что-то открывающей Европе или юной Америке? Ученый, еще вчера слывший авторитетом, благодаря счастливой случайности, становится современным открывателем, уставшим от собственных гипотез. Как легко современные астрономы забывают, что вся их наука — не что иное, как крохи, оставленные халдейскими астрологами. Чего бы только современные врачи, практики своей слепой и хромой медицины, не отдали за частичку знаний по ботанике и растениям — я не скажу, халдеев — но даже позднейших ессеев. Простая история восточных народов, их привычек и обычаев, свидетельствует, что они не могли полностью забыть все, что когда-то знали. В то время как Европа двадцать раз поменя¬ла свой облик, была перевернута вверх дном религиозными и политическими революциями и социальными катаклизмами, Азия не изменилась. Существовавшее там две тысячи лет назад, существует и поныне, с незначительными видоизменениями. Практические знания, ко¬торыми обладали древние, не могли так быстро исчезнуть из памяти этого народа. Надежда найти хотя бы остатки той мудрости древней Азии должна подтолкнуть нашу тщеславную современную на¬уку к исследованию ее территории.
Итак, все, что мы признаем, все, чем мы живем, пришло к нам от осмеянного и презираемого ок¬культиз¬ма Востока. Религия и наука, законы и обычаи — все они тесно связаны с оккультизмом и являются всего лишь его порождениями, его непосредственными продуктами, замаскированными ру¬кою времени и преподнесенными нам под новыми псевдонимами. Если меня попросят привести доказательства — я отвечу, что в мою обязанность не входит учить других тому, чему они сами, без особого труда, могут научиться, при условии, что будут читать и задумываться над тем, что читают. Кроме того, близится время, когда все закоренелые предрассудки и ошибки веков сметутся ураганом Истины. Подобно пророку Магомету, осознавшему, что гора к нему не пойдет и устремившемуся к ней навстречу, перед скептическим миром неожиданно явился с Востока современный спиритуализм — дабы в недалеком будущем положить конец небытию, в которое канула древняя тайная мудрость.
Спиритуализм сегодня — лишь младенец, непрошеный гость, которого общественное мнение, словно мачеха, пытается сжить со свету. Но он растет, и в один прекрасный день тот же самый Восток может послать несколько опытных, умных нянек, дабы позаботиться о нем. Угроза трагедий Салима миновала. Рочестерские стуки , какими бы негромкими они ни были, разбудили несколько бдительных друзей, которые, в свою очередь, подняли тысячи и миллионы ревностных защитников истинного Дела. Самая трудная часть работы выполнена, дверь приоткрылась. Она останется приоткрытой для тех, кого Хираф призывает помочь серьезным искателям истины найти ключ, который откроет врата и позволит им переступить порог, отделяющий этот мир от потустороннего, «не разбудив ужасных часовых, невидимых по сю сторону стены». Потребуется точное знание оккультиста, чтобы объяснить и изменить многое, что кажется «отталкивающим» в спиритуализме для слишком хрупких ортодоксальных душ. Они могут возражать против феноменов спиритуализма, с которыми каббалистика тесно связана в своей основе. Они начнут доказывать, что оккультизм, если он действительно существует, есть запрещенная «черная магия» — колдовство, за которое не так давно сжигали на кострах. В таком случае я робко замечу, что все в природе имеет две стороны. Оккультизм, конечно, не является исключением из этого правила и состоит из белой и черной магии. Так же, как и ортодоксальная религия. Если оккультист истинный розенкрейцер — он в тысячу раз чище, благороднее и божественнее, нежели самый святой из ортодоксальных священников; и когда последний отдается во власть необузданному демону своих низмен¬ных страстей, тем самым пробуждая всех дьяво¬лов — они ликуют от радости, видя подобное извра-щение. Чем же, скажите на милость, этот ортодоксальный священник лучше самых черных колдовских делишек с элементарным «обитателем» или же с «диака» Э.Дж.Дэвиса? Воистину, есть черное и белое христианство, равно как черная и белая магия.
О вы, истинно ортодоксальные священники и духовенство различных верований и рангов, вы, столь нетерпимые к спиритуализму, этому чистейшему из всех детищей древней магии! Можете ли вы мне сказать, почему, в таком случае, вы ежедневно практикуете самые известные обряды магии в своих церк¬вях и следуете прототипам самих ритуалов оккультизма? Можете ли вы, к примеру, зажечь тонкую восковую свечу или осветить свой алтарь кольцами восковых свеч, не повторяя ритуалов магии? Что есть ваш алтарь с вертикально горящими свечами, как не современная имитация первоначального магического монолита с языками пламени Ваала? Разве вы не знаете, что практикуя это, вы следуете прямо по стопам древних огнепоклонников, персидских языческих геберов? А сверкающая митра вашего папы римского — что она, как не прямой потомок митраистской Жертвы — символический убор, изобретенный для верховных жрецов этого самого оккультизма в Халдее? Пройдя серию многочисленных трансформаций, сегодня он покоится в своем послед¬нем (?) ортодоксальном виде на почтенной голове вашего последователя св. Петра. Вряд ли на¬божная паства Ватикана подозревает, взирая в немом обожании на голову своего Бога на Земле, папу римского, что предмет их восхищения — всего лишь жалкое подобие головного убора в стиле шлема амазо¬нок… Афины Паллады, языческой богини Минервы! По правде говоря, вряд ли в христианской церкви существует хотя бы один обряд или ритуал, не заимствованный у оккультизма.
Говорите и думайте, что хотите, но вы не можете изменить того, что было, есть и будет, а именно — прямого сообщения между двумя мирами. Мы на¬зываем это взаимодействие современным спиритуализмом, столь же правомерно и с тою же логикой, как и когда говорим «Новый Свет», имея в виду Америку.
В заключение, я, возможно, удивлю даже ортодоксальных спиритуалистов, засвидетельствовав, что каждый, кто когда-либо видел наши подлинные материализации духо-форм, невольно стал посвященным неофитом древних мистерий; ибо все и каждая из них разрешили проблему смерти, «подняв покров Изиды».
ОККУЛЬТИЗМ ПРОТИВ ОККУЛЬТНЫХ ИСКУССТВ
Я часто слышал,
Но до сих пор не верил,
Что люди есть, чья магия способна
Природу подчинять их черным целям.
Мильтон
Судя по некоторым письмам, опубликованная в прошлом месяце статья «Практический оккуль¬тизм» произвела на некоторые умы большое впе-чатление. Из этих писем следуют два логических вывода:
а) людей, верящих в существование оккуль¬тизма и магии (двух вещей, существенно отлича¬ющихся друг от друга), причем людей образован¬ных и мыслящих, на самом деле значительно больше, чем это кажется современным материа¬листам; и
б) многие из тех, кто верит (включая сюда и большое число теософов), не имеют четкого пред¬ставления о природе оккультизма и часто смеши¬вают его с оккультными науками в целом, вклю¬чающими и «черное искусство».
Но их представления о назначении тех способ¬ностей, которыми оккультизм и магия наделяют человека, и о способах их приобретения столь же различны, как и причудливы. Одни убеждены, что вполне достаточно получить необходимые указа¬ния от знатока в области оккультного искусства, чтобы стать кем-то вроде Занони. Другие — что необходимо лишь пересечь Суэцкий канал и сту¬пить на землю Индии, как они немедленно станут в один ряд с Роджером Бэконом или даже Сен-Жерменом. Многие полагают своим идеалом Маргрейва с его способностью оставаться вечно моло¬дым, нимало не беспокоясь о том, что платой за это будет собственная душа. Немало и таких, кто, принимая яв¬ное «аэндорское колдовство» за оккультизм, «вызывают из мрака преисподней чрез разверзающуюся землю на свет божий блед¬ного призрака» и желают, чтобы наградой за этот подвиг было признание их полными адептами. «Церемониальная магия» — как она с определен¬ной долей издевки отображена в правилах, изло¬женных Элифасом Леви, — воспринимается как alter ego древней философии Архатов. Короче го¬воря, призмы, сквозь которые смотрят на оккуль¬тизм люди, неискушенные в философии, настолько же многоцветны и разнообразны, насколько мно¬гоцветна и разнообразна сама человеческая фан¬тазия.
Если всем этим претендентам на мудрость и си¬лу выдать истину такой, какая она есть на самом деле, не воспримут ли они это как страш¬ное оскор-бление в свой адрес? Как бы то ни было, не только полезно, но и крайне необходимо раз¬веять за¬блуж¬дения большинства из них, пока еще не слишком поздно. Эта истина может быть вы¬ражена в нескольких словах.
Среди сотен пылких энтузиастов-западников, мнящих себя «оккультистами», не сыщется и пол¬дю¬жины таких, кто хотя бы приблизительно пра¬вильно представлял себе природу той науки, ко¬торой они стремятся овладеть. За редкими исклю¬чениями, все они идут прямехонькой дорогой к колдовству. И прежде чем бросаться оспаривать это наше заявление, пусть они сладят сперва с тем невообразимым хаосом, что царит в их умах. Пусть они сперва уяснят себе истинное различие между оккультными науками и оккультизмом, а потом уж пылают праведным гневом, если, конеч¬но, они по-прежнему будут считать, что истина на их стороне. А пока что — да узнают они это! — оккультизм отличается от магии и прочих тай¬ных наук так же, как могущественнейшее Солнце отличается от мерцающего огонька свечи, и так же, как неизменный и бессмертный Дух челове¬ка — отражение абсолютного, беспричинного и не¬познавае¬мого Всего — отличается от бренной оболочки, человеческого тела.
В языках нашего высокоцивилизованного За¬пада, как, впрочем, и во всех других языках, по¬стоянно шел процесс словообразования: появля¬лись все новые и новые слова, отражая все более расширяющийся круг идей и понятий. Но чем более материа¬листическими по своей сути стано¬вились эти идеи и понятия в мертвяще холодной атмосфере западного эгоцентризма и безудержной погони за материальными благами мира сего, тем меньше западный мир испытывал нужду в духов¬ном слово¬творчестве — в производстве новых тер¬минов, обозначавших идеи и понятия, негласно относимые к устаревшим и отброшенные за не¬надобностью как «суеверия». Ведь подобные тер¬мины отражали бы мысли, которым решительно не могло быть места в голове «культурного чело¬века». «Магия» — непременный атрибут трюкачества, «колдовство» — эквивалент вопиющего невежества, а «оккультизм» — досадный пережиток, оставший¬ся нам в наследство от средневековых полоумных философов огня, всех этих Якобов Бёмэ и Сен-Мартенов. И этих трех понятий, как считалось, более чем достаточно для обозначения любого «профессионального шарлатанства». Термины эти превратились в ругательные и применяются те¬перь обычно по отношению к пережиткам мрач¬ной эпохи средневековья и предшествовавших ей долгих веков язычества. Потому-то в английском языке и нет терминов, способных передать все оттенки при описании экстраординарных способ¬ностей и наук, способствующих овладению ими. Гораздо лучше с этой задачей справляются вос¬точные языки и в особенности санскрит. Что подразумевают под словами «чудо» и «волшебст¬во» (слова в сути своей идентичные, так как оба обозначают одно и то же — не-обыкновенные дей¬ствия, производимые посредством нарушения зако¬нов природы (!!), согласно общепринятому истолкованию их) те, кто слышит или произносит их? Христианин, нимало не задумываясь о нарушении «законов природы», будет верить в чудеса, потому что они произведены Богом через Моисея, и в то же время будет либо отвергать волшебство, про¬изводимое магами фараона, либо припишет его дьяволу. Именно последнего связывают наши на¬божные
