке; многие из них знают столь же мало об этой стране, как и о Северном полюсе. Только недавно свами Даянанда обнаружил, что древние арии должны были знать об Америке, поскольку Арджуна — один из пяти Пандавов, друг и ученик Кришны, как повествуют пураны, отправился в Паталу на поиски жены, женился там на Улупи, дочери Нага, царя Паталы, страны-антипода Индии, описания которой в точности совпадают с Америкой, но которой в те далекие времена не знал никто, кроме ариев. Поэтому члены Самадж проявляют такой интерес к этой стране. Но когда мы объяснили нашим друзьям происхождение, развитие и доктрины спиритуалистической философии, и особенно modus operandi медиумов, то есть общение духов умерших с живыми людьми, чьи организмы эти духи используют в качестве средства общения, ужас наших слушателей был неподдельным. «Общение с бхутами, — воскликнули они, — общение с духами, ставшими злыми демонами, которым мы готовы приносить в жертву еду и питье, дабы ублажить их и заставить мирно покинуть нас, но которые всегда возвращаются, нарушая семейный покой! Само их присутствие мы рассматриваем как оск¬вернение! Какое удовольствие беллати (белые ино-странцы) могут испытывать от общения с ни¬ми?» Поэтому я повторяю, и очень настойчиво, что в Индии не только нет спиритуалистов в том смысле, в каком мы понимаем этот термин, но даже сам намек на так называемое «общение с духами» отвратителен для индусов — можно сказать, самой древней нации в мире, знавшей все о феноменах на протяжении многих тысяч лет. Разве этот факт ни о чем не говорит нам, только недавно начавшим наблюдать чудеса медиумизма? Можем ли мы мнить себя настолько умными, чтобы отказываться следовать указаниям Востока, с древнейших времен видевшего своих святых, и даже богов, демонов и духов стихий, совершающими чудеса? Разве мы настолько усовершенствовали собственную философию, что можем сравнить ее с индийской, убедительно объясняющей каждую тайну и суть любого феномена? Поверьте мне, стоит попросить помощи у индуса, если потребуется доказать материалистам и скептикам от науки убедительнее, чем мы можем это сделать сейчас, что, какой бы ни оказалась догадка о подлинной сущности сверхъестественных сил, все феномены, будь они библейские или ведические, христианские или языческие, полностью согласуются с законами этого мира и в первую очередь претендуют на научное исследование. Давайте же сначала докажем профанам существование Сфинкса, а уже потом попробуем разгадать его тайну. Спиритуа¬листы всегда найдут время, чтобы опровергнуть «уста-ревшие доктрины» прошлого. Истина вечна, и, как бы долго ее ни топтали, она все равно проявится вновь и, обновленная, засветит еще ярче в тающих сумерках суеверия. Но в одном смысле применение нами термина «спиритуалисты» к индусам полностью оправдано. Как бы они ни выступали против физических феноменов, производимых бхутами или неуспокоенными душами умерших, и одержания последними медиумов, все же они с радостью принимают утешительные свидетельства непрекращающегося к ним интереса со стороны их умершего отца или матери. В субъективном феномене снов, в образах ясновидения или транса, вызванного чарами святых, они приветствуют духов некогда любимых ими людей и часто получают от них важные напутствия и совет…
Если ваши читатели захотят, я могла бы посвятить индийским феноменам серию писем, объясняя их по мере описания. Искренне надеюсь, что американские спиритуалисты более не будут угрожать теософам-иконоборцам и их «устаревшим» идеям. Я делаю это не из желания проповедовать новые доктрины или распространять нежелательную индусскую пропаганду, а только с целью предоставить материал для сравнения и изучения тем спиритуалистам, кто еще не отвык думать.
ТОДДЫ
[Редактору «The Spiritualist»]
Эти строки — ответ вашему корреспонденту «Г.М.», высмеявшему мое мнение о тоддах. Я хочу сказать, что рассказанное о них в «Разоблаченной Изиде» было написано под впечатлением книги полковника Маршалла «Френолог среди тоддов», в которой, на мой взгляд, автор приходит к ошибочным выводам. Если бы, описывая восточную психологию, ее феномены и тех, кто их производит, я не предвидела таких отрицаний и противоречий, с какими выступил «Г.М.», то мне вполне можно было бы отказать в здравом уме. Какая польза искателю оккультных знаний в опасностях, лишениях и всякого рода препятствиях на пути их достижения, если он все же не будет располагать фактами, дабы поведать о них профану? Большинству критиков — обычным путешественникам или наблюдателям, которых д-р Карпентер ласково величает «офицер-ученый» или просто «известный ученый», практически каждому европейцу, не обладающему неким мистическим паспортом, входить в дом ортодоксаль¬ного брахмана или в пагоду запрещено. Почему же тогда мы, бедные теософы, должны трепетать под презрительным взором этих современных Даниилов, когда даже умнейший из них не в состоянии объяснить простейших «трюков» индусских фокусников, не го¬воря уже о феноменах факиров! Эти ученые мужи на все свидетельства спиритуалистов отвечают высокомерным презрением и как личное оскорбление отвергают приглашение посетить спиритический сеанс.
Я не стала бы заострять внимание на тоддах, если бы не письмо «Late Madras C.S»., напечатанное в вашей газете за 15-е число. Я чувствую себя обязанной ответить на него, так как автор его изображает меня лгуньей. Более того, он угрожает мне громовыми стрелами, которые некий другой офицер скрывает в шкафах своей библиотеки.
Замечательно, как человек, прибегающий к alias, порою забывает, что он джентльмен. Возможно, так принято в вашей цивилизованной Англии, где, говорят, манеры и образование достигли утонченной изысканности; однако же в несчастной варварской России, которую именно теперь добрая половина ваших соотечественников старается подмять под се¬бя (если им это удастся), все обстоит совсем иначе. В моей стране татарских казаков и калмыков оскорб¬ляющий обычно не прячется за спины других. Со¬жалею, что вынуждена распространяться об этом, но вы позволили своим корреспондентам, без какого бы то ни было повода с моей стороны, всячески оскорб¬лять меня, и я уверена, что как человек чести вы не откажете мне в привилегии ответить на эти оскорбления.
«Late Madras C.S.» заодно с миссис Шауэрз утверж¬дает, будто я никогда не бывала в Индии. Это напомнило мне о клеветнических слухах, распространявшихся в прошлом году по поводу «духов», говоривших через знаменитого бостонского медиума; тогда в эту клевету поверили многие. Дело в том, что я не была тогда русской и даже не говорила на этом языке, а была просто французской путешест¬венницей. Но довольно о непогрешимости добрых «ангелов»! Конечно, я не намерена предъявлять никому из моих замаскированных клеветников как в этом мире, так и в ином свои паспорта с много¬кратными визами, выдававшимися мне во время путешествий в Индию и обратно русским посольством. Я также считаю ниже собственного досто¬инства предъявлять конверты с марками от писем, полученных мною в различных частях Индии. Подобное обвинение просто смехотворно, поскольку, само собою, моим словам можно доверять так же, как и словам кого-то другого. Скажу только, что очень жаль, что английский офицер, проживший «пятнадцать лет в этой части Индии», знает о тоддах меньше меня, которая, по его утверждению, вообще никогда не была в Индии.
Он называет «купол» пагоды gopura. А почему не крышу или что-нибудь еще? Gopura — это священный пилон, ворота пирамидальной формы, через которые входят в пагоду; и все же я неоднократно слышала, как население Южной Индии называет gopura саму пагоду. Быть может, это просто неточное выражение, употребляемое простонародьем, но когда мы обращаемся к авторитету лучших индий¬ских лексикографов, то убеждаемся, что такое значение действительно существует. В «Индийско-английском словаре» Джона Шекспира (издание 1849 г., с. 1727) слово gopura переводится как «храм индусов-идолопоклонников». Бывал ли «Late Madras C.S». или кто-либо из его друзей внутри этого храма, дабы узнать, кто или что сокрыто в нем? Если нет, то его выпад против меня является явно преждевременным. Сожалею, что задела чувства такого фи¬лологического пуриста, но я действительно не по¬нимаю, почему, говоря о храмах тоддов, существуют они или нет, даже брахман гуру не может сказать, что у них есть свои gopuras. Может быть, он или кто-то еще из блестящих знатоков санскрита и прочих индийских языков объяснит нам этимологию этого слова? Означает ли первый слог «go», или «gu» — округлость этих «куполов», как мой критик называет их (хотя слово «go» действительно означает что-то круглое), или этот слог относится к слову «gopa», пас¬тух, давшее наименование индусской касте и бывшее одним из имен Кришны — «go-pala», что означа¬ет пастух? Пусть эти критики внимательно прочтут работу полковника Маршалла и сами убедятся, можно ли сказать, что это племя пастухов (он так много раз его видел и так мало о нем узнал), которое поклоняется (экзотерически, конечно) священным коровам и буйволам, проводя свои дни в заботах о распределении «божественного нектара» — молока, и чье восхищение своими буйволами, как говорят миссионеры, настолько велико, что они на¬зывают их «даром божьим», — можно ли сказать, что это племя не имеет своих gopuras, хотя последние представляют собою лишь огороженную площадку для скота, tirieri …
